Последние страницы моей жизни - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 7

°7. С новым «счастьем»

После больницы я каждую ночь спал спокойно и так крепко, что ничего вокруг не слышал. Казалось, если бы среди ночи мне кто-нибудь позвонил, я бы даже не пошевелился. Уколы я не делал, ведь приступов не было. Может быть за время, проведённое в больнице что-то изменилось, и мне предстоит прожить долгую и счастливую жизнь? Стоило этой мысли закрасться в мою голову, как все внутри сжалось. Я проснулся и услышал, как в дверь кто-то яростно звонит. Юли рядом не было. Странно. Если она в квартире, но не открывает, то что произошло? Или она ушла? А если и ушла то почему? Мне казалось, что вчера вечером, мы наконец-то обсудили все, что тревожило меня и задевало ее.

Неторопливо поднявшись с постели, я как обычно осмотрел комнату на предмет тапочек и, не найдя их, прошел в коридор. Потерев лицо, я повернул ключ и приоткрыл дверь. Это была Юля. Она довольно улыбнулась, я открыл дверь шире и увидел огромный чемодан, который девчонка тут же затащила в коридор.

— Ты спал? Я тебя разбудила? — пролепетала она, закрывая дверь и хмурясь. — Ты вечно ходишь без тапочек? Заболеть решил опять?

— Постой, я не очень понимаю… — я кивнул на чемодан, отчего Юля закатила глаза. — Нет, правда.

— Ну ты же сам ночью говорил, что… хочешь, чтобы я всегда была рядом! — она обняла меня, и я почувствовал запах морозца на ее волосах.

— Да, верно, но я не думал, что ты сама додумаешься тащить свои вещи… Тяжело же. — Выдохнул я, беря чемодан и потирая лицо, понес его в спальню.

— Ну почти и не тяжело! Я просто думала о том, что будет здорово жить с тобой. Мы все равно спим вместе, а это уже что-то значит! Так и до свадьбы недалеко! — рассмеялась она, с размаху прыгая на кровать прямо в куртке.

Я улыбнулся, поставив чемодан у шкафа и прошел по комнате, открывая шторы. По телу пробежали мурашки от одного вида снега на крышах соседних домов. А ведь вчера… снега было не так много или это я не замечал. Скорее всего так.

Обернувшись на Юлю я увидел, что на постели ее уже не было, валялась только куртка. А через пару минут в спальне появилась и сама девчонка со стаканом воды и горстью каких-то таблеток.

— О, нет… Юль, давай хотя бы сегодня не будем… — Начал я, но она только показала головой.

— Пьешь сейчас, чтобы в Новый год без болей, без приступов и без нервов! Ну про нервы — это уже лично моя прерогатива!

Я нахмурился и взглянул на разноцветные таблетки в ее маленькой ладони.

— Ну же… они не горькие. Давай скорее, мне еще смотреть, как ты будешь готовить!

Это точно. Юля предлагала заказать что-нибудь, чтобы не готовить, к тому же нас будет только двое. Вернее я так думал, но потом что-то пошло не так, и она с размахом начала приглашать друзей. Обзвонила всех, и даже Петрикова пригласила. Вот ему я точно был бы рад. После нашего «примирения» здорово было бы обсудить с ним все, что касалось нашего общения в прошлом. Можно было вспомнить детство или расспросить про все, что интересовало так долго. Мне это было нужно. Может быть и ему тоже.

Все-таки смирившись, я выпил таблетки, которые прописал Ванька, и отправился в душ. Я был уверен, что прохладная вода взбодрит и даст возможность насладиться новогодним утром. Прикрыл глаза и просто наслаждался тем, как вода легко скользила по телу, даря приятные ощущения. В последнее время я стал слишком зависим от всех ощущений. Мне нужно быть более серьезным, но эти постоянные Юлины выходки, которые заставляют мое сердце биться чаще — не дают мне возможности быть таким, как прежде. Хотя, может быть это именно то, что мне всегда было нужно? Немного баловства.

Я провел руками по лицу, сгоняя воду в стороны и выдохнул, как вдруг почувствовал легкое прикосновение к плечу. Сначала думал, что задел что-то, но когда это повторилось, тут же понял, что Юля вновь решила «поиграть». Ее детская веселость во взрослые моменты, казалась мне немного неподобающей, но это отходило на второй план, как только она целовала. Каждый раз я думал о том, что же она чувствует? Почему делает то, что делать по сути не стоило бы?

