Парень отвешивает шутливый поклон, а когда я поворачиваюсь спиной, шлепает по пятой точке. Да, вот такие шутки у балетных!
А как же без них? После напряженного дня требуются небольшие разрядки.
Девочки продолжают хлопать, и у меня складывается ощущение, что я уже нахожусь в городском театре.
Сквозь классическую музыку и всеобщий ажиотаж, вызванный появлением и выступлением Верхотурова, неожиданно громко звучит пропитанная яростью фраза:
— Не понял?!
Продолжая улыбаться, оборачиваюсь к входной двери, но когда вижу перекошенное от злости лицо Максима, теряюсь и даже делаю шаг назад. Синие глаза мужчины полыхают такой ненавистью, что больно дышать.
Взгляд, что может соперничать с грозовыми молниями, направлен на Илью Верхотурова. Губы с презрением кривятся. Не сомневаюсь ни на секунду — Садулаев застал тот момент, когда Илья отвешивал мне шутливые поцелуи, а может даже и шлепок.
Роковой шлепок…
Максим делает резкое движение вперед, но его успевает удержать на месте молодой человек с рыжеватым отливом волос — тот самый, что был в первый день с Максимом, когда они появились в балетной академии.
— Пусти! Черт! — рычит Макс на друга, который нисколько не уступает ему в силе. Такой же высокий, словно скала!
Тот, не смотря на эмоциональный всплеск Садулаева, обхватывает мужчину за шею и, совершенно не церемонясь, с силой сдавливает. По отлаженным движениям понимаю, что ему не впервые приходится сталкиваться со вспышками ярости друга.
— Остынь, Макс!
— Остыну, когда этой фее в колготках ноги переломаю, — скалится Максим, явно имея в виду Илью.
Садулав все сильнее сжимает челюсть — так, что на широких скулах ходят желваки. Да он в бешенстве!
За спиной, словно листья на ветру, шуршат эмоциональные разговоры и шепотки. Только этого не хватало!
— Ангелина, в гримерку! — слышу взволнованный голос Татьяны прямо возле себя.
Я бы рада послушаться, но ноги словно приросли к полу.
— Что происходит? — слышу ничуть не испуганный, а скорее, заинтригованный голос Ильи.
Парень во все глаза смотрит на Максима.
В эти моменты Гром выглядит, словно сошедший с Олимпа бог Арес. Еще секунда и — его ярость обрушится на несчастного смертного, что посмел прогневать его, сам того не ведая.
Вижу, как в темных глазах Ильи разжигается неподдельный интерес к этому образчику мужественности. Взыграла кровь креола — к бабке не ходи. Этот интерес многие посчитали бы неприемлемым.
Макс замечает восхищённый скользящий по нему взгляд Верхотурова, что понятно по его вздувшимся венам и забитым мускулам. Лицо мужчины поначалу вытягивается, а затем Садулаева буквально перекашивает от отвращения. Он замирает и уже с тихой яростью скидывает руки друга прочь.
— Да пусти ты…
Только после этого я спешу в гримерку. Тело подрагивает от пережитого стресса. Даже не думала, что Максим настолько грозный в своей ревности. Мне сложно понять свои эмоции.
Они словно высокие волны накатывают на меня одна за другой. Этакий сумасшедший коктейль страха, благоговения перед огромной силой… и какая-то глупая радость от того, что могу вызвать такие сумасшедшие эмоции у этого сильного мужчины.
Максим подумал, что у меня интрижка с Ильей. На деле же все оказалось наоборот. Кажется, Илья положил глаза на Макса. С губ слетает нервный смешок. Да, я давно знаю о предпочтениях своего партнера по балету.
За моей спиной хлопает дверь. Я вижу угрюмое, даже более того — оскорбленное лицо Максима, который, несомненно, сложил один плюс один после адресованных в свою сторону взглядов Ильи. Это становится последней каплей.
Я зажимаю рот ладонью, но смех вырывается помимо воли.
[*. «Адажио»- медленно, спокойно, не спеша]: в балете одна из форм танца (в основном дуэта), где используются поддержки балерины партнером при исполнении медленных и быстрых движений, поз, вращений, подъемов.
Глава 16
Ангелина
В глазах Максима плещется негодование. Мышцы все еще бугрятся, челюсть напряжена, но стоит Садулаеву бросить взгляд на мои ноги, обтянутые тонким бежевым трико, взгляд мужчины смягчается.
В синие глаза вспыхивают совсем другие эмоции. Он уже не так зол, как раньше. Заводится и остывает с пол-оборота… На ум приходит странная мысль.
— А ты кто по знаку зодиака? — задаю вопрос, неловко переступая с ноги на ногу.
Максим на секунду хмурится, а затем снисходительно усмехается.
— Ты что, веришь в эту чушь?
Похоже, мой странный вопрос все-таки разрядил обстановку, так как мощные дельтовидные мускулы расслабляются. Опираюсь о гримерный стол, заполненный баночками с лаком, расческами и прочими необходимыми атрибутами.
На моем лице расцветает нежная улыбка, когда я смотрю на слегка всклокоченные черные, словно крыло ворона, волосы Максима.
— И все-таки? — наклоняю голову, лукаво глядя на мужчину. В моем голосе слышны нотки кокетства, которые не ускользают от внимания Садулаева.
Он трет подбородок и смотрит из-под бровей, но нехотя добавляет:
— Ерунда все это. Лев.
Я так и думала!
Мысль о том, что мои предположения оказались верны, заставляет улыбаться еще шире.
— А ты? — неожиданно интересуется брюнет.
— Овен, — отвечаю с дерзкой улыбочкой.
Похоже мужчине это ни о чем не говорит.
Он словно коршун наблюдает, как я медленно вынимаю из волос одну шпильку за другой, пока шелковистые пряди не рассыпаются длинным шелковистым покрывалом по моей спине и плечам. Максим за cчитанные секунды оказывается возле меня.
Шершавые подушечки пальцев нежно проходятся вдоль моей щеки, шее… ниже, к острым выступающим ключицам.
От этой волнующей почти невесомой ласки я приоткрываю губы, но когда указательный палец скользит к вырезу репетиционного купальника, еле разлепляю их и шепчу: