Следующим утром проще не становится, но пять таблеток пустырника и бессонная ночь способны успокоить любые нервы. Выпитый кофе не дарит бодрости, и отражение в зеркале не приносит радости.
Крашу ресницы. Наношу пудру. Плотным тональником маскирую синяки под глазами. Задумываюсь над выбором помады. Пусть будет нюдовая. Этого достаточно. С одеждой тоже мудрить не хочу. Чем проще, тем лучше. Выбираю юбку-карандаш до колен, белую блузку и приталенный пиджак. Ну вот, выглядеть стала свежее.
На встречу приезжаю одной из последних. Осматриваю зал и вздыхаю с облегчением: предмет моих волнений не почтил нас своим присутствием. Атмосфера больше напоминает неформальную встречу, нежели серьезное мероприятие. Все вокруг расслаблены и добродушны, спокойно переговариваются между собой. Время от времени звучит смех, прерываемый звяканьем чашек о блюдца.
Раскладываю вещи и даже улыбаюсь Роману Евгеньевичу, который сидит рядом и дает последние наставления.
Симпатичный мужчина, на вид немного старше меня, поднимается со своего места и кивает в сторону интерактивной доски. Светлая челка падает ему на глаза.
— Представлюсь для вновь прибывших, — он бросает веселый взгляд на меня. — Алексей. Начальник департамента маркетинга. Если вы готовы, то начнем, — он улыбается, и на щеках появляются милые ямочки. Затем садится обратно.
Я захожу за стол-трибуну, держа в руках приготовленные для выступления карточки. Делаю глубокий вдох… и тихий звук открываемой двери прерывает меня. Живот неприятно сводит, как только до мозга доходит, что в зал зашел он — герой моих фантазий и снов.
Выглядит он ужасно… ужасно отвлекающе, если честно. Черный костюм идеально сидит на нем. В темных волосах переливается дневной свет из окна. Глаза завораживают своей тьмой. Аж тошно смотреть. Но я все равно слежу за каждым его движением, хоть он и кидает на меня всего лишь мимолетный взгляд.
Он здоровается со всеми присутствующими и садится во главе стола, четко напротив меня. Обстановка сразу меняется. Все сидящие за столом выпрямляют спины и начинают внимательно вчитываться в материалы, приготовленные мной прошлым вечером. От него исходит давящая аура серьезного руководителя, не терпящего расхлябанного отношения к своему делу. Чувствую его тяжелый взгляд на себе.
— Можете приступать, — его голос звучит спокойно и властно. Он откидывается на спинку кресла и кладет одну руку на стол. Вторую ставит на подлокотник и подпирает подбородок кулаком.
Я сглатываю и мнусь с ноги на ногу. Текст на карточках расплывается перед глазами. Сжимаю руки, выдыхаю, и после секундной заминки приступаю к презентации. Во время выступления скольжу взглядом по присутствующим, намеренно ни на ком не задерживаясь, но на мужчине напротив спотыкаюсь всякий раз. Он сидит не двигаясь и смотрит на меня. Завершаю свою речь и киваю в легком поклоне. Раздаются аплодисменты. Сажусь на свое место и готовлюсь к дальнейшему диалогу.
После презентации следуют вопросы и обсуждения. Один из присутствующих спрашивает, не хочет ли Максим Владиславович задать вопрос первым, обращаясь к предмету моих фантазий. Теперь я знаю его имя! Максим Владиславович лишь мотает головой и жестом передает право на вопросы своим подчиненным.
Еще около часа я даю комментарии. Оживленная беседа вселяет надежду, что наша презентация произвела должное впечатление. Максим Владиславович так и продолжает сидеть молча, лишь изредка обращая внимание на говорящих. И почему-то кажется, на мне его взгляд задерживается чуть дольше, чем на остальных. Стоит только об этом подумать, как щеки сразу начинают гореть.
— На этом можно закончить, — Максим Владиславович резко прерывает затянувшуюся дискуссию, — мы услышали все, что хотели. Нам близка представленная концепция и понятны ваши принципы. Думаю, в течение двух дней примем решение и сообщим вам.
