Позже в тот же день я обнаружила, что сижу на своем диване с Эви. Огонь согревал нас, пока мы пили вино и слушали, как на заднем плане гудит телевизор.
— Я не видела тебя целую веееч-нооость. — Она тянула слова, как ребенок из Песочницы. — Я могу только предположить, что это из-за нового мужчины в твоей жизни. Ты была молчаливой стервой из-за него. Это потому, что ты влюблена в него и уже планируешь сбежать и родить ему детей? — Она осушила свой бокал с вином, театрально закатив глаза, нисколько не впечатленная этой теорией. — Или это потому, что у него подвешен микро-механизм, и тебе стыдно в этом признаться?
Я не могла удержаться от смеха, увидев ее крайне озабоченный вид. Ее глаза умоляли меня согласиться с вариантом «влюбленная». — Боже, Эви. Я скучала: по тебе эти последние несколько недель. — Ее брови приподнялись в ожидании ответа. — Это ни то, ни другое. Я в него не влюблена, и у него не подвешенный микро-механизм.
— О, слава богу! — Она глубоко вздохнула и приложила руку к груди, продолжая говорить с полной искренностью. — Я волновалась. Дмаю, что пенис с микро-механизмом был бы хуже всего. Я не уверена, что мы могли бы стать друзьями. Я бы никогда не смогла встретиться с ним без смеха. Это было бы ужасно. Мне пришлось бы дарить тебе подарки вроде увеличительного стекла и этих странных презервативов для пальцев. Рождество было бы сплошным беспорядком.
Мы обе немного посмеялись, продолжая рассказывать об ужасах маленького члена. Когда наш смех утих, глаза Эви стали серьезными. — Я знаю, что была занята, и у нас не было времени много пообщаться, но сейчас я здесь, и мне достаточно долго отказывали в информации. Я предполагаю, что он кто-то серьезный, потому что ты так относишься к нему. Обычно ты более открыто рассказываешь о своих приключениях с парнями, и я могу только предположить, что ты иначе относишься к Джеку, потому что ведешь себя по-другому.
Она была права. Она пыталась допросить меня после того, как увидела меня на нашем семейном ужине не так давно, когда я одержимо проверяла свой телефон, но я оставалась уклончивой. Я назвала ей его имя и сказала, что мы встречаемся. Я сказала ей, что дам знать, когда это станет большим, но на самом деле я не хотела говорить об этом. Я ничего не рассказала ей о том, как мы занимались сексом в туалете. Сначала я чувствовала себя неловко, потом просто стала по-собственнически относиться к нашему совместному времяпрепровождению и не хотела ни с кем делиться. По большей части, я все еще чувствовала себя немного смущенной, хотя и знала, что Эви даст мне пять и одобрит мои приключения.
— Итак, я позволила тебе придержать это для себя, но у тебя такой счастливый вид, и сейчас мне нужно знать. У меня есть время послушать, и у меня больше нет терпения. Выкладывай, детка.
Я допила остатки вина и поставила бокал на кофейный столик, прежде чем повернуться к ней лицом.
— Тут особо нечего рассказывать. — Я опустила взгляд на свои теребящие пальцы и случайно увидела, что она бросает на меня взгляд, говорящий «не лги мне». Приподнятая бровь и все такое. — Ох! Прекрасно! — Я испустила глубокий очищающий вздох. Я не понимала своей нерешительности говорить о нем. Эви была моей лучшей подругой, и она знала обо мне все. Почему я не могла просто выпалить это?
— Ты сейчас серьезно? — Голос Эви сорвался почти на крик, и она со смехом всплеснула руками. Я откинулась назад с широко раскрытыми глазами, задаваясь вопросом, что, черт возьми, происходит. Она серьезно посмотрела на меня, хотя улыбка все еще оставалась на ее губах. В ее глазах было немного недоверия. — Господи Иисусе. — Она медленно произнесла это, словно делая открытие. — Он тебе чертовски нравится.
Я усмехнулась и закатила глаза.
— Конечно. Он мне нравится, Эви. Я встречаюсь с ним, не так ли?
— Нет. — Она покачала головой с самодовольной ухмылкой на лице. Издав тихий смешок, она сбросила свою бомбу. — Нет. Я передумала. Он тебе не просто нравится. Ты, блядь, любишь его.