Ее пальцы пробежались по моим плечам, а я продолжал стоять и прислушиваться к ощущениям. Ласковые прикосновения сливались с каплями, и на мгновение я подумал, что мне показалось, и это вовсе не ее пальцы только что блуждали по моим плечам. Она поцеловала мое плечо, оставляя на нем горячий след, и я почувствовал то, чего не позволял себе очень давно. Я расслабился. Словно слился с водой. Мне стоило бы остановить Юлю, сказать ей, что не время, да и не стоит делать того, о чем она может пожалеть. Но однажды, совсем недавно, все произошло. Она теперь знала мои слабости, знала, что я, как и все только и делал, что мечтал ей овладеть. Даже в самую первую встречу, когда я увидел ее синие глаза, я почувствовал то, что хочу видеть, как изменится ее взгляд, после…

Таблетки туманили разум. Это было мимолетное «задымление», после которого наступает некое прозрение и становится легче. Но прикосновения Юли и действие таблеток стали отправной точкой. Я будто бы переставал контролировать своё тело. Переборов самого себя, я перехватил ее руку, которая не спеша направлялась от груди вниз и какое-то время стоял так.

— Не хочешь, чтобы я продолжала? — тихо спросила Юля, даже не подозревая, что у меня внутри происходила настоящая борьба.

Я хотел, чтобы она продолжила. Хотел вновь погрузиться в омут наслаждения, но было не время. Нужно было готовиться к празднику, к тому же Юля сама пригласила гостей.

— Ты снова закрываешься от меня… — прошептала она, свободной рукой проводя по моему плечу. — Что я делаю не так? Марин… я не смогу понять тебя, если ты мне не поможешь.

Я выдохнул и вздохнул глубже. Каждый раз ругал себя за то, что не мог расслабиться. Напрягался в моменты, когда этого совсем не нужно было. Но я не мог иначе. Все детство, всю школу, университет, да и последующие годы — я знал, что у меня ничего не получится. И у меня не получалось.

Рука, крепко сжимающая запястье Юли, невольно дрогнула, я закрыл глаза и постепенно выпустил ее ладонь. Вновь почувствовал, как Юля поцеловала в плечо и попытался расслабиться. Нужно относиться ко всему проще… хотя, казалось бы, куда еще проще?! По телу пробежали мурашки, но не те неприятные от прохлады, а те самые, от которых сердце начинает биться быстрее. Те, от которых по всему телу ощущаешь дрожь… приятную дрожь. Юное тело девчонки прижималось к моей спине, и я чувствовал весь жар, который исходил от нее. Если бы она только знала, что происходило в моей голове, в моих мыслях от ее прикосновений, то точно бы не стала больше искать встречи. Она бы и вовсе не стала находиться рядом. Выдохнув, я открыл глаза и взглянул на то, как капли воды струйками стекали по стеклянным стенкам душа. Они словно держались из последних сил, а потом стремительно срывались вниз. Я чувствовал то же самое. Держался из последних сил, боясь вот-вот сорваться, не сдержаться и упасть в бездну наслаждения, о которой раньше только читал в сопливых любовных романах. Я слышал свое собственное дыхание и дыхание Юли… мне было безумно интересно узнать, о чем же она думала в этот момент, но я попросту не сумел даже предположить, потому что внезапно почувствовал, как что-то внутри меня изменилось. То что годами было напряжено и сжато до характерной дрожи, теперь внезапно раскрылось с большей силой и яркостью. Громко выдохнув, я прикрыл глаза и постепенно начал приходить в себя. Вода по-прежнему омывала тело, смывая теперь уже остатки блаженства, но я продолжал стоять еще какое-то время. Жизнь — это борьба. Вечная борьба с собой, со своими страхами и комплексами. Кто-то обращается к психологам, кто-то пытается разобраться во всем самостоятельно, что приводит к долгой и затяжной депрессии. В моем случае — депрессия овладела мной последние лет пятнадцать. С самого университета. И я бы дальше вдавался в подробности, думал о прошлом и стоял под душем, если бы не услышал грохот, доносящийся из кухни.

Выйдя из душа, я только успел обернуться в полотенце и прошел на грохот, где увидел, как Юля собирает осколки разбитой тарелки. Как она только все успевает? Совсем недавно девчонка была в душе, совсем рядом, теперь что-то делала на кухне. Мне даже показалось, что в какой-то момент я моргну, а она будет уже где-то в другом месте творить то, что она так хорошо умеет.

— Прости, я не удержала… но ничего! На счастье ведь, да? — улыбнулась Юля, выбрасывая осколки и открывая холодильник. — С чем тебе помочь?

— Может быть… пока просто посидишь?

— Тоже верно! Буду наблюдать за тобой.

