Подождав немного, я сбрызгиваю ее макушку лаком для волос и зачесываю волосы назад. Таня принесла большие розовые банты, сказав, что многие девочки в школе носят их. Они слишком велики, но до смешного милы, а поскольку все носят одинаковую форму, красочные банты — хороший способ придать немного индивидуальности.
— Теперь все?
Полина драматично откидывает голову назад как раз в тот момент, когда я завязываю бант, в результате чего большая прядь ее волос выбивается из хвоста.
— Ну, отлично.
Я закрываю глаза и стискиваю зубы. Сегодня первый день в новой начальной школе. Очередное утро, которое меня убивает.
— Пожалуйста, ради всего святого. Сиди и не двигайся.
Я вытаскиваю ленту из ее волос и начинаю все сначала. Второй раз прическа получается замечательно, и тогда я перехожу к Вике. Вселенная бросила мне кость, и она сидела совершенно неподвижно, пока Полина демонстрировала свои новые навыки в натягивании колготок.
— Хорошо, мои маленькие ученицы начальной школы, — говорю я со слезами на глазах. — Возьмите свои досочки и, пожалуйста, не пачкайте их, пока я не сделаю несколько снимков.
Папа купил мне простые квадратные классные доски, и после того, как я потратила несколько часов на работу, я потратила еще час, пытаясь создать дизайн для досок в стиле «Первый день в школе». Их девочки будут держать на фотографиях.
Затем я встаю напротив входной двери и включаю все лампы в этой крошечной квартирке. У нас есть окно за нашим обеденным столом и по одному в каждой спальне. Я не уверена, соответствует ли это стандартам пожарной безопасности, но можно сказать наверняка: окна почти не пропускают света.
— Улыбнитесь! — говорю я девочкам и прохожу через череду вымученных улыбок и кривляний, прежде чем получаю достаточно хорошие фотографии. Я отправляю их папе сообщением и по электронной почте своим бабушке и дедушке, которые проверяют электронную почту всего несколько раз в месяц. Я делаю еще несколько фотографий, а потом осознаю, сколько времени.
— Вот дерьмо.
— Мамочка сказала — дерьмо! Мамочка сказала — дерьмо! — скандирует Полина, в то время как Вика истерически смеется. Я просто закатываю глаза и подлетаю к столу, хватаю свою сумочку и засовываю ноги в туфли.
Помимо вчерашних бантов, Таня привезла более тонны обуви и одежды, которые она купила в Интернете — по ее словам, в основном, когда была пьяна. Но она не может надеть это в школу, так как у них строгая форма одежды для учителей.
Как мама двух учениц престижного заведения, я должна была одеваться «красиво», но не прикладывать столько усилий к своей внешности, как сейчас. Сегодня на мне шелковое платье, которое, осмелюсь сказать, мне очень идет. Этим утром я надела единственный бюстгальтер пуш-ап, который у меня есть, и степень декольте, которое я демонстрирую, кричит о том, что «у нее есть сиськи, и она ничего не может с этим поделать». У меня всегда была хорошая грудь, и когда я кормила близняшек, ее размер увеличился вдвое. Я смогла кормить грудью лишь три месяца, чем до сих пор очень горжусь. И после того, как у меня закончилось молоко, увеличившийся размер моего бюста никуда не делся.
У нас с Таней одинаковый размер обуви — мы это выяснили сразу, как познакомились, что привело к частому обмену обувью за годы нашей дружбы. Ее слабостью всегда были туфли на высоком каблуке. Честно говоря, я не знаю, как она выдерживала целый день в таких туфлях. Учить и воспитывать маленьких неуправляемых деток в начальной школе достаточно сложно само по себе, не говоря уже о семисантиметровых каблуках.
Красные туфли на каблуках, которые я надела, идеально сочетаются с платьем, и я спала с заплетенными в косы волосами, чтобы сегодня утром они были волнистыми, создавая иллюзию того, что я действительно потратила время и усилия на их укладку. Я правда хочу делать прическу и макияж каждое утро перед работой, но, черт возьми, у меня нет на это ни сил, ни времени.
Я обнимаю и целую девочек, затем выхожу, запирая за нами дверь квартиры. В коридоре, ведущем от нашей квартиры к выходу, всегда пахнет сигаретами и мочой. Я беру каждую девочку за руку и убыстряю шаг, не останавливаясь и не позволяя себе оглядываться, когда мы проходим мимо открытой двери. Вполне возможно, в этой квартире мог быть труп, или, что более вероятно, кто-то вырубился голым из-за того, что слишком много выпил прошлой ночью. Я не могу дождаться, когда увезу отсюда девочек, чтобы жить где-нибудь, где мне не захочется задерживать дыхание, выбегая из своего дома на улицу.