— Что? — Мои брови сошлись вместе, когда паническая улыбка растянула мои губы. Мои глаза закатились в два раза сильнее, чем раньше. Но это, это было причиной, по которой я не хотела говорить с Эви об этом. Она навязала мне свою честность, а я не хотела этого слышать. Мне не нужна была ее оценка.
— Не «чтокай?» мне. Вот почему ты была такой тихой. Потому что я бы увидела этот мечтательный взгляд в твоих глазах и поняла, что это нечто большее. И я бы рассказала тебе об этом дерьме, и тебе пришлось бы с этим разбираться. — Она закатила глаза и пробормотала: — Боже упаси.
— Дело совсем не в этом, Эви. — Я твердо держалась за свое отрицание.
Она наклонилась вперед, взяла бутылку вина и снова наполнила наши бокалы. — Конечно, в этом. И он тебе нравится. Больше, чем просто нравится. Может быть, я ошибаюсь в том, что касается любви, но ты действительно относишься к нему иначе, чем к любым другим. Я могу сказать это, потому что ты обычно сразу сообщаешь мне размер их члена и как они им пользовались. Но с Джеком ты другая; ты скрытная. Когда ты заботишься о ком-то, ты держишь его рядом. — Она сделала глоток вина. — Черт, может быть, ты не хочешь накаркать или это какая-нибудь еще другая дурацкая отговорка, которую ты придумала. — Она использовала руку, держащую бокал с вином, и ткнула в меня пальцем, приподняв брови и снова бросив на меня этот взгляд: не пытайся скормить мне это дерьмо. — В любом случае, это нечто большее, и если ты его не любишь, то ты на верном пути к тому, чтобы полюбить его.
Мы с минуту смотрели друг на друга, прежде чем я резким движением схватила свой бокал с вином и осушила его одним глотком. Я поставила свой бокал на стол и продолжала наклоняться вперед, упершись локтями в колени. Мягко, я начала говорить правду.
— Я влюбляюсь, и я боюсь, что это уничтожит меня.
Эви наклонилась ближе ко мне и положила руку мне на плечо.
— Тогда это не было бы любовью.
Я повернула голову и увидела понимание на ее лице. Мы обе улыбнулись, и я откинулась на спинку дивана, чтобы устроиться поудобнее и рассказать все подробности своей подруге. Я все еще опускала некоторые детали, но я поделилась большей частью событий последнего месяца, включая вчерашнюю ночь, и что я поделилась своими секретами. Я думаю, у нее чуть глаза из орбит не вылезли, когда я сказал ей, что он раньше был военным. Она смеялась над тем, как сильно надерет задницу Джеймсону за то, что он намекнул Джеку о моем прошлом. Она посмотрела на меня своими лучшими щенячьими глазками, когда я не стала рассказывать ей подробности о сексе, кроме того, что это было чертовски жарко.
Мы сидели там, подводя итоги прошедшего месяца, пока кое-что в новостях не привлекло мое внимание. Диктор начал рассказывать об убийствах, которые происходили все чаще. Должно быть, именно из-за этого и был тот телефонный звонок, из-за которого Джек ушел сегодня утром.
«Прошлой ночью на заброшенной фабрике недалеко от Западной Шестой улицы было найдено еще одно тело. Жертва была опознана как Исаак Бельвью, тридцативосьмилетний мужчина, которого в последний раз видели выходящим из ночного клуба «Пульс» в прошлую субботу вечером. Друзья и коллеги сообщили о его пропаже, когда до вторника от него не было никаких известий. Его сестра сказала, что заходила к нему домой, и он не выходил на связь всю неделю.
Теперь источник в полиции подтвердил, что эти убийства связаны между собой. Люди начали подозревать, что эти убийства были связаны, основываясь на сходстве между делами и их непосредственной близости. Жертвы могли быть опознаны только по стоматологическим картам из-за состояния их тел».
— Просто ужас, что все это происходит. — На лице Эви отразились шок и отвращение, когда она смотрела, как разворачивается программа новостей. Она повернулась ко мне с умоляющим взглядом. — Пообещай мне, что ты будешь в безопасности и не пойдешь к своей машине одна ночью, когда поздно возвращаешься с работы.