Она улыбнулась, поправила влажные после душа волосы и села на стул, рассматривая меня так, что мне стало не по себе. Нужно было одеться и приступать к готовке. Признаю, не любил это дело никогда, да и не думаю, что Ванька расстроился бы, не приготовь я что-то. Но Юля требовала праздника, и я не мог ей отказать. Кому угодно смог бы, но ей — нет.

— Как ты научился готовить?

— Точно не помню. Может быть… когда отец еще сидел в тюрьме, и мне было лет десять… Зимой перед Новым годом, маме дали первую настоящую зарплату, а не продукты, и она решила встретить праздник по-настоящему. Может тогда, наблюдая за ней и бабушкой, я что-то запомнил. — Я пожал плечами и чуть улыбнувшись продолжил. — Мама тогда на половину зарплаты накупила продуктов, и помню, как они весь день с бабушкой готовили что-то, а я наблюдал за ними и подъедал «лишнее». Да, наверное, поэтому потом и сам стал готовить. Запомнил. Да и когда бабушка заболела, не могла вставать с постели, нужно было за ней ухаживать, готовил тоже я. Денег на сиделку у меня тогда не было, да и вряд ли я бы доверил кому-то ухаживать за родным человеком. — Последние слова будто бы ударили по самому больному, я ведь знал, что дальше со мной произойдет, но вот кто будет за мной ухаживать — никто.

— Ого…

— Да. А разве тебе не хочется научиться готовить? — Усмехнулся я, на что девушка скривилась и покачала головой.

— Ты и без этого на мне женишься, так зачем я буду страдать?

— Юля…

— Что? Не женишься?

— Закроем тему, — ответил я, как можно мягче и продолжил своё занятие.

— Ладно, но не думай, что тебе удалось меня переубедить! Я просто попробую что-нибудь нарезать! — она потянулась через весь стол, взяла в руки нож и уже собиралась что-то резать.

— Только не на столе! — вовремя остановил ее, потому как Юля не думала останавливаться. — Давай, я все же сам.

— Ну вот! Больше ворчал.

Мы управились за час. Разговаривали о чем-то, не задевая личные темы, которые волновали меня куда больше, чем бесполезные покупки, платье не того размера и то, что интересовало Юлю. С каждым новым рассказом я все больше понимал насколько мы разные, и задавался вопросом: «Почему она все равно здесь?». А что если эта девчонка не понимает до конца, что я болен? Что если она думает, что я обманываю? Она же все переводит в шутку… так же, как и я в каких-то моментах, но я же — совсем другое дело. Я не веду себя, как взрослый мужчина. Чем больше времени я провожу с ней, тем больше похожу на глупого подростка, который не может управлять собой.

Нахмурившись я взглянул на Юлю, листающую каналы и прошел к окну. Ну что же я делаю не так? Если б я только знал, то все бы исправил. Обязательно исправил бы, и не стал так поступать, но иначе не получается.

В то время как мои одноклассники вовсю обжимали девчонок в школе, я читал книжки и мечтал о большем. Все мои мысли были забиты сюжетами, которые я писал с особым удовольствием, а воскресные рассказы, выходившие в местной газете были всего лишь набросками, которые я успевал написать с понедельника по четверг. В пятницу бабушка или мама относили их в местную типографию, где меня печатали в газете под псевдонимом Мартин Вейр. Гордость разрывала изнутри, когда я слышал, что одноклассники на переменах обсуждали мои рассказы, пусть и не зная о том, что написал все только я. Они бы все равно не поверили. Не любили меня по-прежнему, да я и не переживал по этому поводу. Я усердно шел к своей мечте.

Мне было почти семнадцать. Десятый класс. Я также писал рассказы на переменах, пока все были в буфете. Но как на зло к нам определили молодую практикантку — Елену Юрьевну. Худая, темноволосая с огромными медовыми глазами и приятным голосом сразу же поразила всех парней. Ох, если б она только слышала, как ее обсуждали все: учителя завидовали ее молодости и уму, так же как и мои одноклассники завидовали мне, а ученики представляли ее в самых грязных фантазиях, которые не стеснялись озвучивать в коридорах школы. Но, наверное, ей было все равно, потому как она будто бы ничего не замечала.

Однажды, задержавшись после физкультуры я пришёл чуть позже в кабинет и увидел Лену плачущей. Она стояла оперевшись на первую парту, ее плечи подрагивали, но всхлипы были еле слышны.

— Что случилось? — спросил я, чем напугал ее.

