Ластик-клячка (кляча, уст. сниммка) — канцелярская принадлежность для коррекции и осветления угольных и пастельных рисунков, для удаления загрязнений с плёнки и кальки.
**Шамота — фамилия имеет украинское происхождение. Она образована от прозвища, в основе которого лежит нарицательное «шамот» — «выжженная при высокой температуре огнеупорная глина; кирпич из этого материала». Соответственно, Шамотой прозвали человека, который делал кирпичи.
*Ластик-клячка (кляча, уст. сниммка) — канцелярская принадлежность для коррекции и осветления угольных и пастельных рисунков, для удаления загрязнений с плёнки и кальки.
**Шамота — фамилия имеет украинское происхождение. Она образована от прозвища, в основе которого лежит нарицательное «шамот» — «выжженная при высокой температуре огнеупорная глина; кирпич из этого материала». Соответственно, Шамотой прозвали человека, который делал кирпичи.
Глава 5.2
Час спустя.
Макс
- Маааакс, — тянет с придыханием Светка, водя острыми длинными ногтями по моему обнажённому плечу.
— Что? — глухо бурчу, глядя на подкаченные силиконом губы, что без помады имеют какой-то совсем не привлекательный блеклый оттенок.
Раздражение обрушивается волной.
Да так, что приходится крепче сжать челюсти. Я получил свое, и нет желания тратить время на бесполезную болтовню. Опять губы «надула». Переборщила девка.
В том месяце было ещё терпимо, а сейчас словно аппарат для приё…
Перед глазами словно наяву появляются нежно-розовые явно ни разу не тронутые косметологом невинные губки Ангелины.
Совсем другие… Сладкие, как малина, пухлые, манящие.
Цепкие пальцы сбивают с мысли, заставляя вновь вскинуть глаза на распростёртую на диване сестру Кирпича.
— Ну… Я на все готова для тебя: облюбить, приласкать, как ты любишь, а вот ты… — делает вид, что смущается.
Я не верю ни на секунду. Светка и смущение — две несовместимые вещи.
— А ты вот ни разу, — надувает и без того без меры объёмные губы.
Явно нарочно теребит резинку нижнего белья. Я знаю, что намекает на «те самые» ласки, которые ни одной женщине не дарил.
Когда до меня доходит смысл сказано, вскакиваю с узкого кожаного дивана, возмущённо полоснув взглядом по рыжей девке.
— Чее-е? Сдурела что ли?! — кривлюсь в отвращении от одной только мысли.
Натянув светло-серую футболку, надеваю брюки и застегиваю ширинку, успев перед этим стянуть резиновое изделие «номер 2», которое тут же летит с поразительной точностью в урну возле дивана.
— Нормальные мужики такой фигней не занимаются.
Заметив обиженный взгляд Светки, сжимаю зубы. Достала! Все равно кайфа никакого, до оскомины надоела. Начинаю прикидывать в уме, сколько налички с собой, а затем, не стесняясь, лезу в карман.
— На, вот! — вынимаю смятые купюры.
— Что это? — загораются алчным блеском глаза рыжей, которая приняла соблазнительную позу, но это лишь по ее мнению.
Ядовито усмехаюсь от такой явной и фальшивой игры.
— Свет, ну, не фантики же. Давай, бери и шуруй. Дел много. Дорогу домой знаешь.
— Как грубо, — ворчит Светка, облизывая губы, но тянет загребущие лапки к деньгам. Новенькие зелёные бумажки — ее слабость.
— А мне понравилось, — заявляет Светка спустя пару минут. Она застегивает наконец-то на ногах босоножки и выпрямляется.
— Что именно? — поворачиваюсь к ней лицом, продолжая пить холодный апельсиновый сок прямо из бутылки.
— То, как ты меня Ангелом назвал.
Морщусь от вращения. К себе, к Светке, ко всему тому, что произошло на этом диване совсем недавно.
— Дерьмо!
Глава 5.3
Ангелина
— Дим, я хочу «Колу «зеро». Возьми, пожалуйста, маленькую, стекло.
Я замечаю, как парень с досадой морщит нос, на котором рыжеет россыпь веснушек. Раньше они мне казались даже милыми, в отличии от Наташки, которая называла их тараканьими какашками, а сейчас… Все-таки не добавляют они Димке брутальности, а наоборот, делают лицо блондина смазливым.
Перед глазами всплывает образ Громова. Темная жесткая щетина, твердые на вид чувственные губы и…
Но внешность — это же не главное? И вообще, что за дурацкие мысли?!
— Вот ты всегда так.
Что-то в тоне парня заставляет меня, наконец, обратить внимание на жениха. Он что, прочитал мои мысли?!
— Что-о? — растерянно тяну в ответ, виновато заглядывая в светло-карие глаза.
Дима недовольно поджимает губы и рваным кивком показывает в сторону киоска внутри кинотеатра.
— Здесь все в три раза дороже, говорю. Не могла, что ли, на улице попросить? Зашли бы в «Пятерочку».
Сжимаю в руках большую пачку крабовых чипсов, которые купили по пути в кинотеатр. Где-то в самой глубине души начинает печь.
Все сжимается от обиды и унижения, ведь нас слышит стоящая рядом парочка. Высокая брюнетка оглядывается и с пренебрежением, в котором сквозит ничем не прикрытое высокомерие, бросает взгляд зеленых тщательно подведённых глаз на нас с Димой.
Я сглатываю ком обиды, прикусывая губу, и моментально чувствую себя неуютно под оценивающим взглядом.
Простые джинсы и белый топ кажутся совершенно простыми тряпками по сравнению с коктейльным платьем брюнетки.