Он сделал странное движение, после чего попытался встать. Видимо не хотел лежа со мной общаться. Руки парня напряглись, значительно проступив мышцами сквозь рукава, грозя порвать их к чертовой матери если напрячься еще немного. Видя, как ему тяжело, только и оставалось, что подойти, да помочь.
Вот только он резко схватился за меня мертвой хваткой, поднес голову вплотную к уху и тихо прошептал, опасаясь даже не стен а самого воздуха.
— Доберемся ко мне и я все скажу. Не говори ничего важного здесь, все тайны перестанут быть таковыми стоит им покинуть твой рот.
А потом отпустил, дав мне на почти негнущихся ногах отступить ближе к стенке. Напугал, зараза эдакая. Еще и отложил все на потом, черт. Ради чего я тогда здесь вообще тусовался все это время? Лучше бы спрашивал когда могу это злачное место покинуть. И если даже тогда Лже-Казимир не проронит ни слова… ну что ж, я хотя бы пойму что рвал жопу ни за что.
Ну, раз здесь все было глухо, оставалось только вскрыть конверт, что я положил на небольшую тумбочку рядом с кроватью не такого уж и больного парня. Да, было видно, с каким напряжением он заставляет свое тело двигаться, которое все хрустело от натуги, но все же это много лучше чем то страдание, которое он изобразил дабы меня подманить.
Печать на сургуче была все та же, церковная, крест с семью концами. Было бы странно, попади сюда что-то иное. Потому что я уже уяснил, насколько церковь не любит дворян, раз буквально хочет нахрен их всех вынести вперед ногами. Подозреваю что там может быть. Инструкции. Один лишь косой взгляд на аккуратно сложенный листок бумаги и даже по обрывкам слов можно было понять, что я угадал.
Дочь моя, можешь отдыхать здесь здесь или же в другом месте. Обвинений в твою сторону нет, улицы для тебя безопасны. Но в академию тебя я заклинаю не возвращаться. Там ты найдешь лишь проблемы и в целом будешь мешаться. Я запрещаю тебе явиться туда и одним своим присутствием перетягивать так нужное сейчас нужным людям внимание. С помощью моего ходатайства ты освобождена от занятий до конца этой декады, так что расслабься, подумай о жизни, побудь с родными. Думаю за это время и у тебя мозги прочистятся и страсти улягутся. По возвращению жду в своей обители.
Ну, чего и следовало ожидать. Раздают уже приказы так, будто я действительно собираюсь им следовать. С другой стороны, кто не будет рад внезапным выходным? Наверное все же я, ведь понятия не имею, что в них нужно делать. Слишком сильно погрузился в дела академии которая, если ты правда хочешь стараться, практически не дает продохнуть.
— Не хочешь прогуляться с Анной по городу? Заодно обсудим кто ты вообще такой.— Подкинул я ему предложение, от которого он не должен отказываться. Потому что я помню этот взгляд безумца, который готов был объявить войну хоть всему миру лишь бы спасти одного человека.
— Было бы неплохо — С небольшой паузой прокряхтел он. — И у вас же сейчас я так понимаю дома нет? — Тыкнул он в проблему.
Скорее даже не в проблему а в огромных масштабов трагедию. Ведь если я хочу, чтобы Анна была в безопасности, мне как бы не у себя ее держать нужно под постоянным наблюдением. Чертов церковник уже сказал что Иоанна сажать не собираются. Буду ли я давать новый повод отобрать у меня сестру? Ну уж нет!
Да плевать родная она этому телу, родная ли самому мне. Мое! А значит никому не отдам!
— Об этом мы тоже в дороге поговорим — Вспомнил я его слова о том, чтобы помалкивать о таком. Анну нужно или прятать так, чтобы никто не знал где она, либо тащить с собой. Настоящий владелец этого тела сдох в попытках обеспечить этой глупышке жизнь, было бы настоящим свинством не услужить ему хотя бы в этом.
Я поспешно ретировался из его комнаты, заодно захватив свое превращенное в лохмотья тряпье. Сжечь бы его конечно, с удовольствием бы смотрел как горит дорогущая пыточная машина под названием «моя женская одежда, снова ставшая меньше размером чем надо», да только не все разделят со мной этот вид развлечений. Выброшу на ближайшей помойке.
А письмецо кстати, будто поняв, что его дочитали, распалось на кучу маленьких чернеющих в воздухе и рассыпающихся чуть ли не на атомы кусочков. До земли не долетел ни один. Шпионство высшего разряда вступило в игру, это сразу видно.