Она обернулась, растирая слезы по щекам, затем попыталась ответить на мой вопрос, но не смогла. Закрыла лицо руками, как маленькая девочка и заплакала еще громче. Что мне оставалось? Я закрыл дверь в кабинет на ключ и подошел ближе, не зная, как себя вести. Да если бы не я, она просто бы поплакала и пришла в себя, а тут… ей еще придется и отчитываться передо мной.

— Снова эти старые клуши сказали, что ты что-то неправильно делаешь? — тихо спросил я, присев рядом с ней.

Лена убрала руки от лица, негромко всхлипнула и, поправив волосы, взглянула на меня с каким-то подозрением.

— Откуда ты знаешь, что мне что-то кто-то сказал?

— Люди не плачут без повода.

— Ммм… — она кивнула, глубоко вздохнула и вновь растерянно взглянула на меня. — Прости, я не знаю кто ты… не запомнила еще всех.

— Марин… с вон той парты, — кивнул на последнюю и чуть улыбнулся, видя, как она проследила за моим кивком.

— А, о… а я думала, что ты неразговорчивый.

— Я тоже много чего о тебе думал, — усмехнулся я, но увидев, как ее лицо вновь меняется, а на глазах выступают слезы, поспешил добавить, — я о стойкости говорил. Просто… ты уже сколько тут работаешь, и только сейчас я увидел, что ты не справляешься.

— Я справляюсь! — нахмурилась она, и шумно выдохнула. — И это… не повод разговаривать со мной так. И вообще, что ты пристал?

— Я не пристал, просто думал, что… — мой взгляд упал на ее ноги, по капроновым колготкам шла жирная стрелка, и я поспешил отвести взгляд. — Прости, просто думал, что что-то случилось, а это… извини…те.

Обычные женские штучки, из-за которых и правда не стоило так рыдать, но видимо это было слишком… важно для молодой девушки. В тот день мы больше не разговаривали, даже на уроке Елена Юрьевна не смотрела в мою сторону. Вечером того же дня я написал рассказ о чужой неблагодарности и людском непонимании. Я написал про то, как парень спас волчицу из капкана, но когда это сделал, она его укусила… чтобы он тоже почувствовал ее боль. Никакой благодарности…

Прошла неделя с того момента. Я все также ходил в школу, писал. В то день, когда все ушли в буфет, я сидел за партой и писал в блокнот новую историю, когда услышал, что в кабинет кто-то зашел. Нужно было дописать до точки и убрать блокнот, но вдруг передо мной оказалась газета, в которой публиковали те самые рассказы. Вздрогнув, я поднял голову и увидел Лену Юрьевну. Она стояла надо мной и чего-то ждала. Шумно вздохнув, я вытянул свой блокнот из-под газеты, убрал в портфель, затем вновь взглянул на Лену.

— Ну что? — не выдержал я. — Я газет не видел? Или домашку не сделал?

— Это ведь ты написал? — негромко произнесла она, отчего у меня на лице появилась улыбка.

— Что за бред? — я хотел подняться, но она уперлась руками мне в плечи, не давая встать, и вновь взглянула на газету. — Что ты хочешь?

— Давно уже читаю, нравится.

— С чего взяла, что это я?

— Знаю, — довольно улыбнулась она, пнув меня носком туфли по ботинку, чтобы я подвинулся, и села рядом. — Почему под своим именем не публикуешь?

— Потому что.

— Думаешь, что читать не будут? Или думаешь, что дразнить начнут? Но я тебе скажу то что ты пишешь — это очень красиво, очень хорошо… У тебя талант! Тебе нужно идти дальше! Стараться… это же здорово! Я в детстве мечтала стать актрисой… но подумала, что у меня не получится, поэтому пошла в учителя, но ты… уверена, что у тебя получится.

— Угу… — только и выдал я, смотря в её глаза, полные энтузиазма. — Я думаю, что тебе не стоит лезть в мою жизнь. И не нужно на каждом углу озвучивать, что это мои рассказы.

— Хорошо! Теперь у нас будет свой секрет. Здорово, да? — улыбнулась Лена, смотря на меня с неподдельным интересом. — А что ты сейчас пишешь?

Ее интерес к моим работам рос все больше и больше, а я воодушевлённый тем, что кому-то настолько нравится мое творчество писал как можно быстрее. В какой-то момент, Лена предложила мне перейти с рассказов на книги, но тогда, мне было страшно. Сам объем меня пугал, и я отметал любую мысль о романах, продолжал делать наброски, публиковал рассказы и наслаждался комментариями Лены. Она поверила в меня, и я был благодарен этому.

