Последние страницы моей жизни - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 8

°8. Новый знакомый

— Ты эгоист! Ты привык, что за тобой все должны бегать! Но я себя уважаю и не собираюсь бросать все ради твоих каких-то тупых «желаний». Ты знаешь о чем я вообще мечтаю?! — кричала Лена, пока я молча собирал свои вещи в чемодан.

Для меня ее крики ничего не значили. В то время я жил лишь ради своего будущего, и Лена постепенно начала забывать об этом. Мама с бабушкой сидели в соседней комнате и скорее всего слышали её крики.

— Что ты молчишь?! Ты знаешь о чем мечтаю я? Знаешь?!

— О чем ты мечтаешь? — выдохнул я, подняв взгляд на покрасневшую от злости Лену.

— О семье, Марин… ты можешь на мне жениться! — произнесла она, подойдя ближе и обхватив мое лицо руками, сжимая щеки. — Неужели ты не хочешь, чтобы мы стали семьей? Родим детишек, и будем жить здесь. К тому же… твоим родным без тебя будет сложно.

— Лена, — я отошел от нее, продолжая складывать вещи, — моим родным будет куда сложнее, если я заведу семью, детей и буду жить в нищете! Не мне тебе говорить о здешних зарплатах.

— Ты сейчас унизить меня решил?

— Все, хватит. Либо поедешь со мной, либо я поеду сам! — Я закрыл чемодан и взглянул на время. — Я тебе уже миллион раз говорил о том, что собираюсь и работать в городе! Все, время учебы закончилось, теперь нужно расти, чтобы через несколько лет добиться того, к чему я шел с раннего детства.

— Ты помешался на своих желаниях! И если ты думаешь, что я за тобой побегу, то ты ошибаешься! Знаешь, как трудно найти работу в городе?!

— Все, пока! Мне пора.

— У тебя ничего не получится! — крикнула она, пытаясь ударить меня по самому больному. — Ты — неудачник! Твои книжки никому не нужны! Ты еще вспомнишь!

Я прошел мимо нее, попрощался с мамой, бабушкой и ушел, направляясь к автобусной остановке. Всего каких-то несколько часов, и я начну самостоятельную жизнь.

Мысли непроизвольным потоком сменяли одна за другой, от воспоминаний тошнило. Хотя скорее всего тошнило не от них, а от количества выпитого алкоголя, подкрепленного сигаретой… не одной. Если кто-то мог подумать, что таким образом я праздновал своё одиночество, то он очень не прав. Возможно, я устроил себе преждевременные поминки, а может быть и наоборот, хотел напиться и сделать то, о чем думал уже достаточно давно, но… как же было неприятно находиться в тишине. Да, работал телевизор в гостиной, в кабинете во всю орала музыка из колонки, в дверь тарабанила Брянская, но даже этот шум не мог отвлечь меня. Я прекрасно понимал все масштабы этого беспредела, который устроил самостоятельно, но без Юли было слишком тихо. Привыкший к её звонкому голосу, я не мог отвыкнуть от него. Все в квартире напоминало мне о ней.

Я медленно поднялся с пола. Все плыло, и мне от этого чувства было не по себе. Нужно было умыться холодной водой. Кое-как дошёл до ванной, умылся и взглянул на себя в зеркало. Ничтожество. Как я мог её обидеть? Почему обидел? Почему она ушла? Почему не высказала ничего? Почему издала вторую книгу? А самое главное… когда успела?

Вновь обдал лицо ледяной водой и, не вытираясь, пошел к елке. По дороге чуть не упал. Ноги были ватными.

Шум отвлекал. Я не мог сосредоточиться на чем-либо. Выключил телевизор и музыку. Звенящая тишина с новой силой ударила по мне, но я продолжил искать свой подарок под елкой. Пару часов назад, когда Юля только уехала я нашел книгу именно там, и кажется положил обратно, но нет… нашел книгу в той же подарочной обертке с веселым Дедом Морозом на ней, я только на кухне, на подоконнике. Приоткрыл окно, сел на пол, закурил новую сигарету и принялся открывать «подарок».

Толстая книга с каким-то существом на обложке, моим именем и название… «Путь длинною в жизнь» — сразу же захватили дух. Дышать стало труднее. Я тяжело сглотнул. Это моя вторая книга. С ума сойти. И все благодаря маленькой веселой девчонке, которая за несколько месяцев изменила мою жизнь. Никому не удавалось этого сделать, а она смогла.