Келья Анны была неподалеку, где она просто гипнотизировала стену, видимо, так и не найдя себе дела. Хотя, по маленьким подрагиваниям было видно, что ей просто страшно выходить отсюда. Поэтому, не говоря ни слова просто сел рядом и прижал к себе.
Она вела себя как кукла, лишившаяся кукловода, потому что оказалось абсолютно податлива. Лишь спустя почти полминуты начала оттаивать и хоть как-то отвечать на эти объятия. Когда у Казимира сидела она еще была более-менее на человека похожа. Видимо сейчас ее категорически нельзя оставлять одну.
Девушка постепенно скатилась до моей груди, где уже задержалась надолго. И просто беззвучно плакала, периодически подрагивая. Успокаивать я был не мастак, так что только и оставалось что гладить ее по голове и твердить как мантру фразу «все будет хорошо». Что-то нехорошими воспоминаниями из первого дня моего вселения в это тело пахнуло. Столько всего прошло а вернулся в этом отношении по сути к стартовой точке. И это бесило больше всего
— Братик, ты же не специально отрастил сиськи чтобы мне было сейчас не так хреново? — нашла она в себе силы произнести слабеньким голоском простую шутку.
Он был настолько малоразличим по сравнению с гулявшим среди всего этого камня сквозняком, что пришлось буквально по буквам восстанавливать то, что же она мне сказала. И я, помня слова Лже-Казимира, решил предупредить и ее.
— Нет, это чтобы задушить ими слишком наглую сестренку! — поддержал я это направление и сомкнул обе груди вокруг ее лица. — Хватит меня уже братиком называть, подумаешь постоянно носила мужское и дралась направо и налево. За это тоже задушу! — Сделал ей намек, настолько отрицающий то, за что я боролся, что страшно, как же я не скривился.
Рядом с ней мне было не важно что я делаю и насколько это странно. Я чувствовал как она ко мне тянется и требует поддержки. Так что здесь не возникало ни единой мысли по поводу того как я себя веду. Нормально я себя веду. Достаточно чтобы взбодрить человека передо мной!
Девушка нарочито посопротивлялась, говоря через смех, что ей не хватает воздуха и что я ее сейчас задушу. Все ей хватает, мою ставшую чувствительней кожу не обманешь, я чувствую горячий воздух выходящий из ее носика. Но полузаметный кивок ее головы. Зарывшейся в мою грудь по самое не балуйся. Я уловил. Поняла, ну и прекрасно.
Но все-таки пришлось отпускать несмотря на все веселье. Долго она свободой не воспользовалась, снова бросившись ко мне, сковывая в объятиях. Наши груди столкнулись, силясь выяснить, кто здесь теперь босс. Моя, к огромнейшему для меня сожалению, побеждала.
— Спасибо, что пришла за мной, спасибо что спасла меня, ты самая лучшая сестра на свете. Я почти поверила словам того урода, прости что сомневалась в тебе, прости-прости-прости!
Начался второй раунд слез, который я стоически выдерживал, служа одновременно и подушкой-антистрессом и носовым платком. Слышать, пусть даже в целях конспирации, такие слова от одного из немногих людей, знающих правду, было по своему неприятно. Но надо потерпеть.
Взглянув на дверной проем, обнаружил там Лже-Казимира, который с видимым интересом смотрел за представлением. На мой международный жест означающий «свалил отсюда быстро!» он не отреагировал, оставшись безмолвным наблюдателем. Не беси меня, я знаю как тебя победить!
— Да что ты, сомневаться нужно во всех. Этот мир опасен, а потому доверять в нем иногда нельзя даже самым близким людям — Решил совместить успокаивание еще и с жизненными уроками, которые я узнаю на своей шкуре.
Девушку передо мной срочно надо взбодрить. А то мне кажется что она будет успокаиваться, вспоминать новую причину для переживаний и растекаться лужицей слез снова и снова. Думай голова, думай!
Вдруг в ней словно щелкнуло. Точно. Пусть то письмо которое она мне послало и было просьбой о помощи, но не просто же так она сказала мне купить подарок на день рождения. Вспоминайте, остатки Казимира, вспоминайте!
Собственно, поэтому я и не хочу называть этого самозванца нормально даже в мыслях. Потому что если Казимир — он, то кем мне остается быть? Мирой? Это как будто расписаться в том, что я не планирую возвращать свое тело. Нет уж. Даже если я и ошибаюсь, называя его так, это все равно уже привязалось.