Мы добираемся до машины и усаживаемся в рекордно короткие сроки. Девочки достаточно взрослые, чтобы сидеть в креслах-бустерах и без ремней безопасности, но я к этому не готова. Ремни безопасности кажутся намного надежнее, а обе мои девочки могут быть такими неуправляемыми, что я боюсь, чтобы они не вывалились из машины, пока я за рулем.
— Вы рады, что идете в школу? — спрашиваю я, выезжая с крошечной парковки у дома.
— Ты уже спрашивала нас об этом, мам, — говорит Вика бесстрастным голосом. Я смеюсь. — Что ж, я спрашиваю еще раз. Рады?
— Да, — говорят они в унисон.
— А тетя Таня будет вашей учительницей.
— Мы знаем, мам, — напоминает мне Полина. — Ты нам уже говорила.
— Мне позволено повторяться. — Я отрываю взгляд от дороги и оборачиваюсь ровно настолько, чтобы посмотреть на моих красавиц. — Я старая.
Они смеются, и я улыбаюсь, несмотря на беспокойное утро и недосып.
— Там у вас будет обед, — говорю я им — тоже в миллионный раз. — Тетя Таня сказала, что еда очень вкусная, и вы сможете выбрать все, что захотите!
— А как я узнаю, куда идти? — спрашивает Вика, немного нервничая.
— Кто-нибудь тебе покажет. Либо ваш учитель, либо ученик постарше. — Таня рассказала мне, что пятиклассники приходят в корпус начальной школы и «усыновляют» учеников на первую неделю.
— Но что, если я заблужусь?
— Не переживай, ты не заблудишься, — заверяю я ее.
— Я найду тебя, Ви, — говорит Полина и тянется, чтобы взять сестру за руку. Мое сердце тает, и улыбка возвращается вместе со слезами, которые я пытаюсь сморгнуть. Я пообещала себе, что не буду плакать, и это не первый раз, когда мои девочки будут вдали от меня.
Я действительно безудержно рыдала, когда впервые отвезла их в детский сад на весь день. Это была такая боль, к которой никто не мог меня подготовить. И от того, что я так сильно скучала по своим девочкам, и от того, что поняла, что из женщины с карьерой в приоритете я превратилась в маму.
Маму, которая отдала бы все, чтобы остаться дома и заботиться о своих детях.
Маму, которая будет скучать по первым словам и первым шагам своих девочек.
Я еще раз украдкой бросаю взгляд на девочек в зеркало заднего вида. Жизнь сложилась не так, как я планировала… Совсем не так. Не идеально. Черт, иногда моя жизнь очень сложна, действительно чертовски сложна. Но вещи не обязательно должны быть идеальными и легкими, чтобы быть прекрасными.
— Дарья! — Регина машет мне. Сегодня ее макияж и образ в целом на высоте, и я сильно подозреваю, что у нее дома есть личный стилист, потому что эти косички из ее светлых волос уж очень замысловаты!
— Привет, — говорю я в ответ и вытираю слезу с глаза, надеясь, что не размазала тушь. Рядом с Региной стоит невысокая женщина с короткой стрижкой боб. Я помню, что видела ее на собрании, но не могу вспомнить ни ее имени, ни ребенка, с которым она пришла сюда.
Я просто высадила девочек и ушла из школы. На сердце у меня тяжело и в то же время радостно. Мои дети растут, и время действительно летит очень быстро.
— Посмотри на себя, — говорит Регина, когда я подхожу к ней. Она оглядывает меня с ног до головы и шевелит бровями. — Черт возьми, дорогая.
Я смеюсь.
— Ты смотрелась в зеркало? Выглядишь великолепно.
Брюнетка с короткой стрижкой смеется.
— Правда? Я все время говорю ей, что она могла бы вернуться к своей карьере модели без каких-либо проблем.
— Ты раньше работала моделью — Мои брови взлетают вверх. — Не то чтобы я удивлена. Ты великолепна.
Регина машет рукой в воздухе, отмахиваясь от комплиментов.
— Оставалось либо это, либо найти настоящую работу, а я никогда не стремилась к ней. Кроме того, у меня появились растяжки после вынашивания близнецов.
— У меня растяжки от вынашивания одного ребенка, — смеется брюнетка. — Хотя, если честно, они были у меня еще до того, как я забеременела.
У нее легкий акцент, и в ней есть определенная энергия, которая немного притягивает, как будто она пригласит вас на сладкий чай с печеньем, и это будет самый лучший, черт возьми, сладкий чай с печеньем, которые вы когда-либо пробовали.