Я выдохнул дым и открыл книгу. В нос ударил запах, который не сравнится ни с каким другим. Поднеся ее к лицу, я вновь глубоко вдохнул. Блаженство. Как жаль, что этот момент я переживаю в одиночестве… Но я могу все изменить, как только приду в себя. Если приду в себя… Вероятность остаться таким, каким я был вечером слишком велика.

Стряхнув пепел прямо на пол, я пролистал книгу и нашел в самой середине листок с быстрым почерком. Тряхнув головой и прищурившись, я пробежал глазами по тексту и понял, что это было поздравление от Юли.

«С Новым Годом, мой милый писатель! Ты автор ШокБука, ты в это веришь?! Кажется, что я сама не осознаю этого, НО (!) благодаря тебе я поняла, что работа редактора — это моя жизнь. Знаешь, когда я редактировала твои книги, я поняла, что это некий интимный момент, и я хочу делить его с тобой. И многие другие моменты я хотела бы разделить с тобой. Надеюсь, что сейчас ты читаешь это «письмо» и смотришь на меня (даже если я уже валяюсь под елкой). Я люблю тебя! Хочу, чтобы ты это знал, и можешь даже не отвечать, потому что… ты не тот человек, который разбрасывается такими громкими словами. Просто буду надеяться, что ты правильно меня поймешь. А еще я буду надеяться на то, что нравлюсь тебе чуть больше, чем раньше! С Новым годом! И я напомню, что я люблю тебя! Если я рядом (а я рядом) обними меня!».

Если бы она знала, что сейчас я читал эти строки в полнейшем смятении, то поняла бы мое состояние. Я затушил сигарету, поднялся с пола, закрыл окно и поплелся в спальню. В голове мелькнул самый лучший (на тот момент) вариант, и я принялся переодеваться. Мокрая, после умывания, футболка осталась валяться на полу у кровати. Искать новую не было времени, поэтому я надел колючий свитер на голое тело, стянул штаны и, шатаясь по всей комнате начал натягивать джинсы. Наверное, я выглядел, как идиот, но совсем не думал о том. Нужно было скорее добраться до Юли.

Надев ботинки и куртку, я взял бумажник и вышел из дома. Только у подъезда догадался взглянуть на время. Три ночи. Куда я собрался? Мозг кричал одно, а сердце звало куда-то. Я шел по дороге, пошатываясь из стороны в сторону, пока водитель, которому в новогоднюю ночь не спалось, не остановил меня.

— Эй, мужик, подвезти? — крикнул он, приоткрыв дверцу.

Я только кивнул и сразу же в такси, ещё раз проверяя бумажник.

— С Наступившим! Куда поедем?

— Взда… в зд… — язык не поддавался, отчего я сначала оторопел, но увидев искреннюю улыбку водителя, собрался. — В из-да-тель-ство ШокБук! Знаешь где?

— Конечно! Только что подвозил девчонок туда! Там корпоратив! Весело.

На мгновение мне показалось, что Юля может быть там, но чем ближе мы подъезжали, тем больше я понимал, что в том состоянии, в котором она уходила, вряд ли бы она захотела праздновать дальше. Я обидел ее, и только теперь понимал насколько сильно мои слова и действия ранили, ещё не познавшую жизнь, девочку, какой она и была в душе.

— Приехали!

— Сколько я должен?

— С Новым Годом, приятель! — усмехнулся он, не озвучивая суммы, и я не мог уйти просто так.

Достал из бумажника пару купюр и протянул ему, затем взглянул на здание и чуть сморщился. Зачем приехал сюда? Зачем-то же ехал?

Я вышел из такси и пошел внутрь. Дверь оказалась не заперта, хотя охранник тут же подошел ко мне, собираясь выпроводить. Пришлось умолять, упрашивать, но в итоге заплатить за то, чтобы он сделал вид, что не видел и не слышал меня. Это было самым правильным решением данной проблемы.

Я был впервые в этом издательстве, но повезло, что указатели показывали куда нужно было идти. На пятом этаже гремела музыка, доносились смех и разговоры девушек, несколько мужских голосов и непонятные звуки. Для приличия я постучал по дверному косяку и зашел в большой и просторный кабинет, где веселье шло полным ходом. Женщины облаченные в ультра облегающие платья танцевали у окна, как вдруг одна отвлеклась на меня и, разведя руки, пошла навстречу.

— Какой красивый молодой человек… заблудились? — сразу же начала она, стреляя взглядом.

— Это… — я обвел взглядом помещение и продолжил, — …издательство, да?

— Угу… — оторвавшись от бокала с шампанским произнесла женщина. — Но мы не работаем, праздник же. А вы кто?

— А, я… новый автор. И я знаю, да… Мне в… общем-то нужен адрес редактора.

