Дарья качает головой.
— Ту, которую готовила бабуля. С тем соусом, который вам так нравится.
Обе девочки приходят в восторг. Дарья запирает машину и кладет ключи в сумочку. Она оглядывается, прежде чем отойти от машины и взять детей за руки.
Мы заходим внутрь и поднимаемся по лестнице, не встречая никого, кто мог бы быть преследователем Дарьи. Тем не менее она сильно напряжена.
— Итак, это наш дом, — говорит она мне, запирая за собой дверь. — Здесь не так уж много места, но это наш дом. — Близняшки снимают обувь и бросают свои рюкзаки на пол. — Идите мыть руки, — говорит она им.
Дверь открывается в маленькую гостиную, которая перетекает прямо в крошечную кухню. Моя спальня больше, чем вся эта квартира. Большую часть стен занимают рисунки карандашом и картины, все подписанные: Полина или Вика. На стене в рамке висит фотография Дарьи с девочками, а в углу за диваном сложены игрушки.
Дарья снимает туфли, и я следую ее примеру. Она достает из сумочки телефон, вешает свою сумочку и рюкзаки девочек на крючок и идет на кухню, чтобы приготовить ужин.
— Я могу помочь? — спрашиваю я, подходя к ней сзади. Кухня крошечная, в ней почти нет места.
— Ты умеешь готовить? — спрашивает она, ухмыляясь.
— Не очень хорошо, но я могу четко следовать инструкциям.
— Можешь, эмм, помыть помидоры и листья салата.
— С мылом?
Она бросает на меня непонимающий взгляд, и я смеюсь.
— Я шучу. Я знаю, как мыть овощи.
Ее улыбка освещает всю комнату.
Хорошо.
Девочки выходят из ванной и идут в гостиную. Они спорят о том, что смотреть, прежде чем остановиться на “Свинке Пеппе”. Грише тоже нравится этот мультик, и я посмотрел с ним несколько серий. Мне не стыдно признаться, что мне он тоже нравится.
Дарья включает музыку на своем телефоне, убавляет громкость и ставит телефон на банку с фасолью. Она танцует под Анну Асти, готовя ужин. Я помогаю, чем могу, но в основном чувствую себя скованно на этой маленькой кухне.
— Ты когда-нибудь вызывала полицию? — тихо спрашиваю я ее. — Будет неплохо, если этого придурка поставят на учет. Это поможет позже получить судебный запрет, если он понадобится.
— У тебя есть опыт с судебными запретами?
— Вообще-то да, — говорю я ей. — У меня раньше были преследователи.
— Правда? — она упирает руку в бедро, не веря мне.
— Да. Ты меня видела?
— Конечно. И без рубашки.
— И я видел тебя… — я обрываю ее, когда она раздувает ноздри и свирепо смотрит на меня. — Это был мой бывший клиент. Он выследил нескольких сотрудников из офиса.
— Жутковато.
— Так оно и было, и именно поэтому я думаю, что тебе следует по крайней мере написать заявление.
Она кивает и смотрит на девочек, прежде чем поставить ужин в духовку.
— Ты прав. Сейчас позвоню.
Схватив телефон, она идет в свою спальню и закрывает дверь.
Полина — или, может быть, Вика? — встает с дивана и вытаскивает переполненную корзину с игрушками. Она вытряхивает ее и выбирает несколько Барби и аксессуаров.
— Ты хочешь поиграть со мной? — спрашивает она меня.
— Конечно. — Я кладу свой телефон на стол, подхожу и присоединяюсь к ней на полу. — Как ты играешь в Барби?
— Ты заставляешь их говорить и все такое.
— Что они говорят? — спросил я.
— Все, что ты захочешь. Обычно мы устраиваем для них вечеринки. Мама делает для нас домики из коробок, и мы их украшаем.
— У тебя хорошая мама, ты ведь знаешь это, верно?
— Да, — говорит Полина, или, может быть, Вика, так, словно это самая очевидная вещь в мире. — Я бы хотела, чтобы у нее было больше времени играть со мной.
— Я уверен, что она это знает и очень хочет больше играть с вами.
— Она знает, — говорит мне другая близняшка. — Я иногда слышу, как она плачет, потому что она устала и ей грустно.
— Полина, — сердится близняшка на полу, которую, как я теперь знаю, зовут Вика. — Ты не должна рассказывать это.
Полина просто пожимает плечами и снова смотрит в телевизор. Вика опустошает еще одну корзину с игрушками, и я помогаю ей найти подходящие туфли. Она решила, что мы собираемся открыть магазин и устроить торжественное открытие.
Примерно через десять минут Дарья выходит из своей комнаты и резко останавливается.
— Тебя все-таки заманили в игру? — спрашивает она с улыбкой.
— Меня ни во что не заманили. Это весело. — Я положил пару крошечных розовых туфель на каблуках рядом с парой неоново-зеленых ботинок. — Как все прошло?
— Хорошо, я думаю. Они сказали, что я могу написать заявление, — говорит она и садится рядом с нами. Она забирает пульт у Полины, которая закатывает небольшую истерику, когда телевизор выключается. Всего через минуту или две она оказывается на полу рядом с нами, и мы устраиваем настоящий обувной магазин для Барби, прежде чем сработает таймер на духовке.
Я играю с девочками, пока Дарья готовит нам еду, расставляя четыре тарелки на маленьком кухонном столе. Может быть, из-за компании, но, черт возьми, это лучший ужин, который я когда-либо ел.
— Нужна помощь в уборке? — я спрашиваю, когда мы закончили.
— Нет, все в порядке. Но спасибо тебе. Я уберу все после того, как девочки лягут спать. Надеюсь, что заявление в полицию не займет много времени. Она смотрит на часы. — Может быть, мы подождем, пока приедет папа, — говорит она себе. — Я бы предпочла девочек не брать.