— Марин? — тихий голос Юли заставил меня обернуться, и я слегка улыбнулся, видя, как она наматывает на себя мишуру.

— Что ты делаешь?

— Пытаюсь завернуть тебе подарок! Какой лентой перевязать?

— Красной с огромным бантом! — рассмеялся я, подходя ближе и обнимая ее.

Мне нужно было почувствовать ее. Я знал, что с каждым днем она влюбляется все сильнее, но когда-то этот порыв угаснет, и влюбленность пройдет. Я больше не буду для неё самым-самым, она найдет мои морщины чем-то отвратительным и мерзким, начнет стесняться моей седины и вечной щетины, станет поглядывать на парней своего возраста. Скоро это пройдет. Скоро она забудет о том, что когда-то вообще смогла взглянуть на меня так, как смотрят на любимого человека.

— Давай смотреть фильм! Я принесу что-нибудь перекусить! — снова взбодрилась девушка и поспешила на кухню. — Новый год уже скоро!

Я листал каналы, отгоняя от себя мысли о прошлом, о школе, о газете, в которой издавал свои первые работы и о Лене… странно, что я вообще о ней вспомнил. Никогда не позволял себе подобного, но чем больше я открывался Юле, тем чаще вспоминал прошлое, которое так хотел забыть. Там не было ничего плохого, возможно, те годы даже были лучшими… самыми лучшими, несмотря на многие проблемы и другие сложности, но мне было тяжело окунаться в то время.

— Вот! — Юля села рядом со мной и вручила вазочку с мандаринами. — Как раз для праздничной атмосферы! У тебя же нет аллергии?

Я улыбнулся, поднеся мандарин к лицу, и вдохнул запах.

— К сожалению, я не в ладах с цитрусовыми.

— Ну ты серьезно?! Блин, ладно. — Юля нахмурилась и поставила вазочку на столик рядом и, прижавшись ко мне, уставилась на экран.

Какой-то фильм то и дело прерывался на рекламу, Юля недовольно ворчала, лежа у меня на плече, иной раз отвлекалась на то, чтобы очистить мандарины от кожуры и возвращалась обратно. Запах цитрусовых разносился по всей комнате, а мои мысли были полностью забиты воспоминаниями о прошлом. И как бы я не отгонял их от себя, у меня не получалось. Я смотрел на экран, но не понимал сути фильма. Это меня и беспокоило. Мне нельзя было настолько отвлекаться. Я не давал себе разрешения вспоминать прошлое, но вспоминал. И чем больше вспоминал, тем больше злился на себя же.

— Марин, нам надо поговорить, — внезапно сказала Юля, и я понял, что все то, что она делала ранее: сосредоточенно смотрела телевизор, чистила мандарины один за другим и то и дело глубоко вздыхала — все это было на нервах.

— Что такое?

Она шумно вздохнула, выключила телевизор и повернулась ко мне, кладя руки на свои коленки и потирая их. Мне показалось, что этот разговор будет сложным, возможно, то же самое терзало и меня. Недосказанность в наших… отношениях?

— Я просто хочу, чтобы ты знал, что я буду с тобой до конца, но… в качестве друга! И не перебивай меня… я не маленькая глупая девочка, которая влюбилась в тебя просто потому что увидела… красивое лицо… я хочу, чтобы ты знал, что все, что я делаю для тебя — все это осознанно. И я знаю к чему все приведет, но я не могу поступить иначе…

— Хочешь сказать, что все настолько серьезно? — усмехнулся я, скорее нервно, чем весело.

— Марин, это серьезно… — тяжело вздохнула она, после чего потерла лоб и пожала плечами. — За месяц, пока ты лежал в больнице я взвесила все «за» и «против»… И скорее всего я сделала выводы именно сегодня.

— Я немного не понимаю тебя.

— Я вижу, что ты ничего не чувствуешь ко мне…

Этого я не ожидал, я ведь пытался делать вид, что для меня важно то, что она делает для меня. Да и делать вид не нужно было, это и правда — очень важно, она отдавала всю себя на то, чтобы мне было лучше. И вообще, я должен радоваться, что на меня тратила своё время такая девушка.

— Нет, это не так.

— Я дура по твоему? Я вижу, как ты смотришь на меня, обнимаешь только потому что пытаешься разбудить в себе чувства, которые… вряд ли, когда-нибудь проснутся. Да, мы можем быть друзьями, и то… если ты захочешь. — Она провела руками по волосам и снова положила их на колени. — После того, как гости уйдут, я заберу вещи и уеду. Просто, я так подумала… нам нужно все обсудить до Нового года, чтобы уже в следующем, все было так, как нужно.