— ЭЛЯ! — крикнула она, отчего я сморщился и сделал шаг назад, чувствуя, как постепенно начинаю трезветь, и как головная боль сдавливает виски.

— М? Здрасьте. — Плотная дама в красном мини подошла к нам и вопросительно взглянула на подружку. — Что такое?

— Он адрес твой просит.

— Нет-нет, вы не поняли, я не ее адрес просил. Мой редактор — Юл… Юлия… — в самый важный момент я забыл фамилии, поэтому прошло некоторое время прежде чем я продолжил. — Котова, кажется!

— М… а она что, плохо отредактировала? Ну так ты с этим вопросом после праздников к Эдуардовичу подходи. Он ее пнет. — Эля смачно чавкнула бутербродом с икрой, и я вновь взглянул на ее подружку.

— Ладно, только если что нас не выдавай. Если Эдуардович узнает, что мы слили его адрес — убьет. — Сказала женщина, в размах написав на листке адрес.

— Спасибо! — улыбнулся я, убирая листок в карман. — С Новым Годом!

Я был вне себя от счастья. В меня получилось сделать самостоятельно хоть что-то. Значит, еще не все потеряно. Оставалось надеяться на то, что Юля простит… снова. Но ведь я только сейчас понял насколько дорожу нашими отношениями… мы стали друзьями, а затем чем-то большим, но я просто не успел уловить эту тонкую грань и продолжал думать, что мы друзья. От этого и не давал чувствам раскрыться. В Новый год все сбывается, а значит и мое желание должно сбыться. И сбудется, ведь я отчаянно верил в него.

Быстро пройдя к дверям, я вышел на улицу, чуть зазевался в поисках такси, и увидел водителя, который так и не уехал. Будто бы ждал меня. Я свистнул ему, махнул рукой и шагнул вперед, уже потом понимая, что обо что-то споткнулся. Попытка устоять — не увенчалась успехом, и я растянулся прям на пороге издательства. Позорище, но сделаем скидку на то, что я был пьян. Я уже собирался подниматься, как вдруг увидел перед самым лицом черный нос-пуговку. Он шевелился, что значило, что обладатель его принюхивался. Все же я поднялся и увидел толстого щенка на коротких лапках и с таким грустным взглядом, что что-то внутри меня словно щелкнуло. Я никогда не думал о том, чтобы брать животных с улицы, но этот малыш… с подранным ухом и коротким хвостом растопил мое сердце. Он дрожал всем телом. Пару раз тявкнул, попрыгал на месте и вновь уставился на меня.

— Ладно, парень, пошли со мной. Но взять навсегда я тебя не смогу… я скоро умру, и за тобой некому будет приглядывать. Но пока пошли. — Сказал я, поднимая дрожащего щенка на руки.

Его глаза с нескрытой благодарностью смотри на меня, и я просто влюбился в этого карапуза. Наклонив голову, я сжал зубами воротник куртки, свободной рукой потянул молнию вниз. Расстегнул больше чем наполовину, сунул щенка за пазуху, и прихрамывая пошел к такси. Водитель с хитрой ухмылкой стоял и смотрел на меня, словно я был каким-то придурком. Хотя, скорее всего со стороны все так и выглядело. Плевать. Я пьян… все еще.

— Повезло малышу, его уже трое пнули, а ты забрал. — Усмехнулся он, заглядывая за пазуху и рассматривая щенка. — Куда едем?

Я запустил руку в карман джинсов, достал оттуда бумажку с адресом и протянул водителю. Он понимающе кивнул. Мы сели в машину и поехали прямиком к Юли. Всего каких-то минут сорок-час и я вновь увижу ее, смогу сделать отчаянный шаг, какой не делал никогда в жизни. Да, я понял, что никогда ни у кого не просил прощения. Не было надобности. Хотя, скорее всего если б в своё время я попросил прощения у Лены, сейчас бы у меня была большая семья… или же нет, все же она была невыносимой. Но что будет, когда я попрошу прощения у Юли?

— А ты чего не празднуешь-то, а гуляешь? — вдруг спросил водитель взглянув на меня.

— Долгая история… — выдохнул я, но понял, что должен проговорить это в слух, чтобы окончательно понять в чем не прав. — Я поссорился с близким человеком… слишком поздно понял, что был не прав. Испортил ей… праздник…

— Ей? Девушка, значит?

— Нет… друг.

— Вот пока ты считаешь её другом, вряд ли вы помиритесь. Девушкам нужна взаимность! Это тебе любой психолог скажет! — он взглянул на меня и усмехнулся.

— Но мне это говоришь ты, а не психолог.

— А кто тебе сказал, что я не психолог? С отличием закончил, вообще-то. Правда… психологи в наше время невостребованы. Приходится таксовать, чтобы прокормить семью. Меня Олег звать!

— Марин, — кивнул я.

Я почувствовал усталость, следом головную боль и тошноту. Завтра будет «весело». Но половина страны проснется в таком же состоянии — так что не так обидно будет. Новый год — жестокий праздник. Один день пьешь — десять отходишь.

— А ты не писатель, случаем? — вдруг спросил Олег. — Я недавно купил дочке сборник сказок… там тоже автор — Марин… забыл фамилию… И в издательство ты ехал… Ну точно твои сказки! Эх, а я не взял книжку, так бы автограф выпросил!

— Да ну, какой автограф?! — рассмеялся я, понимая, что это уже слишком.

— Ничего себе, я писателя везу! — посмеялся Олег, на что я рассказал ему всю историю о себе, начиная со знакомства с Юлей.

Мы ехали, болтая о книгах, о девушках, он рассказывал мне о своей семье, а я о себе. Мне казалось, что он и правда отличный психолог, но смущало то, что в последнее время около меня околачивалось слишком много подобных мозгоправов. То этот Стас, теперь Олег… Может я себя накручивал? Хотя этих психологов и правда развелось слишком много.

Обменявшись номерами мы попрощались. Я погладил щенка, успокаивая нервы, посидел у подъезда какое-то время, смотря на двери и думал о том, что зря все это затеял. Но обратного пути не было. Нужно выдохнуть и идти. Колено ныло. Я взглянул на него и охнул, видя небольшое кровавое пятно на темных джинсах. Пьяный, грязный, в крови и с щенком — завидный жених. Главное, чтобы Юля дома была одна… Бред, с чего бы она была одна? А если спит? На часах только шесть утра. Ну а вдруг не спит?

— Ну что, дружок? Либо пан, либо пропал… Пошли. — Я провел рукой по лицу, прогоняя сон, поднялся и отправился на восьмой этаж.

Ещё пару минут, и я стоял у её дверей, прислушиваясь к звукам в квартире. Шумно. Голоса отчетливо доносились — значит никто не спал еще или уже… Рука легла на звонок, пальцы начали на кнопку и раздался громкий звонок. За дверью послышались шаги. Я напрягся, отступил и нервно сглотнул. Дверь чуть приоткрылась, худощавая женщина в очках кинула на меня пренебрежительный взгляд.

— Слушаю, — процедила она, сквозь зубы.

Странно вообще, что она открыла мне дверь. Обычно такие люди разговаривают через преграду или вовсе посылают на все четыре стороны. Бесстрашная, а ее профессионально поставленный голос — немного смущал. Казалось, что эта женщина — мастер по ораторскому искусству или актриса, а может и учительница. Главное не прогибаться. Не отступать.

— Мне нужно поговорить с Юлей.

— Не живут тут такие.

— Ну как же не живут? Мне дали ее адрес.

— А мне-то что? Иди отсюда, к тому кто адрес дал и переспроси ещё раз!

— Нет, вы не понимаете, я… — пытался найти подходящий предлог, чтобы эта бабка позвала Юлю, — …я — автор мне нужно уточнить пару моментов насчет презентации!

— Время видел, автор? Иди отсюда, пока полицию не вызвала! — повторила женщина, снова взглянув на меня с каким-то подозрением.

— Ба, кто там? — услышал я голос Юли и сделал шаг к двери.

— Никто!

— Юля! Юль — это я! Выйди, пожалуйста! — крикнул я, пока бабка закрывала дверь.

За дверью послышался какой-то шум, потом дверь открылась, и я увидел Юлю. Она в домашних тапочках-зайцах, в синей шёлковой пижаме с небрежным пучком стояла и смотрела на меня с удивлением. Я б на ее месте тоже удивился бы. Да что уж там? Будь я на её месте, я б вообще не стал присматривать за больным придурком, который к тому же не ценил ее заботы.

— Что ты тут делаешь? — тихо спросила она. — Как ты нашел где я живу?

— Кто ищет — тот…

— Марин… — перебила меня Юля, — Мне казалось, что мы поговорили… Нет?

— Я пришёл не просто так, — я шагнул к ней, колено вновь заныло. — Я хотел…

— О, Господи, у тебя кровь! — воскликнула она и тут же кинулась ко мне, чуть ли не в ноги, чтобы увидеть рану, но не увидела, джинсы не были порваны. — Что у тебя в куртке?

— Я просто поскользнулся… А в куртке… ну… в общем-то я споткнулся об него… не смог оставить на улице. — Мои слова даже мне показались несвязным бредом, но я впервые в присутствии Юли волновался и нервничал.

— Это щенок, да? Какой лапочка! — она расстегнула мою куртку и погладила малыша по голове, отчего он сладко зевнул и настороженно принюхался. — Маленький какой…

— Я решил взять его на какое-то время к себе…

— Это… Марин ты что… — Юля принюхалась, приподнявшись на носочки, на что я отвернул голову, ожидая нотаций. — Ты пил что ли? Тебе нельзя пить, ты ж таблетки принимаешь! Что ты за человек такой? Боже мой…

Она выдохнула, схватила меня за рукав и втащила в квартиру, где я тут же встретился со взглядом её бабки. Она ждала Юлю, чтобы отчитать, а она вернулась не одна, а с каким-то алкашом. Вероятно, я именно так и выглядел в ее глазах… скорее, я и правда так выглядел. Как было неловко и в то же время радостно от того, что мы с Юлей больше не в ссоре. Хотя, это еще было непонятно. Я снял обувь, сделал шаг и вновь взглянул на женщину, она с презрением смотрела на меня, буквально испепеляя. Юля помогла снять куртку, снова потискала щенка и повела в комнату.

— Юля, ты зачем этого алкаша в дом притащила?! В нем дури больше, чем в нас с тобой! Не дай Бог, изнасилует и ограбит! А мы потом будем сидеть и глазками лупать, как ты привыкла, да? — не унималась женщина, чуть ли не наступая нам на пятки.

— Ба, угомонись!

— Я тебя уму разуму пытаюсь научить, а ты как и твоя мать! Такая ж!

— Вот и иди учи свою дочь с кем спать, а перед кем глазками лупать! Отдыхай! — не выдержала Юля, закрывая перед носом бабки дверь и обернулась на меня. — Да поставь ты уже этого щенка!

Ещё некоторое время я просто ходил по ее комнате, рассматривая фотографии, которыми была увешана вся стена. На них была Юля: совсем маленькая и постарше, несколько школьных фотографий, где она с огромными белыми бантами и недавние… на которых она за рулем своей машины, парочка фото на природе и несколько с друзьями. Не знал, что у неё столько друзей, я совсем ее не знал. Стоило больше разговаривать с ней, а я каждый раз думал только о себе, о своём спокойствии, о том, что будет потом, но не думал о том, что будет с Юлей. Да, знал, что ей будет тяжело, после моей кончины, но сейчас она заслуживала похвалы и доброго слова за то, что она делала. Пока я жив, должен ей показать, что в жизни все прекрасно. И пусть это будет сказкой, но зато это будет! У неё останутся приятные воспоминания. Да и у неё вся жизнь впереди, не будет же она оплакивать меня все это время.

— Садись, — сказала девчонка, кивнув в сторону компьютерного кресла и открыла аптечку, выискивая там что-то.

— Я пришел вообще-то не просто так…

Я прошел по комнате и сел в кресло, не зная слушает ли она меня или настолько занята, что ей наплеваться на все. Но нет, на мое присутствие не наплевать же. Она могла не выйти из квартиры, когда я позвал ее, но вышла. И я благодарен ей. Если бы все обернулось по-другому, я просто сошел бы с ума… винил себя до конца своих дней в том, что виноват, обидел и… совесть меня сожрала бы вперед рака.

— Снимай штаны!

— Юль…

— Марин, не спорь, пожалуйста. — Юля наклонилась ко мне и потянулась к ремню на джинсах.

Эти ее выходки каждый раз немного волновали меня. Не знаю почему, может быть каждый раз я боялся оплошать? Мне умирать — а я думаю не о болезни, а о том, как получить удовольствие. Нужно было исправляться, но если я вновь закроюсь, все только ухудшится. Я взглянул на Юлю и ухватил ее за запястье. Она грустно улыбнулась, кивнула и сделала шаг назад, зная, что я отпущу ее руку, но я сделал то, чего сам не ожидал. Это уже было однажды в ванной, тот момент не забыть никогда. Я потянул ее к себе. Хотел чтобы она знала, что я нуждаюсь в ней, в ее ласке и заботе, просто не могу этого показать. Если б только она могла прочесть мои мысли, то сама бы все поняла.