— Конечно, нет. Джек настоял, чтобы один из охранников проводил меня до машины, если я выйду и будет темно. На самом деле он хочет, чтобы они провожали меня до машины каждый раз, когда я возвращаюсь с работы, — сообщила я ей, закатив глаза. Я продолжал смотреть телевизор, когда они переключились на репортера на месте преступления.
Снаружи здания были выбиты окна и выцветший кирпич, как и на большинстве старых фабрик в Цинциннати. Предупреждающая лента перегородила разбитую бетонную парковку, где полиция проводила расследование. Я видела, как детектив Дэниелс разговаривает с молодым полицейским. Камера вернулась назад, и я отчетливо увидела Джека, стоящего неподвижно, с низко сдвинутыми бровями и хмурым выражением на лице, когда он смотрел сверху вниз на молодого полицейского рядом с детективом. Молодой полицейский, всего на пару дюймов ниже Джека, но лишенный такой же мускулатуры, повернулся к нему лицом и ухмыльнулся, почти насмехаясь над Джеком. Глаза Джека расширились, он глубоко вздохнул и выглядел так, словно едва сдерживал свой гнев. Другой мужчина, не в форме, подошел к Джеку, положил руку ему на плечо и наклонился, чтобы прошептать ему на ухо. Камера вернулась к репортеру, описывающему сцену.
Эви, должно быть, увидела выражение моего лица, потому что положила руку мне на плечо и, слегка встряхнув, спросила:
— Эй, девочка, ты в порядке? У тебя такой вид, будто тебя это действительно беспокоит. Почему бы нам просто не выключить его?
Она потянулась к пульту, но я положила руку ей на плечо, чтобы остановить ее. Я хотела продолжить наблюдение на всякий случай, если снова увижу Джека. Кто был тот парень, который наклонился к нему? Казалось, это немного успокоило его. Мне не удалось разглядеть его лицо, но что-то в его профиле показалось мне знакомым. Может быть, это был напарник Джека, Грейсон, о котором он всегда говорил. В любом случае, я почувствовала, как мое сердцебиение участилось при мысли о том, что Джека покажут в новостях на месте убийства.
Я знала, что мысли, проносившиеся в моей голове, склонялись к крайностям, но я узнала, что иногда происходят самые крайние варианты, о которых ты никогда не думал, что они вообще могут с тобой произойти. Я не хотела, чтобы мир ушел у меня из-под ног, поэтому иногда я поддавалась иррациональным, экстремальным возможностям. Я только начала открываться Джеку; я не была готова потерять его. Только сегодня утром он сказал мне, чтобы я не волновалась, потому что никто не знал, что он работал над этим делом. И все же теперь, в новостях, он появился на всеобщее обозрение. Я пыталась прогнать эти мысли, уверяя себя в невероятности того, что произойдет что-то плохое, но в то же время небольшое их количество укоренилось в моем сознании и не отпускало.
Брови Эви озабоченно нахмурились, когда она посмотрела на меня и попыталась понять, почему на моем лице появилось выражение паники. Я должна была ей что-нибудь сказать, прежде чем она позвонит Джеймсону и скажет ему, что я теряю самообладание.
— Это Джек. По телевизору. Расследует убийство. Он сказал, что никто не узнает, так что ему ничего не угрожает, и все же он здесь. В прямом эфире, чтобы все, включая убийцу, могли его увидеть. — Все это прозвучало шепотом, торопливой фразой, пока я указывала ей на него.
Эви придвинулась немного ближе и сжала мое плечо.
— Океееей. — Она затянула это, пытаясь понять мою реакцию. — Лу, по телевизору показывают много людей. Не похоже на то, чтобы убийца сейчас запоминал каждого человека с телевизора. Я имею в виду, посмотри на всех этих копов. Их должно быть по меньшей мере баджиллион, разгуливающих вокруг. Ни один убийца не стал бы пытаться убить их всех. — Эви покачала головой, поджав губы и приподняв брови, как будто собиралась сообщить очевидную информацию. — Я имею в виду, это было бы просто утомительно, и что в этом веселого? — С улыбкой она наклонилась ко мне. — Все в порядке?
Я не смогла удержаться от смеха и закатила глаза от ее ужасающего чувства юмора. — Конечно, ты права. Знаешь, ты действительно ужасна. И я ужасна из-за того, что смеюсь с тобой. Я отправляюсь в ад. — Я вздохнула, признавая свое поражение, и опустила плечи.