— И как нужно?

— Порознь… — совершенно спокойно произнесла Юля, а у меня внутри все как-то неприятно сдавило.

Неужели я своими собственными руками положил всему конец? Чему именно? Тому, что не ценил. Тому, о чем даже не думал до этого момента.

Через несколько часов, которые я потратил на то, чтобы обдумать все сказанные Юлей слова, пришел Петриков, но не один. Когда в дверь позвонили, я сразу же отправился открывать, в то время, как Юля переодевалась и готовилась встречать гостей. Стоило мне открыть дверь, как я увидел довольную улыбку Ваньки.

— С Наступающим! — воскликнул он, входя в квартиру, после чего отвел меня в сторонку, махнул кому-то и вновь тихо сказал. — Я не знал, что так получится, но ко мне приехал брат двоюродный с женой в гости. Не мог же я из дома оставить?

— Нет, все отлично! Не стесняйтесь, куртки можете бросить вот… — я принялся убирать свои вещи с вешалки, как вдруг из комнаты вышла Юля.

— Всем привет! Вань, — она улыбнулась и, подойдя к Петрикову обняла его, — с Наступающим!

Юля выглядела восхитительно. В коротком голубом платье с белым воротничком она была похожа на Снегурочку. Не хватало двух косичек вместо высокого хвоста. Я будто бы увидел её с другой стороны. Такая маленькая, но такая сильная, но все ее решения, которые она ранее озвучивала были ничем иным, как просто баловство. Теперь же, она была серьезна. В ее глазах пропал тот огонек. Взгляд блуждал по гостям, иногда пробегал по мне, но я не видел тех эмоций, которые были ещё утром.

— Знакомьтесь, это Стас и Римма — мои горячо любимые родственники! Стас, Римма — это Юля и Марин — мои… — он запнулся, ведь называть наше общение дружбой — было немного странно.

— Пациенты! — рассмеялась Юля, на что Римма подхватила ее смех.

— Если б я так каждое знакомство начинал! Марин?! — кажется, Петриков уловил мое недомогание и решил это ещё и озвучить. — Все хорошо, выглядишь…

— Нет, все хорошо. — Кивнул я, после чего вздохнул и продолжил. — Юля утром накормила меня таблетками.

— От молодец!

— Простите, а что… — влез в разговор светловолосый Стас с нелепой рыжей щетиной, которую вечно потирал рукой.

— Марин болен, но уже идет на поправку! — сказала Юля, но я слышал, как дрогнул ее голос.

Маленькая девочка, которая все это время бегала за мной только для того, чтобы я вовремя пил таблетки и делал уколы, а я начал строить из себя непонятно кого. Каким же нужно было быть идиотом. Почему раньше никто не говорил, что так может случиться? Почему с детства никто не привил мне это чувство? Почему я не научился быть благодарным? Благодарить — это ведь не только сказать «спасибо»… это ещё и… И? Ну, что же это? Что?! Где была мама или бабушка в те моменты, когда мне было плохо? Почему я начал идеализировать свою жизнь? Почему? Каким бы я не был, я сам дошёл до этого. Своими руками погубил себя и своё будущее, которого, как оказалось и нет. Вот оно… тот самый случай, когда Бог совершенно случайно дал жизнь не тому и теперь, найдя эту «ошибку» в своих записях, решил все уничтожить. Но взять и внезапно «убрать» человека, Он не может, поэтому насылает на него болезни, чтобы они добили его.

— Все хорошо? — услышал я, поднял взгляд и увидел над собой Юлю, она стояла склонившись и ждала ответа.

— Лучше и быть не может. Где гости?

— Понятно, — шумно выдохнула она, — они пошли мыть руки, прежде чем садиться за стол. И знаешь…

— Знаю! — резко отозвался я, поднимаясь с дивана.

— Ты козел! Надеюсь, что и это ты знаешь!

Я закипал от злости, но старался держать себя в руках. Странно, да. Ещё пару минут назад меня мучила совесть за то, что я потерял Юлю, а теперь, я стал инициатором очередной ссоры. Лучше способ предотвратить конфликт — промолчать. И я промолчал. Прошел на кухню, взглянул в окно и, простояв какое-то время так, не шевелясь, вернулся в гостиную, где Юля «обхаживала» гостей. Сначала она рассказывала какие-то истории про издательство, где она работает, затем Петриков начал говорить про болячки своих пациентов, про то, как устал, а затем и светловолосый Стас подхватил разговор.