Юля сделала несмелый шаг ко мне, я словно замер, читая неопределенную канитель эмоции на ее лице. Мгновение и громкий, непонятный звук нас разлучил. Юля отдернула руку и взглянула в сторону двери, я сделал то же самое, но никто, как оказалось, нам не мешал. Это был щенок… Он выспался по дороге от издательства до дома, и теперь вовсю скакал по комнате и громко тявкал. Девчонка рассмеялась первой, присаживаясь на корточки и приманивая малыша к себе. Он сразу же побежал к ней, забавно задирая лапы выше головы. Никогда бы не подумал, что подобная ситуация будет вызывать во мне столько эмоций. Наверное, потому что я пьян, а может быть из-за страха потерять Юлю, я наконец-то смог перебороть себя. Даже в тот момент, пока девчонка дурачилась с щенком, я боролся с желанием вновь обнять ее и снова глубоко вдохнуть запах сирени.

— Как ты его назовешь? — спросила Юля, взглянув на меня и тут же спохватилась, начиная закатывать штанину на моих джинсах.

— Я не знаю… но… Юль, подожди…

— Дальше не поднимается, так что… — она взглянула на дверь, поднялась с пола и наклонилась к моему лицу. — Так что снимай штаны, пока я не сняла их с тебя самостоятельно! Ну Марин! Не смотри на меня таким взглядом, а то я чувствую себя неловко!

Я рассмеялся, проведя рукой по лицу, затем поднялся из кресла, расстегнул ремень и взглянул на задумчивое лицо Юли. Она смотрела на щенка, вернее взгляд был направлен на него, но мыслями она была где-то далеко. Стянув одну штанину, я взглянул на ранку на колене и сморщился. Выглядело это немного неприятно. Посиневшее колено с кровоточащей раной, что может выглядеть хуже? Да, есть вещи выглядящие похуже, но… отвратительно ощущать себя больным и знать, что этот день может быть последним. Я сел обратно в кресло, Юля смочила кусок ваты перекисью и без предупреждения приложила к ране.

— Щиплет!

— И что? Подуть? — рассмеялась она, вновь промокнула вату перекисью и принялась дуть на мое колено. — Очень жаль, что ты испортил нам Новый год…

— Я это уже понял, — выдохнул я и провёл рукой по лицу, тяжело сглотнув. — Я много чего делаю не подумав, но я исправлюсь, если ты захочешь.

— Причем тут «если ты захочешь», Марин? Главное, чтобы ты сам захотел измениться. Я же не могу заставить тебя меня полюбить или… — Юля покачала головой, не находя нужных слов и снова подула на рану.

— Ты права, я не смогу сказать тебе тех слов, которые ты хочешь услышать, но я могу дать тебе эмоции.

Она грустно усмехнулась, взяла другой кусок ваты и приложила уже его к колену. Я знал, что эмоции ей не нужны, но не понимал почему? Эмоции, воспоминания и прикосновения — этим нужно жить, но не словами. Они могут быть пустыми.

— Что это значит? — вдруг спросила Юля, взглянув на меня. — Какие эмоции ты хочешь мне дать?

— Только те, которые ты сама захочешь испытать! Восхищение… обожание… веселье… трепет… неловкость… смущение… радость… желание… боль…

— Боль? Хочешь, чтобы мне было больно?

— Нет, я не хочу, чтобы после того, как все закончится тебе было больно, но…

— Не говори так! Как только боль пройдет, я забуду тебя… а я не хочу… И вообще я не хочу об этом говорить сейчас! — она поднялась, подошла ко мне и крепко обняла.

Её объятия стали для меня успокоением. Я полностью растворялся в них, каждой клеткой тела чувствовал ее напряжение и то как сильно она сдерживала себя, чтобы не показать мне слез. Сильная. Ее выдержке позавидует каждый, даже я. Тот еще слабак. Ее рука коснулась моей щеки, и я прикрыл глаза. Прикосновения — дарили новые эмоции… Казалось, что наш «договор» действовал в обе стороны. Нам нужно было переживать все эмоции вместе, и пусть после я не буду чувствовать боли… я буду чувствовать ее до. Каждый день, просыпаясь и видя ее улыбку, мое сердце будет разрываться на части от одной мысли, что я ее скоро оставлю. Но знал, что Юле куда тяжелее… я не знаю, что будет после моей смерти, я просто умру, и для меня все закончился, но для нее… Для хрупкого ангела, который всеми своими силами пытается меня вернуть к нормальной жизни — для Юли все только начинается. И она готова это все в раз перечеркнуть, лишь бы быть рядом. Я должен быть благодарен ей за все. Должен целовать ее руки и радоваться каждому прожитому дню, и не должен думать о том, что будет завтра.