Мы с Романом Евгеньевичем благодарим за внимание и начинаем собираться. Сдается мне, он не очень доволен таким результатом, но держится непринужденно, обсуждая какие-то детали с представителями компании. Я мнусь у двери уже в пальто и не знаю, куда себя деть. Хочется побыстрее уйти, а потом вечером, лежа в кровати, вспоминать каждую деталь сегодняшнего дня. Теперь в своих мечтах я смогу назвать его по имени, представить себе, как он смотрит на меня при свете дня пристальным взглядом, дотрагиваясь указательным пальцем до губ, как властно произносит “Можете начинать!” и…
— Вам некомфортно? — спокойный бархатный голос раздается сзади.
Вопрос застает меня врасплох.
— Простите? — оборачиваюсь я, стараясь выглядеть непринужденно, хотя уже знаю, кого увижу.
— Вчера вы чувствовали себя более спокойно в этом зале, — Максим Владиславович выглядит серьезным. Но что-то в его тоне подсказывает мне, что этой фразой он хочет меня поддеть.
— Важных людей меньше было, — я заправляю волосы за ухо и сцепляю руки в замок.
Я и забыла, какой он высокий. Тяжело держать зрительный контакт — но из-за упрямства смотрю прямо ему в глаза. И откуда смелости столько?
— Вы хорошо выступили, — выражение его лица, холодное и непроницаемое, не меняется.
— Спасибо! — я все-таки отвожу взгляд. — Старалась.
Мы замолкаем. Он не спешит отходить. Я так близко к нему, что замечаю родинку на его щеке. Волнение пробегается по позвоночнику мурашками. Вдруг он меня узнал? Нет, если бы узнал, точно дал бы понять это. Не думаю, что такой человек спустил бы мне с рук поступок в клубе. Мне хочется спросить, понял ли он, кто перед ним, но вместо этого выдавливаю из себя:
— Надеюсь, вы примите положительное решение, — при этом пытаюсь обворожительно улыбнуться.
На его лице никакой реакции. Он собирается что-то ответить, но Роман Евгеньевич подходит к нам и прерывает его:
— Максим Владиславович, благодарю, что посетили нашу презентацию. Мы будем ждать вашего решения.
Максим Владиславович лишь кивает в ответ. Его эмоциональный диапазон оставляет желать лучшего. Но Романа Евгеньевича ничего не смущает.
— Еще раз спасибо большое за предоставленную возможность. К сожалению, нам уже пора, — он протягивает руку Максиму Владиславовичу, и тот жмет ее. — Лина, пойдем.
— Всего доброго, — я позволяю себе, возможно, в последний раз, посмотреть на Максима Владиславовича.
— До встречи, — он кивает мне, и азарт мелькает в его глазах. Или мне это только кажется.
Сердце бешено стучит в груди, колени готовы подогнуться при каждом шаге. Вытираю вспотевшие ладони о пальто. Нет, одна я точно этого не вынесу! Сев в такси, трясущимися руками набираю в групповой чат “Три львицы” всего одно сообщение: “Сегодня в восемь у меня. Кажется, мне конец”.
— Его зовут Максим Владиславович! — уже вечером я сижу на стуле, поджав ноги, и активно жестикулирую, рассказывая утреннюю историю двум лучшим подругам.
Небольшая кухня в моей квартире еле вмещает нас. Настя, заправляет за ухо прядь коротких черных волос, время от времени закатывая голубые глаза. Именно она стала виновницей всей этой ситуации. Михаил, владелец того самого клуба, ее хороший знакомый, обратился к Насте за помощью в поисках танцовщиц на закрытую вечеринку. Почему именно к Насте? Да потому что она сама организатор вечеринок. Только в тот раз все ее девочки уже были задействованы в очередном мальчишнике. Поэтому она не придумала ничего лучше, чем посоветовать свою подругу — меня. А почему? А потому что я занималась танцами на пилоне с пятнадцати лет. И сейчас она сидит на стуле, откинувшись спиной на стену, и, манерно закинув ногу на ногу, покачивает розовым тапочком с ушками.
Марина, вторая подруга, с ногами сидит на широком подоконнике. Ее светлые волосы собраны в хвост, а глаза в теплом свете лампы отливают мягкой зеленью. И как я рада, что ее сфера работы отличается от Настиной. В педиатрии не может быть вечеринок, где можно вляпаться в историю.
Я же сижу между дьяволицей и ангелом. Мне становится неудобно на деревянном табурете, поэтому пересаживаюсь на пол. При этом проливаю виски с колой на свитер. Недовольно стряхиваю жидкость.
