— Тебе не нужно этого делать, ты знаешь. Мы можем позаботиться об этом без тебя.
— Если она перед кем-то и ответит, то это буду я. Она украла моего отца, черт возьми.
Справедливо.
Никто из нас не сказал больше ни слова по дороге наверх или даже когда мы вошли в квартиру. Кейтлин поприветствовала нас в гостиной, ее улыбка померкла от режущих взглядов, которые она получила в ответ.
— Что происходит? — Спросила она нерешительно.
— Почему бы тебе не присесть?" Оран кивнул в сторону дивана. "Нам нужно поговорить.
Ее взгляд скользнул по нам, прежде чем она подчинилась. Торин, Коннер и я расположились по краям комнаты.
— Вы меня немного пугаете.
Никто не сказал ни слова.
Оран медленно подошел к своей жене.
— Как давно ты это планировала, Кейтлин?
Его голос был угрожающим рычанием разъяренной пантеры.
Она нахмурила брови.
— Что?
— Был ли наш брак частью твоего плана, чтобы нанести нам удар, или ты просто использовала эту возможность в своих интересах?
— Нанести удар? Оран, я понятия не имею, о чем ты говоришь.
Ее расширенные глаза пристально следили за ним, пока он начинал шагать.
— Ты позвонила моему отцу той ночью. Ты и я были единственными, кто знал, что он будет там.
Ее челюсть упала, как будто она была готова поспорить с ним, но он продолжал.
— Я не хотел в это верить, но когда пропало оружие, я понял, что что-то не так. В лучшем случае у нас был крот, а в худшем — чертов предатель. Ты хорошо постаралась, чтобы все было похоже на меня. Одурачила моих кузенов.
Он потянулся за спину и вытащил черный 9-миллиметровый пистолет. Шагнув вперед, он небрежно приставил ствол к ее виску.
Тело Кейтлин содрогнулось от рыданий, слезы наполнили ее глаза.
— Пожалуйста, Оран. Я не хотела ничего из этого делать. Пожалуйста, он не оставил мне выбора.
— Флинн?
Она отрывисто кивнула.
Оран опустил пистолет, по-прежнему глядя на нее с безжалостным спокойствием.
— Тебе лучше молиться, чтобы это была правда.
Он бросил взгляд на Коннера, который оттолкнулся от стены и присоединился к ним с маленькой черной коробкой в руках.
— Что-что это? — Заикнулась она.
Коннер положил коробку на журнальный столик и достал шприц и маленький стеклянный пузырек.
— Оран, что он делает? Пожалуйста, детка. Ты меня пугаешь.
Его терпение иссякло, он взял ее подбородок в руку и сжал ее щеки между пальцами.
— Ты должна бояться, Кейтлин. Ты собираешься рассказать нам все, что мы попросим, и если я сочту тебя хоть на йоту виновной, я убью тебя на хрен.
Три тягучие секунды прошли в тяжелом молчании, прежде чем Кейтлин вырвалась из его объятий и бросилась прочь от него.
— Не трогай меня, мать твою, — шипела она, глаза пылали. — Вы все, блять, трусы. Вы заслуживаете всего, что с вами приключилось, и даже хуже.
Оран бросился на нее, схватил ее за запястье, а другой рукой зажал ей горло. Мы с Торином бросились к ней, чтобы сцепить ее руки за спиной. Она билась о нас, как дикое животное.
Господи Иисусе.
Какая-то часть меня все еще была уверена, что это было недоразумение. Она не могла быть виновата. Но невозможно было опровергнуть злобную ненависть, хлынувшую из ее глаз. Ее поведение было настолько невероятным, что я подумал, а не было ли ее две, ведь я никогда не встречал женщину, которая находилась перед нами.
Как только мы с Торином зафиксировали ее, Оран ослабил хватку, позволяя дыханию вернуться в ее легкие. Она кашляла и хрипела. Ее тело вибрировало от ненависти и ярости, когда она наконец подняла взгляд на мужа.
— Я не скажу тебе ни хрена. Мне все равно, что ты мне вколешь.
Коннер щелкнул наполненным шприцем.
— Почему бы нам не проверить эту теорию, а?
Мы с Торином крепко держали ее, пока Коннер погружал иглу в ее руку. Кейтлин вздрогнула, зажав рот. Мы видели действие препарата, поэтому знали, что это лишь вопрос времени. Через пятнадцать минут ее глаза закатились, а веки сомкнулись. Все ее тело почти сникло, и нам пришлось усадить ее на диван.
— Кейтлин, ты меня слышишь? — Спросил Оран.
— Да.
Единственное слово было жутко безэмоциональным.
— Ты сказала кому-то, где будет Броди Байрн в ночь его смерти?
Никто из нас не переводил дыхание, ожидая ее ответа.
— Дааа, — пробормотала она. — Это было слишком идеально, чтобы отказаться. Флинн был так взволнован, когда я позвонила.