Это собралась на чужине она…— В рукописи сохранился первоначальный вариант окончания первой части хроники: «Это она, отходящая Русь, а там, за стенами, иная жизнь [для которой уже все это чуждо], оторванная от всяких преданий [несется жизнь новая], которой все это чуждо, которой кокетство казалось вернее солидной науки и отчих заветов, милее глубокого чувства и которая до сих пор сама не знает, что ей свое» (л. 120).