— Марин, а вы кем работаете? — поинтересовалась Римма, доедая, кажется вторую порцию салата и окосевшая от двух бокалов шампанского.

— Никем, я…

— Автор-неудачник! — усмехнулась Юля, зная, что это меня разозлит, но я лишь улыбнулся и пожал плечами.

— Она всегда так говорит, когда у меня что-то не получается. Наверное, боится, что я не закончу очередную книгу в срок, и ее издательство понесет убытки за потраченные средства на рекламу.

— А у тебя никогда ничего не получается! Если бы не я, ты бы и первую свою книгу не увидел. Трус!

— Юлечка, кажется, тебе уже хватит. — Ваня попытался отобрать у Юли бокал, но она ловко извернулась и рассмеялась.

— Вань, что ты распереживался? Марин хочет знать правду. Верно?

— Верно. — Кивнул я. — Пусть говорит, Вань, я давно хотел узнать почему она привязалась к «автору-неудачнику», «трусу» и «козлу».

— Марин, — Петриков взглянул на время и поднялся с дивана, — идем, отойдем. Стас, пошли тоже… Юлечка, Риммочка, пошушукайтесь пока без нас.

Я встал и вышел на кухню, куда следом пришел Ванька и Стас. Меня накрывала злость, я чувствовал, как все внутри меня кипит, но не мог успокоиться.

— Глубже вдохни и выдохни! — сказал Петриков, открывая окно и закуривая сигарету.

Стас устроился на подоконнике, сверлил меня взглядом, но молчал. В его глазах читалось непонимание. Оно и понятно, его пригласили в гости, а тут… непонятная ссора, которая началась из ничего. Да и вообще все началось еще днем, когда Юля сказала, что уедет вместе с гостями. Зачем? Зачем она это сказала? Решила меня вывести? У неё получилось!

— Ты чего на взводе?

— В постели какие-то проблемы? — совсем не вовремя влез Стас, на что я еле сдержался, чтобы грубо не ответить.

— Она же девчонка еще. Гормоны бушуют, вот она и пытается ущипнуть тебя, а ты как маленький ведешься.

Я закатил глаза и почувствовал, как по губам что-то пробежало. Словно волос, дрожащий при дыхании. Проведя рукой по губам, я открыл глаза и увидел на ладони кровь.

— Сколько можно?!

— Не запрокидывай ты голову! — Ваня выбросил окурок в окно и подошел ко мне, глазами ища хоть что-то, но Стас подкинул полотенце.

— Перенервничал, ничего. Нашел из-за чего переживать. У тебя в жизни ещё столько ссор будет! Это же обычные бытовые. Я со своей бывшей женой тоже не сразу сошелся. Характеры у нас несовместимы…

— Ага, и гороскопы, — усмехнулся Стас, на что я тоже не смог сдержать смеха.

— Ну вот, в себя приходишь. А то аж побелел от злости.

— Нормально. — Кивнул я, чувствуя, как голова начинает кружиться и оперся на тумбу.

— А какие таблетки ты пил? — вдруг спросил Ваня, рассматривая блистеры с таблетками.

— Не знаю, Юля какие-то приносила, я их и выпил. Что? Отрава какая-то?

— Очень смешно. — Съязвил Ваня. — Юля!? Юль, подойди-ка.

Мне показалось, что она не хотела идти, но спустя пару минут все же появилась на кухне. Увидев меня, она растерянно взглянула на мужчин и снова вернула лицу равнодушное выражение.

— Какие таблетки ты ему дала?

— В с-смысле? Вань, все, что ты прописал, то и дала. Ничего больше, честное слово… — начала оправдываться девчонка, прижав руки к груди.

— Да я не про это. Ты все вместе дала?

Она кивнула, потом принялась лазить по шкафчикам, и протянула ему какой-то листок.

— Вань, ну тут написано как давать и какие! Я ему по часам давала, что не так?

— Да не переживай ты так, просто небольшой побочный эффект.

— Какой?! — чуть ли не выкрикнула она, взглянув на меня, но тут же отвела взгляд.

— Агрессия! — нелепо улыбнулся Стас и встал с подоконника, проходя по кухне. — Это не страшно, но оба пострадали.

— Идемте дальше встречать Новый год! Уверен, что следующий год у вас будет куда лучше, чем конец этого!

— Конечно будет! Как ты там говорила, Юль?! Порознь?! — не сдержался я, за что получил от Вани хмурый взгляд.