Так, мысли. Не сбивайтесь! Когда, когда?
— Мне Мира сказала что у тебя сегодня день рождения. Почему бы нам вместе не пойти куда-нибудь и не наестся сладкого? — Произнес стоящий в дверях парень,перетянув внимание на себя.
Ладно, это было сильно. В разговоре наедине обязательно поблагодарю его. Меня все больше заботит что он даже в этом отношении знает больше чем я, но сейчас не до этого. Надо подыграть.
— Да, мы же живы и здоровы а значит надо праздновать! С днем рождения, Анна! — И аккуратно поцеловал ее в лобик.
— Ты не забы-ы-ыла! — Завыла девушка в новой порции слез, которые ощущались слаще чем те, что были до этого. Потому что было видно, что хоть с режима «я плачу сегодня весь день» мы ее не вывели, то хоть направление поменяли. На моем лице расцвела улыбка да и дышать стало намного легче. Будто действительно иду отмечать что-то глубоко дорогое сердцу.
— Ну как я могла забыть? — Вру напропалую — Ты куда-нибудь сама хочешь? Есть что-нибудь на примете? А то ты же знаешь что у меня не было времени гулять по городу.
В общем так у нас появился проводник, который спешно начал одеваться, сбрасывая с себя церковную накидку. Впрочем, Анна не забыла выгнать сначала парня, а потом уже меня со словами «Мне плевать как ты выглядишь, ты все еще мой брат это неправильно!»
Так мы вдвоем с Лже-Казимиром оказались за дверью. Повисло неловкое молчание, которое я, впрочем, быстро прервал.
— Спасибо — Произнес полушепотом. Парень на это лишь кивнул, взглядом указав на церковные стены. Мол, я бы тебе ответил, но у меня приступ паранойи.
Думаю и мне требуется отрастить такую же как и у него. А то ведь блин с Диомедом обсуждал наши самые страшные секреты буквально в школьной беседке! Да, с якобы защитой от прослушки, но нужно стремиться к тому чтобы она вообще не была нужна!
Вскоре, девушка так же принарядившаяся в одежду, которой на ней до этого не было, показалась во всей своей красе. Как ни странно, она была одета более сдержанно чем я. По крайней мере ее шорты были лишь чуточку выше колена, не то что у меня. Но общий стиль чьих-то фетишей очень сильно прослеживался.
Быстрый взгляд в угол. Стоит, голубчик, прямо пялится. Считая, что совсем бессмертный. Ладно уж, только штаны не запачкай. Хоть какая-то одежда лучше чем ее полное отсутствие.
— Ты решила поменять стиль, сестренка? — Подколола меня более-менее успокоившаяся Анна, видимо только сейчас заметившая мой внешний вид.
— Просто решила, что у тебя недостаточно примера женской красоты перед глазами. — Фыркнул я на ее поддевку. С ней становилось легко реагировать даже на подначки, которые иначе бы живо выбили меня из колеи. — Черт, и как мне вообще в этом выходить на улицу? Там же наверняка дубак. Да и ты хороша! — тут же стал строить я из себя наседку.
На это девушка лишь глубоко вздохнула так, будто имеет дело с глухой деревней, которая с трудом научилась чтению а теперь строит из себя всезнайку. Анна со знанием дела подошла ко мне и нажала на малоприметный рисунок на моем топе.
После чего мой костюм лишь чуть не дотягивающий до звания «убийца девственников» претерпел значительные изменения — шорты резко выросли до штанов с плотной тканью а топ до полноценной толстовки с капюшоном.
— Это последний писк моды — изменяющаяся одежда! Пусть на улице холодно, но в кафе и прочих интересных местах царит вечное лето! Зачем париться, когда можно просто всегда носить все с собой!
Она явно говорила рекламными лозунгами, потому что на ее слова это походила слабо. Девушка тараторила это как скороговорку. Скорее с внутренней издевкой. Видимо это звучало из каждого утюга. Может и я бы знал про эту новинку, будь хоть немного заинтересован в обычных развлечениях а не попытке выпендриться еще немного.
Пока я поражался изящному решению своей проблемы, девушка так же обзавелась одеждой, больше подходящей под последние дни осени. Ну ладно, мой внутренний заботливый брат больше не протестует и то ладно. Взглянул на парня, что стоял рядом с нами и стоически ждал, пока мы наконец сделаем отсюда первые шаги. Мне почти стало его жалко.
