— Она хорошая.
— Так приятно с тобой познакомиться, — говорит мне Катя и берет мою руку в свою. — Регина сказала, что ты мать этих очаровательных близняшек.
— Так и есть. И мне жаль, но я не могу вспомнить тебя по собранию.
— О, милая, все в порядке. Я вообще не могу сопоставлять лица с именами и просто запоминать имена в целом. Лиза — моя девочка. Примерно такого роста, — она прижимает руку к бедру, — и у нее черные вьющиеся волосы, совсем как у ее папочки.
— Она тоже учится в классе Татьяны Рагозиной?
— Так и есть! И мы просто в восторге. Все хотят к Рагозиной.
Я улыбаюсь, делая мысленную пометку рассказать Тане об этом. Ей будет приятно слышать, как все хотят, чтобы она стала учительницей их детей.
— Мы собираемся позавтракать и поплакаться в наши коктейли, — начинает Регина. — Ты должна присоединиться к нам, и я не приму отказа.
— Я бы с удовольствием, — говорю я ей и чувствую себя немного подавленной из-за того, что впервые завожу подруг-мамочек, но не могу потусоваться с ними. — Но мне нужно идти на работу.
Группа из трех других мам — тех самых, которые выглядят, как будто только что сошли с обложки самого модного глянцевого журнала, — стоит неподалеку. Та, что одета в светло-голубой брючный костюм, поворачивается и оглядывает меня с ног до головы.
— Ты работаешь? — спрашивает она. Ее светлые волосы уложены вокруг головы таким образом, что кажется: чем выше прическа, тем ближе она к Богу в буквальном смысле.
— Да, работаю, — говорю я ей, и она поднимает брови, переводя взгляд на мою руку. К сожалению, это то, к чему я уже давно привыкла. Люди ищут обручальное кольцо, как только узнают, что у меня есть дети. — А ты разве нет?
— Мой муж зарабатывает более чем достаточно для нас обоих. — Она натянуто улыбается мне и поворачивается обратно к своей компании.
— Ну, я бы предположила, что она работала на телевидении, — начинает Катя тихим шепотом. — Одета она, как та тётка, которая вела новости 20 лет назад.
Мы с Региной начинаем смеяться, и жар смущения, который я обычно испытываю, когда меня открыто обсуждают, даже не успевает охватить меня.
— И то верно! — Регина качает головой. — А эти волосы? Будем надеяться, что она не пройдет мимо открытого огня, потому что такое количество лака для волос превратится в пожар! — Она улыбается. — Давай спланируем что-нибудь на субботу. Приводи детей к нам домой, а мы сможем пообщаться с мамами, которые нам действительно нравятся.
Я снова смеюсь.
— Это отличный план, по субботам я обычно свободна.
— Для нас это тоже подходит, — говорит нам Катя. — Я принесу шампанское, чтобы ты все-таки смогла отведать Мимозу, — добавляет она, подмигивая мне.
— Теперь мне еще больше нравится этот план, — говорю я.
— Какой у тебя номер? — Регина достает свой телефон. — Я напишу тебе в субботу утром.
Мы обмениваемся номерами, после чего спешно прощаемся, пока я не опоздала на работу.
Я прохожу мимо группы сплетничающих мам, и мне действительно становится их жаль. Как бы они ни старались, ничто из того, что они говорят, не сможет задеть меня.
Я мать-одиночка, которой приходится работать, чтобы выжить, и я чертовски горжусь тем, как далеко я в этом продвинулась.
Глава 12
— Доброе утро, Александр Андреевич.
Голос Дарьи разносится по моему кабинету, мягкий и нежный, успокаивающий и в то же время сексуальный. Все, что она сказала, — это четыре коротких слова, и я сразу же вспоминаю наш телефонный разговор в пятницу вечером. Она забавная, чего я никак не ожидал, и разговаривать с ней было легко.
— Пожалуйста, зови меня… — Я сохраняю проект, над которым работаю, и поворачиваюсь к Дарье. Боже мой, она сегодня выглядит потрясающе. — Алекс. — Мой голос замирает у меня в горле, и мне требуется вся сила воли, что у меня есть, чтобы не начать раздевать её взглядом.
Красный — определенно её цвет. Он подчеркивает яркость её глаз и сочетается с её красной помадой. На ее щеках снова появляется легкий румянец. Я не могу сказать, макияж это или нет, но тот факт, что она так явно выражает свои эмоции на лице, очарователен.
— Доброе утро, Алекс. — Ее полные губы растягиваются в улыбке. — Как прошли твои выходные? Ты не отвлекался от работы во время поездки?
