Одеяло пуховое, такое мягкое и теплое! Это все равно, что оказаться под пушистым облаком. Я ложусь на спину и закрываю глаза. Мое тело устало, но в голове все кружится. Через окно доносится запах костра. Это возвращает меня к лету, проведенному в Колумбии, когда все родственники приезжали к моим бабушке и дедушке на вечеринку, продолжающуюся до поздней ночи.
Мама иногда позволяла мне сделать несколько глотков ее Маргариты, а мой дядя не раз предлагал мне попробовать его домашнюю настойку. Я скучаю по всем. Прошло так много времени с тех пор, как я видела их, и возвращаться сейчас в качестве матери-одиночки, которая едва сводит концы с концами, — это, ну… Я не хочу сказать, что мне стыдно, нет. Я отказываюсь стыдиться своей жизни.
Но я думала, что моя жизнь будет более устроенной, чем сейчас.
Алекс возвращается, одетый только в спортивные штаны, и смотрит на свое жалкое место на полу. Я уверена, что этот человек привык спать на простынях из лучшего хлопка и матрасе, сделанном на заказ.
— Ложись сюда, — говорю я ему, протягивая руку за одной из декоративных подушек, которые переложила на пол. Беру поясничную подушку и кладу ее на середину кровати. — Просто оставайся на своей стороне.
— Ты уверена?
— Да. Слишком холодно, чтобы спать на полу, и у меня болит спина при одной мысли о том, что тебе придется спать на твердой древесине.
Его губы растягиваются в улыбке, и я почти уверена, что он раздумывает, стоит ли ему прямо сейчас пошутить о твердом дереве.
— Если тебя это будет смущать, просто скажи мне, — говорит он и выключает свет. В комнате почти кромешная тьма, если не считать небольшого количества света с веранды, проникающего через открытое окно. Матрас прогибается, когда Алекс ложится в постель, и мой сон окончательно уходит.
Я прокручиваю все снова и снова в своей голове, начиная с того дня, когда я встретила Алекса на школьной парковке, и заканчивая тем, как он сказал мне, что я достойна защиты. Я никогда в жизни не была в таком замешательстве и хотела бы, чтобы здесь была мама, с которой можно было бы поговорить об этом.
Это что, своего рода сделка типа «то, что происходит в деловой поездке, остается в деловой поездке»? Я никогда не думала, что захочу, чтобы мы вернулись к сердечному разговору о нашей новообретенной дружбе, но это… Это сбивает с толку. Сложно. И, видимо, обречено с самого начала.
Он мой начальник, и я не могу сделать ничего, что подвергло бы меня риску потерять работу… Даже если то, что я делаю, — это он. Подождите, позвольте мне перефразировать. Особенно он.
Где-то между одиннадцатью и полуночью я уснула. Кровать такая удобная и теплая, что я спала гораздо крепче, чем ожидала. Я сплю на боку и люблю держаться за подушку. Алекс спит на животе, засунув одну руку под подушку. Он остался в спортивных штанах, и, должно быть, посреди ночи ему стало жарко, из-за чего он сбросил одеяло. В большую часть я закутываю себя, меньшую часть пушистого одеяла накидываю на Алекса.
Яркий солнечный свет льется в окно, и я улучаю минутку, чтобы посмотреть на Алекса. Он спит, полностью расслабленный, и я все еще могу любоваться его мышцами спины и плеч. У него есть татуировка между лопатками и еще одна на ребрах. Я никогда бы не подумала о нем такого, и мне хочется протянуть руку и рассмотреть китайские буквы, идущие вниз по его грудной клетке.
Его дыхание медленное и ритмичное, и я не могу не представить, каково было бы просыпаться рядом с ним каждый день — то есть после ночи страстных занятий любовью. Уверена, что он живет где-нибудь в большом и модном месте.
Звонит мой телефон, и я спешу ответить, пока звонок не разбудил Алекса. Это девочки звонят с папиного телефона, хотят поболтать по видео. Я смотрю на Алекса и снова на свой телефон. Я теряю драгоценное время и не думаю, что смогу встать и выбежать из комнаты, не пропустив их звонок.
Отодвигаясь от Алекса, я отвечаю.
