Оно нестерпимо заныло, выдавая так похожее на разочарование чувство.
Почему так?
Может, все дело в том, как он смотрит на меня? Мне показалось, что как-то по-особенному… Должно быть, я ошиблась, увидев в них выражение не просто интереса, а более сильных эмоций. Глупая! Пошла на поводу страстей.
Чуть Димку не забыла…
Собрав волю в кулак, уже сделал шаг вперёд, чтобы выйти из-за угла, как услышала голос хозяина «Белого кролика».
— Опять лясы точим?
Аккуратно выглянув в зал, увидела Захара Александровича. Мужчина выглядел крайне раздражённым — взволнованное лицо стало почти багровым, будто его мучало удушье.
Машинально поправив тонкий галстук, Захар указал пальцем в сторону Анастасии, свел широкие брови и, чеканя каждое слово, приказал:
— А ты, сейчас же, пишешь заявление на увольнение!
— Захар Андреевич?! — широко распахнув глаза цвета мха, потрясенно воскликнула Анастасия. — Почему?!
Эмоции на лице мужчины выдавали, что он буквально на грани.
На грани того, чтобы сорваться.
— Цыц, Настька! — тряся узловатым пальцем с перстнем перед носом девушки, процедил хозяин кафе. — Ты чего удумала, дура малахольная?! Нос задирать перед девчонкой Громова?!
Из глаз администратора, подведенных коричневой подводкой в стиле «смоки айс» брызнули крупные слезы.
Вероятно, молодая женщина уже в уме прощалась со всеми привилегиями, которые ей давала должность администратора в «Белом кролике».
— Я…
— Молчи лучше! Громов намекнул, чтобы я тебя снял с должности. Говорит, что лично его оскорбила. Дура, — в сердцах прошипел Захар Александрович сквозь зубы.
Сейчас он совсем не казался тем интеллигентом, коим выглядел ранее.
— Захар Андреевич, — заскулила рыжая, заламывая ухоженные пальцы, покрытые искусственным загаром.
— Ай! — Захар отмахнулся от Анастасии, словно от назойливой мухи, переводя взгляд карих глаз на брюнетку. — Снежана, отнесешь за их столик десерт, скажешь за счет заведения. Спросишь нужно ли что-то еще, поняла?
Та поспешно закивала, должно быть, боясь той же незавидной участи, что выпала ее «клону».
— А теперь, за работу! И не дай Бог, Максим Мансурович останется недоволен. Головы полетят с плеч. Весь персонал заменю!
Глава 4.2
Дождавшись, когда путь будет свободен, я быстрым шагом направилась в зал.
Услышанное лежало на сердце тяжелым камнем, если не сказать больше — булыжником, что сделало меня растерянной и безучастной.
Все, чего мне хотелось сейчас — броситься прочь из этого дорого, помпезного заведения, и чтобы моя нога больше никогда не переступала порог этого здания.
И его тоже видеть не хочу!
Глаза эти синие, губы чувственные, с которых наверняка большей частью слетают лживые слова, это красивое лицо-маской, за которой скрывается самое настоящее похотливое чудовище.
В моей памяти еще было живо то, сколько слез пролила лучшая подруга Наташка, когда удумала с женатиком закрутить.
Уж так повелось, что для меня такие «игры» с занятыми мужчинами — это табу.
Нет уж, моя совесть мне дорога! Так что, пусть этот Макс Громов катится куда подальше.
Что-то не верится, что такие мужчины просто так водят по дорогим кафе каждую упавшую в обморок девушку.
Я с досадой поджала губы. И кошелька с собой нет… Так бы все — до копеечки — сама бы заплатила! Но, вспомнив сколько нулей было в меню напротив каждого блюда, ощутила, что пыл поубавился. Нет, я сейчас не могу раскидываться деньгами, каждая копейка на счету.
В конце концов, его проблемы.
Сам сюда меня потащил. Так и подойдя с недовольным выражением лица к столику, увидела, что Максим как раз рассчитывается.
Мгновенно ощутив неловкость, отвела глаза в сторону, только бы не смотреть, как он небрежно кладет карту Центурион* в кармашек кожаной папки, где белел чековый лист.
Никогда не видела такую кредитку вживую, только по телику.
— Ангелина, — бархатный баритон коснулся моего слуха, заставляя глупое сердце птицей рвануть куда-то к горлу, затрепетать.
Вскинув взгляд, я почти утонула в синих глазах Грома.
— Может что-то взять на вынос? Хочешь омлет? — Максим приподнял бровь. — Сырники? Десерт? Омлет…
Я раздраженно повела плечом, недружелюбно буркнув в ответ:
— Нет, — осознав, что ответ прозвучал чересчур грубо, нехотя добавила: — Спасибо за беспокойство.
Кинув на меня непроницаемый взгляд, Максим отсчитал наличкой приличные чаевые официанту, который почти сиял от счастья.
«Показушник!» — фыркнула про себя, понимая, что ядовитые стрелы трех девиц достигли своей цели.
Теперь в каждом поступке Макса-Грома я видела подвох.
Пустили сильнодействующий яд, который без промедления устремился по кровяному руслу, прямиком в самое сердце. Ничего, сегодня же пойду с Димкой в кино.
А Громов… он пусть со своей Светой любезничает. Не нужны мне заморские яства! Нет ничего лучше сырного попкорна и ледяной бутылочки пепси-зеро.
«Врушка», — вякнул внутренний голос, словно издеваясь надо мной.
Как только мы оказались возле машины, Максим открыл дверь, приглашая сесть. Тоже мне, джентльмен!