— В морозилке, — задыхаюсь я.
Я даже не успеваю произнести еще хоть слово, как дверь распахивается, и она уже несется по коридору, сбегая по ступенькам на кухню. У меня есть примерно сорок пять секунд, прежде чем она вернется. Я использую это время, чтобы отругать непослушного подростка в моих джинсах, который отказывается подчиняться. Я жесткий, как долбанное бревно. Достаточно двух ударов, и я выстрелю на ее девственно-белые простыни.
Медленно вдыхаю. Выдыхаю. Повторяю. Еще раз.
Это бесполезно. С каждым вдохом я чувствую ее запах. Она вокруг меня. Жимолость. Розы. Тюльпаны. Я понятия не имею, каким цветком она пахнет, но навсегда ассоциирую это с ней.
Я прислоняюсь к спинке кровати и бросаю подушку себе на колени в ту же секунду, когда Мавс входит обратно. В блаженном неведении она усаживается рядом со мной, протягивает мне ложку и включает звук телевизора.
Мы едим ее любимое мороженое «Клубничный взрыв», сливочную смесь, которая может похвастаться шоколадными конфетками в тишине. Довольно скоро мы оба смеемся над Мэри Энн, которая сейчас пытается спеть «Я хочу быть любимой тобой», но постоянно забывает слова. Я люблю этот эпизод. Тот, где Мэри Энн бьется головой и думает, что она Джинджер.
Через некоторое время Мавс ставит миску с тающим мороженым на тумбочку и кладет голову мне на плечо.
— Спасибо, Кэл.
— За что, Лебедь?
Я обнимаю ее и сдерживаю стон, когда она прижимается.
— За то, что пришел. Знаю, что ты должен быть на занятиях.
— Если это выбор между тобой и статистикой, ты выигрываешь всегда.
Она вытягивает шею, глядя на меня. Улыбается. Продвигается на несколько сантиметров, чтобы невинно поцеловать меня в щеку. Ее губы мягкие. Упругие. Прохладные от мороженого, но они так чертовски хороши. Моя свободная рука невольно запуталась в ее волосах. Я откидываю ее голову назад. Ее глаза немного расширяются.
Я хочу попробовать ее. Боже всемогущий, как я хочу, чтобы мой рот был на ее губах.
— У меня есть для тебя еще один сюрприз.
Ее ухмылка выворачивает меня наизнанку. Завораживает меня.
— Это не может быть лучше, чем мороженое.
— О, но это так, — поддразниваю я, чмокая ее в нос.
Эта улыбка становится шире.
— Что может быть лучше, чем это?
Мне показалось, или она звучала с придыханием? Ее глаза расширились? Расслабились ли ее мышцы?
— «К северу через северо-запад».
— Иди ты! — визжит она, обвивая меня за шею и пряча лицо в изгибе.
Пожалуйста, не садись на меня снова. Я не уверен, что смогу принять это, не попав в тюрьму.
— Где?
— На сиденье моей машины, — говорю я ей.
Как идиот или, может быть, это было благословением, я забыл DVD, когда приехал. Меня больше беспокоило то, что мороженое тает.
— Как насчет того, чтобы посмотреть еще одну серию «Острова Гиллигана», и я пойду возьму диск. То есть… если ты не слишком устала.
— Я не слишком устала.
Но она устала. Она как будто угасает.
Мои губы находят путь к ее лбу и задерживаются слишком долго.
— Время принять обезболивающее?
Она колеблется.
— Может быть.
— Хорошо. Оставайся здесь и отдыхай. Я принесу тебе воды.
Я только соскальзываю с кровати, когда она хватает меня за руку и дергает, пока я не оглядываюсь на нее. Время останавливается, когда она просто смотрит на меня и дышит. Кажется, будто она хочет что-то сказать, но не может.
— Что случилось? — спрашиваю я, не зная, что делать. Мое сердце вырывается из груди.
— Ничего. Я просто… — она останавливается. Облизывает свои розовые губы. Мой член снова начинает расти. — На сколько ты планируешь остаться?
Я останусь до тех пор, пока она просит.
— Выходные подходят?
Я горю изнутри, когда она сияет. Ее улыбка ненормальная, широкая из-за припухлости, но она все равно захватывающая. Она сияет. Ее глаза сверкают, и я клянусь, что она светится, как полная луна в ясную ночь, когда она так смотрит на меня. Это то, что мне нужно. Чего мне не хватает.
Она медленно и вяло моргает.
— Это идеально. Люблю тебя, Кэл.
Мои глаза на мгновение закрываются, желая, чтобы ее слова значили больше, чем есть на самом деле.
— Я тоже люблю тебя, Лебедь.
Больше, чем ты думаешь.
Я хочу поцеловать ее. Почувствовать, как ее губы впервые прикасаются к моим. Убедиться, что она знает, что должна быть моей. Но когда я это сделаю… когда мои губы наконец сольются с ее губами… это будет последний первый поцелуй в моей жизни. Я планирую целовать одну женщину до конца своей жизни. Единственную. Маверик ДеСото.
Глядя в невинные глаза, я напоминаю себе, что она совершенно не готова к этому.
Я нежно улыбаюсь и сжимаю ее руку, беру воду, а потом обнимаю ее, пока она дрейфует между сном и бодрствованием в моих руках.