— Завтрак закончился? — шепчу я Кэлу, отмечая, что уже почти 10:00.
— Все под контролем, Лебедь, — шепчет он в ответ.
— Ах, молодожены. — Шейла сияет, когда мы заходим в роскошную столовую. Темные дамасские стены прекрасны, наряду с богато украшенным кленовым обеденным столом на десять персон, но который накрыт только на две.
— Надеюсь, мы не доставили Вам слишком много хлопот своим опозданием, — извиняюсь я, садясь.
— О, пффф. Никаких проблем, дорогая. Может я и стара, но помню, каково быть молодоженом. — Она заговорщически подмигивает, прежде чем пройти через вращающуюся дверь, предположительно, на кухню.
— Почему ты не сказал мне, что мы должны быть здесь в определенное время? — отчитываю я Кэла, прекрасно зная, что завтрак, должно быть, был подан довольно давно.
Он наклоняется, беря мой подбородок между большим и указательным пальцами.
— Потому что это не так. Я хочу, чтобы эти выходные были веселыми и расслабляющими, и не по чьему-либо расписанию, а по нашему собственному. Хорошо?
— Хорошо, — говорю я, немного запыхавшись. Он целомудренно прижимается губами к моим, когда Шейла возвращается с подносом, набитым пирогом с заварным кремом, колбасой для завтрака, жареным картофелем, фруктами, стопкой французских тостов, посыпанных сахарной пудрой, и булочками с корицей, о которых говорил Кэл ранее.
— Это выглядит невероятно. Спасибо, Шейла, — говорит Кэл нашей хозяйке.
— Не за что. И я позаботилась обо всем, как Вы и просили. — Подмигнув, она возвращается на кухню. Не говоря ни слова, Кэл берет мою тарелку и начинает наполнять ее всякой всячиной. Он убирает кусочки ананаса из вазы с фруктами, потому что знает, что они мне не нравятся.
Я просто смотрю на него, ожидая.
Когда он протягивает мне тарелку и берет свою, ничего не объясняя, я смеюсь.
— Выходные свободные от одежды, как же.
Он смотрит на меня, его рот и брови одновременно изгибаются.
— Я сейчас без белья. Это достаточно близко?
Уголки моего рта растягиваются в гигантской ухмылке.
— Ни одна женщина в здравом уме не стала бы жаловаться на то, что ее мужчина без белья.
— Хорошо. — Он игриво подмигивает, затем садится с такой грацией, что я вздыхаю.
Мы едим в тишине несколько минут, прежде чем меня кое-что осеняет. Я должна держать рот на замке. Я говорю своим голосовым связкам не пропускать через себя воздух. Но это не работает. Меня тошнит от вопроса, на который я ждала ответа уже почти месяц.
— Итак, как дела с этим контрактом с Национальной гвардией? — спрашиваю я, стараясь быть небрежной.
Кэл проницательно смотрит на меня.
— Почему ты спрашиваешь? Ты никогда не интересовалась моей работой.
Полный провал.
— Нет причин. Просто мы приехали сюда, и я подумала об этом.
Быстро соображаешь, Мавс. Так держать.
Он удерживает мой взгляд и отвечает мне прямо, без колебаний. Ничего, что заставляло бы меня думать, что он лжет.
— Задерживается. — Но есть что-то в том, как он произносит свою речь, как будто это было гладко отрепетировано, что заставляет мои красные флаги развеваться на ветру.
— Что случилось? — я нажимаю, желая увидеть, что он скажет.
Его плечо поднимается и опускается.
— Ты знаешь правительство, — его единственный ответ. Он возвращается к своему завтраку, показывая, что наш разговор окончен.
Я не хочу, чтобы это было так. А хочу задать больше вопросов. Выведать, что он скрывает, потому что теперь я уверена в этом. При любых нормальных обстоятельствах я бы на этом закончила. Федеральные контракты — это самое худшее. На них большая конкуренция, и они затянуты, и мы теряем гораздо больше, чем выигрываем. Мы оба знаем это.
Но я не могу игнорировать это чувство внутри себя. То, которое кричит, что он что-то скрывает от меня. Что-то важное. Я открываю рот, чтобы поднять тему, но вместо этого вылетает одно слово, когда Кэл начинает ухмыляться в свою тарелку.
— Что?
— Что, что? — спрашивает он, глядя на меня из-под смехотворно длинных ресниц, которым я завидую с каждым годом все больше.
— Почему ты так улыбаешься?
Он откладывает вилку, уделяя мне все свое внимание.
— Как, Лебедь?
Его ухмылка — это эпидемия, заражающая воздух.
— Вот так. — Я машу ему двумя пальцами. Когда он изгибает одну бровь, то добавляю. — Как будто… как будто ты только что проглотил солнечные лучи. — Он выглядит… почти ликующим.
— Ты у меня как на ладони.
Я откидываюсь назад и скрещиваю руки. Немного угрюмо.
— Ты и сам много времени проводишь в своей ладони, не так ли? — бросаю я ворчливо в ответ.
Он смеется, а затем качает головой.
— О, да. Моя ладонь очень хорошо знает каждую бороздку и жилку на моем члене. Мы стали почти неразлучны, пока я все эти годы доил себя в фантазиях о тебе.
Мой рот открывается. Я задыхаюсь, когда слышу позади себя резкое: «О, Боже» Шейлы. Кэл ничуть не смущен. Он продолжает ухмыляться, как Чеширский Кот. Внезапный звук раскачивающейся двери, ударяющейся о дверную коробку взад и вперед, свидетельствует о том, что Шейла быстро выходит, поскольку наш разговор принимает восхитительно пикантный оборот.
— Ты сделал это нарочно, — отчитываю я. — Ты видел ее там.
Он имеет отличный обзор на кухню.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь. — Кэл отодвигает свой стул и подходит, чтобы выдвинуть мой. Он хватает меня за руки и помогает встать, заключая меня в свои объятия. — Теперь я хочу вывести свою жену на свидание, чтобы каждый мужчина, которого мы встречаем, завидовал мне.