— Не волнуйся, чика, я буду там, чтобы встретить тебя с текилой. — Она подмигнула мне, прежде чем мы обе повернулись, чтобы закончить просмотр новостного репортажа. Теперь, когда она обвинила меня в том, что я психичка, мои нервы были намного спокойнее.
«На данный момент не поступало никакой информации о том, кто может стоять за этими убийствами, хотя полиция предполагает, что это может быть связано с бандитизмом или незаконным оборотом наркотиков. Между кем-либо из жертв не было установлено никакой связи. Полиция просит всех принять меры предосторожности, чтобы оставаться в безопасности. Наша команда I-team в News Five будет работать круглосуточно, чтобы помочь жителям Цинциннати быть в курсе событий».
После того как новости переключились на прогноз погоды, я выключила телевизор. Часть беспокойства, должно быть, отразилась в моих глазах, потому что Эви потянулась ко мне и крепко обняла. Ее объятия были самыми приятными. Лучше, чем у кого-либо из тех, кого я знала. Они придавали мне сил и помогали пережить самые трудные времена.
— Не волнуйся, малышка. Я уверена, что с ним все будет в порядке. Кроме того, судя по тому, что ты мне рассказала, он горячий, сильный задира из службы безопасности. — Она откинулась назад и положила ладони мне на щеки, глядя мне в глаза, чтобы убедиться, что я услышу то, что она собиралась сказать. — Просто потому, что ты любила и потеряла, это не значит, что каждый раз, когда ты любишь, ты будешь терять снова. Будь сильной, храброй женщиной, какой я тебя знаю. — Она наклонилась и чмокнула меня в лоб, а затем, отстранившись, легонько шлепнула по щеке. — Кроме того, ты любишь меня до чертиков, и ты никогда меня не потеряешь. Я как герпес. Никогда по-настоящему не исчезну. — Она закончила свою глубокомысленную речь подмигиванием и жестом руки с пистолетом, и я рассмеялась над ее отвратительной аналогией.
— Тебе повезло, что я у тебя есть, чтобы посмеяться над твоими безумными комментариями. Но когда-нибудь ты встретишь мужчину, столь же доставучего, как и ты. Я уверена, что вы двое будете счастливы друг с другом.
Что-то промелькнуло в ее чертах, но исчезло прежде, чем я смогла точно определить, что именно. На ее лице появилось выражение, которое, я знаю, заставляло многих мужчин падать к ее ногам и умолять провести с ней всего одну ночь.
— А до тех пор, если вообще когда-нибудь это произойдет, я опробую всех петухов в стране и найду своих любимых!
Я подняла свой вновь наполненный бокал с вином и крикнула:
— Выпьем! За это!
Мы чокнулись бокалами и осушили их одним глотком. Еще немного поболтав о девчачьем, Эви дала мне понять, что ей пора идти. На следующий день было воскресенье, и в то время как я могла спать сколько душе угодно, Эви не могла. Она сказала, что в последнее время больше всего вдохновения приходит к ней по утрам, поэтому ей нужен хороший сон. Мы попрощались, и я снова наполнила свой бокал вином, прежде чем сесть в одно из своих кресел с высокой спинкой у камина.
Я взяла свою последнюю исследовательскую работу, которую читала ранее в тот же день, и попыталась вникнуть в нее. Вино внезапно подействовало на меня, и я начала чувствовать сонливость. Когда мои веки отяжелели, я отложила бумаги, чтобы на мгновение дать глазам отдохнуть.
Должно быть, я заснула, потому что следующее, что я помню - это как я проснулась от стука в мою дверь, а мой камин превратился в кучку пепла и дыма.
Я вздрогнула, когда раздался звонок в дверь, и посмотрела на часы на полке, чтобы увидеть, что было чуть больше полуночи. Я проспала почти три часа. Мое сердце учащенно забилось при мысли о том, кто может быть у моей двери. Я схватила свой телефон и убедилась, что он включен. Нерешительно и тихо я подошла к двери и выглянула в глазок. Со вздохом облегчения я открыла дверь Джеку. Но когда мой взгляд остановился на его лице, улыбка, появившаяся на моих губах, исчезла. Он вышел на свет при моем появлении, осветив тень и припухлость вокруг своего левого глаза.