— Жуткое имя, — кривится Настя. — Я не готова каждый раз произносить его. Язык сломаешь же. “Горячий директор” как вам?
— А это ты готова произносить? — смеется Марина. — Нужно что-то простое и лаконичное, — она крутит в руках стакан с виски, и ее зеленые глазища начинают темнеть. — Пусть будет “Марс”!
Мы с Настей переглядываемся, Настя поднимает бровь и разводит руками, я пожимаю плечами, и мы снова смотрим на Марину. Та лишь закатывает глаза:
— Марс — бог войны, — она театрально бьет себя по лбу. Мы все еще сидим в недоумении. — Ну, вы как Марс и Венера — в римской мифологии есть история об их страстной, но запретной любви. Там жесткий и властный Марс покорил сердце красавицы-Венеры.
— А логично. Ты же вечно носишься со своей внутренней Венерой, — Настя кивает в мою сторону. — И “Марс” сочетается с “Макс”. Так что вполне подойдет.
— Прошу не трогать мою внутреннюю Венеру, — я сжимаю губы и, привстав, щипаю Настю за руку. Та взвизгивает и трет пострадавшее место. — Итак, Марс. Что мне с ним делать?
— В смысле? — Настя отпивает коктейль и облизывает губы. — Пока ничего. Возможно, вам еще откажут.
— Как думаете, он меня узнал? — я с мольбой смотрю на девчонок.
— По твоему рассказу очень похоже, что нет, — Марина тоже делает глоток и икает. — Пузырики.
— Милая, прошло столько времени, — Настя наклоняется ко мне и гладит меня по волосам. — Сама подумай, Марс — важный человек. Оно ему надо, помнить какую-то танцовщицу из клуба?
— Лаконично, — улыбаюсь я.
— А то, — Настя выпрямляется. — Я мастер ораторского искусства.
— Я прозвище имела в виду, — говорю я, и мы с Мариной заливаемся хохотом.
— Из-за вас я оставила Антона одного дома, — ворчит Настя. — А вы не цените моего участия.
— Кстати, как у вас с ним? Он все также лучший? — интересуюсь я.
Настя в общем чате уже успела засыпать нас сообщениями о том, что ее новый парень-программист просто находка. Добрый и милый, как единорог, обходительный и обольстительный. И вообще мечта всей ее жизни. Мы рады за нее, но ждем подвоха. У Насти есть потрясающая способность влюбляться в мудаков.
— Мы съезжаемся, — Настя ставит стакан на стол и хлопает себя по коленям.
Ей важно наше мнение, и это так очевидно, что вызывает улыбку.
— Какая прекрасная новость, — Марина спрыгивает с подоконника.
— Я так за вас рада! — я встаю с пола, и мы обнимаем Настю так крепко, как только можем.
— Задушите, — сипит Настя. — И зная вас, сразу скажу, что жить будем в его квартире. У него хорошая трешка на Измайловской.
Мы с Мариной отпускаем Настю и устраиваемся на полу.
— Девочки, делать-то мне что? — упираюсь лбом в согнутые колени.
— Да переспи ты с ним, — выдает Настя.
— Не собираюсь я с ним спать! — я резко поднимаю голову и серьезно смотрю на нее. — Да и он со мной вряд ли. И если нас наймут, он будет моим клиентом… снова. А с клиентами спать неправильно, — сдуваюсь я под конец.
— Ты же так о нем мечтала. Новость: мечтам свойственно сбываться, — Настя поднимает свой стакан.
— Звучит как тост, — Марина присоединяется к Насте, и мне ничего не остается, как чокнуться с ними и выпить.
— А что, если нашу компанию не выберут? — я смотрю на подруг.
Легкое беспокойство снова появляется внутри. Хотя себе я могу признаться, что в тайне надеюсь на отказ от наших услуг. Мне стыдно за такие мысли. Но трусиха во мне сильнее.
— О, поверь, по закону подлости именно вашу компанию и выберут, — Настя указывает на меня пальцем, отвлекая от непрошенных мыслей. — И ты, наш милый кролик, попадешь в его сети! Провидица Настя все видит.
После этих слов сдерживаться больше нет сил, и мы заливаемся смехом. Напряжение этого дня сходит на нет, и я чувствую себя счастливой.