Остаток вечера до Нового года мы провели за какой-то настольной игрой, которую нашли у меня в шкафу. Играли все, кроме меня. Им было весело, а я сидел и мысленно пытался себя успокоить. Кровь долго не останавливалась. Впрочем, как и в прошлые разы, но это не мешало мне. Я же был дома. В первый раз, когда это случилось я тоже был дома, но один. Кровь пошла, когда я работал над очередной статьей. Капля упала прямо на клавиатуру, и я почти сразу же сообразил, что нужно делать. Приложил холодное, промыл нос, дышал ртом, но ничего не помогало. Я насторожился, но не думал, что все настолько серьезно. Да и кто вообще думает о серьезности в таких ерундовых случаях? Некоторые себя чувствуют прекрасно, но болезнь их сжигает за считанные дни. А я мучаюсь уже почти год. И каждый раз мне становится все хуже и хуже. Приходит осознание того, насколько я бесполезен. Обычный кусок дерьма, который вот-вот раздавят и размажут по асфальту.

— Идем смотреть фейерверк! — предложил Ваня, и мы вышли на балкон, смотря на то, как соседи внизу готовятся похвастать салютом, купленным на деньги, которые откладывали весь год.

— Пусть наши желания сбудутся! — улыбаясь произнесла Римма, прижимаясь к Стасу, на что тот нежно обнял жену и поцеловал в висок.

Интересно, о чем они мечтали? О чем может мечтать молодая семья? О доме? Ремонте? Детях? Бред какой-то. Хотя, о чем я там мечтал? Каток? Торт? Книги? Я внезапно вспомнил про тетрадь… Если желания невозможно исполнить, про них нужно забыть!

Пока все были увлечены наблюдением за салютом, я ушел в комнату. Я знал, что тетрадь Юля обычно носила с собой, что было совсем неправильным решением. Достав ее из дамской сумочки, я прошёл на кухню, бросил ее в раковину и, схватив с подоконника спички, поджег листы. Медленно загорелась обложка, затем последующие листы, а потом пламя обьяло всю тетрадь. Я стоял и наблюдал за происходящим, пока не услышал тяжелый вздох за спиной. Обернулся и увидел ее лицо, искаженное словно отвращением.

— Тебе стало легче? — спросила она, кивая на горящую тетрадь.

— Намного!

— Ты сам себя убьешь… Марин, ты сам себя убиваешь! Как ты этого не можешь понять?

— Тебе поговорить захотелось? Давай, поговорим в следующий раз, когда меня не будет раздражать в тебе… абсолютно ВСЕ!

— В таком случае, мы с тобой больше никогда и не поговорим. Ты точно этого хочешь? — Юля скрестила руки на груди и глубоко вздохнула. — Марин, я хочу, чтоб ты понял… Я не маленькая девочка, чтобы так со мной обходиться! Поиграл и бросил? Ладно, но поступи, как мужик и признайся хотя бы в этом! Признайся в том, что все, что было между нами — это было только для того, чтобы потешить твое самолюбие! Ну же!

— Это было не так!

— Ты еще хуже, чем я думала…

— А зачем ты тогда носилась с таким «монстром», как я? М? Зачем? — я сделал шаг к ней, но она отступила назад.

— Я влюбилась! Но я влюбилась, наверное, в красивую обертку… не зная, что внутри далеко не сладость.

— Мне казалось, что ты утром говорила совсем обратное. Разве нет?

— Говорила… и что? Я много чего говорю, жаль только, что ты не все слышишь. — Вновь шумно вздохнув, Юля покачала головой и взглянула на меня совсем уже другим взглядом. — Сегодня вышла твоя вторая книга, поздравляю… Подарок под елкой. Кто-нибудь после праздников оповестит тебя о презентации. С Новым годом… ура…

Она развернулась и ушла, а через пару минут ушли все. Я снова остался один. Ее слова словно на повторе звучали в моей голове. Понимал, что был не прав, но теперь все зашло ещё дальше, чем когда-либо, и теперь только чудо вернет все на места. Я даже не очень хорошо помнил, как прощался с Ванькой, как жал руку Стасу, улыбался Римме и помог вынести Юлин чемодан на лестничную клетку. Вот и все. Прошлая моя жизнь в одиночестве вернулась. Снова молчал телевизор, в комнатах не горел свет, даже гирлянда на елке перестала мигать, а застыла в одном положении. Я провёл рукой по лицу и прошел по гостиной, не зная, чем себя занять. Долгожданная свобода — не приносила радости, а ведь я мечтал избавиться от Юли уже долгое время.

— Я так хорошо себя вел в этом году, что ты решил исполнить мое самое идиотское желание? — усмехнулся я, обращаясь к нарисованному на подарочной упаковке Деду Морозу. — Я сошел с ума…