Мне снова восемь. Худой мальчишка с вечно растрепанными волосами и грустным взглядом. Я стоял перед зеркалом в своем новом костюме, мама поправляла рубашку, которая была великовата, бабушка держала в руках пиджак. Не знаю или уже не помню, откуда появился этот костюм, но я был самым счастливым на свете. Новая вещь. До этого я носил старенькие серые брюки, которые были чуть коротковаты, отчего все вечно смеялись и называли меня «подстрелышем» и белый свитер, который вязала бабушка. Он был колючим, но я терпеливо ходил в нём весь день, потому что другого ничего у меня не было. А тут… настоящий костюм! И пусть великоват. Вырасту.

— Ну, что скажешь, милый? — улыбаясь произнесла мама, разглаживая пиджак на моих плечах. — Какой ты у меня уже взрослый…

— Я теперь буду самым важным в классе! Даже у Мишки нет костюма, он чернила пролил на пиджак, а они не отстирываются. — Посмеялся я, продолжая рассматривать себя в зеркале.

— Мам, а тебе как?

— Великоват костюмчик, Ирина, великоват, — сказала бабушка, смотря на меня и скорее всего думая о том, как лучше подшить рукава и длинные штанины.

— И пусть великоват! Зато новенький, да? Вот, даже Марин согласен! Мужчинка мой! — мама крепко обняла меня, так крепко, что у меня перехватило дыхание. — Брючки и подвернуть можно, а пиджак… может тоже подвернуть? Дай руку!

Я протянул маме руку, и она тут же загнула край рукава, смотря на то, как это все выглядит. Мне нравилось и до этого… подумаешь, велико. Уже не терпелось прийти в школу в обновке. Не помню, как я пережил тот день, но с вечера лег спать пораньше, на что мама только посмеялась.

Раннее утро. Ещё даже бабушка не проснулась, она та ещё ранняя пташка, а я уже не спал. Лежал в постели и думал о том, как все удивятся, и сразу начнут дружить. Больше никто не обзовет меня, ведь я буду, как и все. А если они еще позовут меня играть в футбол — я стану самым счастливым! Только бабушка проснулась, я встал следом. Она поставила чайник, достала из шкафчика сушки и насыпала их в вазочку, стоящую на столе. Следом встала и мама. Она не могла лежать, видя как я, путаясь в пуговках, пытаюсь застегнуть рубашку. На ее лице были полосы от подушки, сонный взгляд смотрел на меня с особой любовью, спутанные волосы небрежно топорщились во все стороны.

— Спал бы еще, — тихо проговорила она, подкатывая рукава на моей рубашке.

— Я хочу скорее пойти в школу! Представь, как все удивятся моему новому костюму!

Мама рассмеялась, потрепала меня по голове и ушла на кухню. Еще час я сидел, как на иголках, ожидая, когда меня уже отпустят в школу.

Шел до школы быстрым шагом, стараясь поскорее до неё добраться, а это было не так близко, как казалось на первый взгляд. В класс влетел на всех парах. Осмотрелся — только Наталья Олеговна и ее Ванька. Он всегда был самым первым, потому что приходил в школу вместе со своей мамкой. А еще он часто рассказывал, что по утрам он сидит в учительской с учителями и пьет чай. Не знаю насколько это правда.

Пройдя к своему месту, я достал из портфеля учебник, дневник ручку и сел. Все молчали, а я ждал, когда же все соберутся. Следом пришли девчонки-отличницы, затем близнецы Агапкины, а потом уже и все остальные. Но на перемене никто не заговорил со мной. Урок прошел скучно. Наталья Олеговна что-то монотонно рассказывала. За окном шёл дождь. Все зевали. Даже девочки-отличницы.

На следующей перемене, учительницы ушла куда-то, девочки побежали в библиотеку, мальчишки побежали играть в догонялки, а остальные остались. Петриков, близнецы Агапкины, Павлик Ветлячков и Колька, живущий недалеко от нас — что-то оживленно обсуждали. Кажется новый выпуск «Мурзилки». Я встал с места, прошёл к доске, взял тряпку и начал стирать с нее мел. Услышал, как мальчишки затихли, потом начали шептаться.

— Эй, ты, — крикнул Петриков, я сразу же обернулся, — классный костюмчик!

Другие мальчишки прыснули, стукая друг дружку по рукам, чтобы перестали смеяться.

— Да! — кивнул я, на что рассмеялся даже Петриков.

— Где-то я уже видел этот костюмчик. — Задумчиво произнес Павлик. — О! Вспомнил, на брате! Этот недоносок донашивает шмотки. Ты б еще у бомжа отобрал штаны!

— Это мой костюм. — Вторил я, на что все смеялись еще больше.

— Конечно. Твой. Папаша зек купил на зоне и передал тебе, да? — ухмыльнулся Петриков. — А нет… твоя мамашка работает за еду и тряпки!

— Заткнись! — я сжал кулаки.

