Она вздохнула, а затем бросила на меня взгляд, полный предательства.
Каждый мускул в моем теле напрягся, чтобы вырваться.
— Я сделал то, что должен был сделать, чтобы уберечь тебя".
Она снова посмотрела на кольцо, ее голова качалась в неверии.
— Нет. Ты лжешь. Я бы никогда не вышла за тебя замуж. Этого никогда не было.
Ее слова были лезвием, пронзившим все, кроме самой последней нити моего контроля.
— Да? Тогда скажи мне, откуда они у меня?
Я открыл запись с камеры на своем телефоне и показал изображение меня с Роуэн, она восторженно улыбалась, держа в руках небольшой букет живых цветов и демонстрируя на камеру свою новую татуировку.
Она вскочила на ноги и выхватила телефон у меня из рук. Один за другим она пролистала мои записи за последние двадцать четыре часа. Наше прибытие в маленькую часовню. Наш поцелуй. Ее улыбка сквозь боль от татуировки. Мы танцуем в ночном клубе, украшенном праздничными декорациями. У меня ушло несколько дней на то, чтобы собрать все воедино, но ночь прошла без сучка и задоринки. Конечно, она была под кайфом, а документы были подделаны, но все это не имело значения. Моя цель заключалась в том, чтобы весь мир узнал, что мы с Роуэн женаты, и теперь они знали.
— Как? Как ты мог сделать это, не сказав мне?
Она подняла голову, глаза остекленели.
— Как ты мог? — Закричала она, а затем швырнула в меня телефон.
Я инстинктивно пригнулся и оскалился, услышав, как он разбился о стену позади меня.
— Я сделал это именно по этой причине, — прорычал я ей в ответ. — Я знал… ты… что это не… Господи Иисусе! — Прорычал я, отворачиваясь, чтобы попытаться вернуть себе самообладание.
Меня еще больше злило то, что я был расстроен, потому что слова, казалось, терялись на пути от моей головы ко рту. Так было всегда. Я научился справляться с этим, сохраняя спокойствие, но, черт возьми, если Роуэн не заставила меня снова почувствовать себя заикающимся ребенком.
— Если ты знал, что я не соглашусь, это должен был быть знак не делать этого.
Я повернулся обратно и заставил свои слова звучать медленно и уверенно.
— Значит, мне можно трахать тебя, но я недостаточно хорош, чтобы стоять рядом с тобой? Так вот как это работает?
Она вздрогнула.
— Нет, у меня… у меня были планы.
— Да, я знаю твои планы. Выйти замуж за светского льва в трусиках, у которого, вероятно, есть тайный фетиш на маленьких мальчиков, и работать на папину кампанию, занимаясь благотворительностью на стороне. Может быть, завести двух или пятерых детей и упиваться своими страданиями каждую ночь. Это чертовски хороший план.
— Ты самонадеянный, снисходительный засранец. Ты ничего не знаешь.
— Ну, я знаю, что твой отец согласился со мной, что брак — лучший способ защитить тебя.
Верно, принцесса. Твой папа знал.
Ее лицо стало таким белым, что я удивился, как она не потеряла сознание.
— Он знает?
Казалось, весь кислород улетучился из комнаты.
— Я сказал ему в тот день, когда отвез тебя домой, когда мы с ним разговаривали наедине. Я не совсем точно описал, как все это будет происходить, но он знал цель.
Ее взгляд метнулся в сторону за долю секунды до того, как она бросилась в ванную, захлопнув за собой дверь и запирая ее. Если бы это был кто-то другой, я бы списал эту вспышку на обычное явление. Люди расстраиваются и выходят из себя. Я бы дал ей время остыть и надеялся, что позже мы сможем обсудить все рационально.
Но это была Роуэн.
Она не поддавалась эмоциям, как другие люди. Мои инстинкты кричали мне, что что-то ужасно не так, но я понятия не имел, что именно.
Я поднял взгляд к потолку, глубоко вдохнул, прежде чем сесть на край кровати. Мне было не по себе покидать ее, поэтому я смирился и решил подождать. Ждать пришлось недолго. Через несколько минут ее крик и звон разбитого стекла заставили меня вскочить на ноги.
20
Я прислонилась спиной к двери ванной, дыхание стало таким быстрым, что я почувствовала головокружение. Но у Вселенной не было планов позволить мне убежать от реальности. Сбежать от себя.
Прямо напротив меня стояло большое круглое зеркало в золотой раме, и в нем были глаза, которые смотрели на меня с такой невинностью и сердечной болью, что я почувствовала, как мое собственное сердце сгорает в кучку пепла у моих ног. Слезы текли по моим щекам, как реки.
— Я не хотела, чтобы это случилось, — прошептала я девушке в зеркале, придвигаясь ближе. — Я так…
Всхлип застрял у меня в горле.
— Мне так жаль.
Ее руки потянулись ко мне, и на жесточайшую секунду я почти поверила, что она со мной. Что я могу дотянуться до нее сквозь стекло и наконец-то обнять вторую половинку своего сердца.
Она плакала по мне так же безутешно, как я плакала по ней.
Одна и та же боль в сердце, разные причины. Она ненавидела видеть меня страдающей, а мое сердце разрывалось от осознания того, что я никогда не смогу вернуть ее.
Желание было настолько сильным, что я продолжала двигаться вперед, отчаянно пытаясь дотянуться до нее. Но когда кончики моих пальцев наконец коснулись ее, я столкнулась с холодной, жесткой реальностью. Она ушла, и остался только грустный, жалкий экземпляр, который не мог сделать ничего путного.
— Нет, — плакала я. — Пожалуйста, вернись. Пожалуйста.
Я прижала ладонь к зеркалу, и волна за волной сокрушительная печаль била меня изнутри.
— Я не хочу быть здесь без тебя. Пожалуйста.
Несправедливость была такой жестокой. Такой бессмысленной и произвольной. Я не могла больше это выносить. Я не хотела.
Мое лицо сморщилось под тяжестью сокрушительных ожиданий и моих грандиозных неудач. Моя грудь вздымалась от дрожащего дыхания, когда я отвела кулак назад и позволила ему врезаться в садистский мираж жизни, которую я никогда не верну, выпустив крик, наполненный всеми удушающими, душераздирающими эмоциями, гноящимися глубоко внутри меня.
21
Я врезался в дверь с такой силой, что она слетела с петель. Я не стал тратить время на то, чтобы убедить Роуэн впустить меня. Не после того, как услышал в ее крике такую душераздирающую агонию.