— Мамочка! — восклицают они хором. Папа держит трубку, усадив обеих девочек к себе на колени.
— Привет, малышки, — тихо говорю я. — Как прошел ваш вечер?
— Хорошо, — отвечает Полина. — Мы поедем в зоопарк!
— Вау! Какое животное вы больше всего хотите увидеть?
— Тигры! — кричат они обе.
— Попросите дедулю сделать для меня побольше фоток.
— Почему ты шепчешь? — спрашивает Вика. Я подношу телефон ближе к лицу. Это самый нелестный ракурс, но девочки все еще достаточно маленькие, чтобы думать, что их мама — самый красивый человек в мире, так что пока они могут смириться с тем, что заглядывают мне в ноздри.
— Остальные люди в доме все еще спят. Это маленький дом.
— Мы тебя разбудили? — спрашивает папа. — Эти двое встали рано, все в предвкушении похода в зоопарк.
— Здесь ты допустил ошибку новичка, пап, — смеюсь я. — Я не говорю им, куда мы идем, пока не настанет время выходить из дома!
— Ой, я ничего не могу утаить от этих двоих. Я не буду отвлекать тебя. У вас на весь день назначены встречи?
— Ммм… — Я перевожу взгляд на Алекса. — Что-то типо того.
— Мы просто хотим сказать тебе, что любим и скучаем, — говорит мне Полина. — И мы думаем, что тебе весело, но не слишком весело без нас.
— Я получу ровно столько удовольствия, сколько нужно. — Я улыбаюсь. — Конечно, мне было бы веселее, если бы вы были здесь. Я люблю вас, девочки.
— Мы тоже любим тебя, мамочка! Пока!
Я заканчиваю разговор и кладу телефон обратно на прикроватную тумбочку, прежде чем снова плюхнуться на матрас. Я натягиваю одеяло, и Алекс переворачивается на другой бок, снова сбрасывая одеяло. Сейчас он лежит на спине, слегка вытянув одну руку, и его пальцы касаются моего бока. Очертания его члена видны сквозь спортивные штаны, и, Боже правый, эта штука такая большая. Это заметно, и я почти разочарована тем, что не вижу его во всей красе, хотя это не принесло бы мне никакой пользы.
Я читала онлайн-статью, в которой говорилось, что у мужчин может быть более двадцати стояков за ночь. Понятия не имею, правда ли это, но теперь, когда я думаю об этом… Ночь действительно могла быть очень неловкой.
Снова натягивая на себя одеяло, я закрываю глаза и слушаю, как Катя ходит по маленькой кухне. Люди уже вышли на озеро, разговоры и смех разносятся по воздуху и проникают внутрь через открытое окно.
Предполагается, что мы проведем первую половину дня, бездельничая на пляже, пока ребята будут ловить рыбу. В некотором смысле это кажется немного старомодным — даже не спрашивать, не хочет ли кто-нибудь из нас покататься на рыбацкой лодке, но мне слишком нравится пляж, чтобы обижаться. Я так запоздала с приятным летним загаром. Сегодня я наверстаю упущенное, а поскольку я наполовину колумбийка, то загораю красиво и быстро. Спасибо, мам.
— Привет, — говорит Алекс хриплым ото сна голосом. Он вытягивает руки и медленно садится. — Ты хорошо спала?
— Очень хорошо. А ты?
— Я сидел и наблюдал, как ты спишь, и совершенствовал свой план, как наилучшим образом убить тебя и избавиться от тела.
— И какой же самый лучший способ убить меня?
— Стратегически подставить тебе подножку, чтобы ты ободрала колено, а затем твой порез заражается плотоядными бактериями из озера, о которых я постоянно слышу в новостях. Никто не заподозрит, что за этим стою я.
— Эта дрянь живет только в солоноватой воде.
— Ты действительно кладезь бесполезной информации!
— Я задумывалась о том, чтобы отвезти девочек на Телецкое озеро, поэтому поискала информацию. Из озера ты подхватишь миллион других болезней, но не ту, что питается мясом.
Алекс смеется и зевает, отворачиваясь и снова потягиваясь.
— Я все еще уставший.
— Поспи еще немного.
— Нет, этот сон не принесет мне пользы.
— Как это может быть?