Наконец, всей гурьбой мы вышли из келий в атриум церкви, где все так же было много прихожан. Их однако не было слышно, ведь никто не смел нарушить торжественную тишину божьего дома. Так что и нам чтобы не оскорбить тех, кто нас защитил в трудный час, пришлось свести громкость до минимума.
Некоторые из людей сочувственно кивали нам, кто-то вскидывал кулак. В общем, местные явно показывали наше существование для них секретом не является. А скорее большая часть тех, кто здесь стоит, были в церкви и два дня назад.
Стоило только увидеть солнце, как дышать стало полегче. Да, оно уже не светило со всей любовью, на которое способно, но все равно лучше видеть его чем каменные стены кельи. Я был там в сознании всего пару часов и только выйдя на простор понял, насколько же там все давило. Сейчас же на контрасте хотелось лететь на юга перелетной птицей, разместить свое тело на ближайшем к морю гамаке и с неделю не вставать.
Но сейчас ведущая роль была отдана имениннице, которая так же наконец избавилась от любой тени печали на лице и носилась вокруг нас как в попу ужаленная.
— А вы хорошо смотритесь вместе~ — Говорила она периодически всякий бред, явно чтобы позлить меня. Она получила карт-бланш на любые действия, ведь у нее же праздник. И она нагло этим пользовалась. К сожалению, в том, чтобы иметь сестру, есть и минусы.
— Угу-угу, кажется праздник твой? Может в честь него тебя на нем женим? — Огрызался я как мог да только она оценивала мои попытки максимум на троечку своим веселым смехом.
Лже-Казимир явно чувствовал себя не в своей тарелке, оказавшись между боевыми действиями брата и сестры. Или, раз уж я сам ее надоумил пока называть меня иначе, парень оказался меж двух сестер. Эта туша явно знала как пнуть кого-то так, чтобы он больше не встать с постели, но в человеческом общении чувствовал себя настолько неважно что мне даже стало интересно, есть ли в академии человек, перед которым он проронил чуть больше слов, чем того требовалось?
Наконец, спустя множество пререканий и шуток иногда даже ниже пояса, за которые эта заноза обязательно однажды ответит, мы пришли в уютную кондитерскую с незамысловатым названием «Повод для сладкого».
Тут было множество школьниц-сладкоежек с минимумом парней. Если они где и были, то их явно затащили сюда под белы ручки их девушки. Учитывая, что мы притащили с собой Лже-Казимира, мне даже стало немного неловко от того как наша компания может выглядеть. Но атмосфера, которую создавала радующаяся своему дню рождения как в первый раз Анна перебивала все мое потенциальное недовольство.
Сколько же мы за сегодня выжрали сладкого, боже мой. И все оно выглядело максимально милым и девчачьим, просто мечта человека, который смотрит не на содержимое а на яркую обертку. Не принижаю способности пекаря, но могло быть действительно лучше.
Впрочем, свое фи я засунул далеко и надолго, как и Лже-Казимир, по взгляду которого на свою мышцу было ясно что он уже оценивает сколько должен себя истязать, чтобы вытравить эти калории раз и навсегда.
Анна же… Ну было видно человека, который впервые за многие годы отметил день рождения как принято. Я в процессе наших посиделок смог вспомнить, что в нашем бедственном положении было вообще не до изысков и бессмысленных трат. Даже на такую малость как кусочек торта. В эти моменты предыдущий владелец позволял себе быть максимально холодным по отношению к любимой сестренке.
В общем, закончилось все «пищевой комой». Так что мы вдвоем с бессознательной девушкой на руках сели в транспорт и вместе с минимум людей отправились за город. Где после долгого пути через сомнительные тропы вышли к одинокому домику на отшибе, сделанному из древесины настолько черной, что он казался созданным из углевых стержней.
Мы направлялись прямо ко входу. Все выглядело заброшенным, здесь давно не было ноги человека. Точно ли это дом Лже-Казимира? Я уже готовился к потенциальному бою, если что-то пойдет не так.
Впрочем, этого не произошло. Нажав куда-то и произведя стук определенным способом, каждый раз посылая аргу, парень вскрыл дверь, казавшуюся хрупкой. Но стоило ей отвориться, как ее толщина красноречиво говорила, что ее даже средневековый таран бы с первого раза не взял. Впрочем, это не означало что ее нельзя было спалить, верно?
— Вот здесь можно говорить что угодно. Мореная аргой древесина не пропускает вовне ни единого звука. — Сказал он более уверенно.
Что же, попросив подождать, он не соврал. Пришла пора докапываться до истины. Вернее, слушать его точку зрения…