Боже, она великолепна.
— Неплохо, но это была рабочая поездка.
— Я так и предполагала, поскольку это было в твоем рабочем календаре, — смеется она и пересекает кабинет. Ее грудь слегка подпрыгивает, когда она подходит к моему столу, ставя кружку с кофе на край. — По крайней мере, это была хорошая поездка?
— В целом, да. Есть способы провести выходные и похуже, чем пить виски на деловых переговорах.
— О, это действительно звучит увлекательно. И если тебе нужна моя помощь, я к твоим услугам.
Ее улыбка возвращается, и она подмигивает мне. В ней есть что-то такое, чего я никак не могу понять. Она отличается от женщин, которыми я обычно себя окружаю, и вместо того, чтобы отталкивать, это, наоборот, интригует и притягивает.
Дарья — это тот человек, с кем я могу представить себя проводящим долгую ночь, без маски алкоголя и необходимости выставлять напоказ все свое богатство, чтобы почувствовать себя достойным. Нет, мы были бы вдвоем, может быть, наслаждались бы тихим ужином и прогулкой по набережной после захода солнца. В ней есть что-то искреннее, что-то, что заставляет меня думать, что деньги, должность и все мое имущество потеряли бы всякое значение из-за нее.
Она увидела бы меня, сломленного мальчика, который собрал себя из неровных кусочков и вырос в надломленного мужчину.
Это нелепая мысль, которую не стоит принимать во внимание. Я совсем не знаю Дарью. И самое главное — я ее начальник. Романтические отношения между сотрудниками не противоречат политике компании, но это противоречит моим личным принципам.
Не мусори там, где ешь.
Что, если мы с Дарьей возьмемся за это горячо и сильно, а потом выдохнемся? Ей все равно придется быть моей помощницей. Насколько, черт возьми, странно было бы, если бы кто-нибудь из нас начал встречаться с кем-то другим? Это чревато слишком большим количеством проблем, а эта работа, черт возьми, слишком важна для меня, чтобы подвергать ее опасности из-за женщины. Даже такой великолепной женщины, как Дарья. Позвольте мне перефразировать: особенно такой великолепной женщины, как Дарья.
Я смотрю, подольше задерживая взгляд на ее красивом лице. Она ведет себя так, будто не замечает собственной красоты, но в то же время мне трудно поверить, что она не осознает, насколько хорошо смотрятся ее сиськи в этом платье. Как они прижимаются к платью при каждом ее вдохе, словно проверяют ткань на прочность. Не потребуется много времени, чтобы верхняя пуговица расстегнулась, открывая V-образный вырез еще глубже, дразня меня еще больше.
Воздух меняется, и, несмотря на тепло, исходящее от Дарьи, я чувствую сквозняк. Я смотрю мимо нее и вижу своего отца, идущего по коридору. Уже не могу дождаться, когда этот ублюдок уйдет на пенсию. Он всегда твердит, что важно адаптироваться и меняться, но он достаточно долго придерживался своих старых привычек. Как только я полностью возьмусь за дело, я собираюсь вывести эту компанию на новый уровень.
Я уже связался с небольшой, но быстро развивающейся маркетинговой компанией в Питере по поводу совместной работы. У нас есть опыт, влияние, длинный список довольных клиентов. Они новые и свеженькие — на мой личный вкус, немного слишком хипстерские, но это не имеет значения: они способны привлечь другую аудиторию.
Если бы папа согласился с этим, он бы приписал все заслуги себе, а я устал жить в его тени. Это моя идея, и я буду тем, кто воплотит ее в жизнь. Я не собираюсь делиться с ним ни одной из своих идей, пока он официально не подпишет все документы, передающие власть мне.
Он поднимает голову, встречаясь со мной взглядом, и на долю секунды колеблется, заставляя меня подумать, что он собирается войти в мой кабинет. Я не хочу начинать понедельник со встречи и разговора с этим человеком.
— У меня есть работа, которую нужно сделать, — огрызаюсь я, и Дарья отшатывается от резкости в моем голосе. Это было направлено не на нее, но я не могу объяснить ей свое презрение к отцу.
— Да, конечно, эмм, конечно, как скажешь. — Она быстро моргает и заправляет волосы за ухо. — Я буду у себя. — Она делает шаг назад. — Пока тебе еще чего-нибудь не понадобится.
— Пока все в порядке, спасибо, — говорю я и напоминаю себе, что не должен чувствовать себя плохо. Она моя сотрудница, а не подруга, и уж точно никогда не будет кем-то большим.