— А то что? Бабка твоя прихромает и нам пальцем пригрозит? — продолжал Ванька, стоя у парты близнецов и смеряя меня взглядом полным ненависти.

Не знаю что мной двигало тогда, но я в два прыжка оказался рядом с Петриковым и замахнулся, пытаясь попасть кулаком тому по зубам. Я хотел, чтобы он заткнулся. Кровь бурлила во мне. Я слышал лишь шум в ушах, поэтому когда Ванька что-то сказал, не услышал, но близнецы тут же схватили меня за руки и стали держать. Как бы я не пытался вырваться, не получалось.

— Поиграем в «швыряй дерьмо», — расхохотался Павлик и близнецы толкнули меня к нему, он тут же оттолкнул меня к Ваньке.

Петриков смотрел на меня с ненавистью, схватил за рукав, толкнул сначала на себя, а потом к близнецам. Так было пару раз, пока все не услышали треск порванной ткани.

Прозвенел звонок. Мальчишки тут же разбежались по местам, а я стоял, пытаясь собраться. Голова кружилась так, что я не мог сделать и шаг. Плечо саднило. Петриков не только оторвал рукав пиджака, но еще и рубашки и поцарапал само плечо.

— Ты чего встал посреди класса? Решил рассказать стихотворение первым? — громкий голос Натальи Олеговна напугал меня, но я по-прежнему не мог собраться.

Я испугался. Меня толкали на протяжении десяти минут, поэтому все и плыло.

— Я жду. — Сказала учительница, прошагав к столу. — Ну? Александр Сергеевич Пушкин… я что, сама должна рассказывать?!

— Наталья Олеговна, да он не готов! Можно я? — не выдержала одна из отличниц.

— Садись! Два! — выдохнула учительница, садясь за стол и шелестя страницами журнала. — Неси дневник!

***

— Я зацепился. — Говорил я, видя мамин обеспокоенный взгляд, каким она осматривала порванный рукав пиджака.

— А двойка-то? Ты же наизусть знаешь этот стих. Вы ж с бабулей учили.

— Забыл.

— Ты мне что-то не договариваешь. Марин, милый, скажи, тебя продолжают обижать? — мама тогда смотрела с такой болью во взгляде, что я просто не мог подтвердить ее опасения.

— Нет! — бодро отозвался я, выдавив из себя улыбку. — Мы просто играли в догонялки, я зацепился за… вешалку в раздевалке и оторвал.

— Сейчас я зашью, и пойду на работу. Пойдешь со мной?

Я кивнул, снял пиджак вместе с рубашкой и побежал в комнату, собираться с мамой на работу. Я слышал, как она с бабушкой обсуждала моих одноклассников. Бабушка говорила о том, что я вру, выгораживаю всех, но мама хотела верить мне. Я понимал, что ей хватало проблем, а мои школьные разборки будут ей только в тягость. Не нужно. Я сам справлюсь! Я мужчина!

— О чем ты задумался? — прошептала Юля, поглаживая меня по волосам.

— Вспоминал детство. Забавно так… — я поднялся, надел джинсы, затянул ремень и взглянул на девушку, которая продолжала стоять на месте и ждать ответа. — У меня не было детства после того, как отца посадили в тюрьму. Я пытался быть мужчиной с семи лет, думал, что я сильный, а по итогу… превратился в депрессивного ворчуна.

Юля рассмеялась, проходя по комнате и открывая шкаф с одеждой. Она быстро натянула джинсы, накинула куртку прямо на шелковую рубашку от пижамы и взглянула на меня.

— Поехали, я отвезу вас домой.

— Нас? — удивился я, только потом вспомнил о щенке, который грыз Юлин тапочек. — Поехали.

По дороге домой мы с Юлей подбирали имя для маленького пса, который норовил выскочить из моих рук. Казалось, что это просто невозможно, все попытки придумать малышу имя — заканчивались тем, что девчонка хмурилась и лишь отмахивалась. Нет, ну выбрать имя — это пол беды, а приучить — куда сложнее.

По дороге мы зашли в магазин, нужно было купить корм, миски и всю ерунду для щенка. Вот и зачем я только решил взять его к себе домой? Ведь даже не думал в тот момент о том, что с ним придется гулять по утрам и вечерам, а если я буду не в состоянии это сделать? Нет, есть вероятность того, что Юля возьмет все на себя, но я не знал, останется она у меня или все же нет.

Споры продолжались. Щенок на этот раз сидел спокойно во все глаза смотря на резиновый пончик, который Юля зачем-то купила. Нет, возможно, он будет грызть игрушку, но… пока он просто рассматривал ее.

— Может быть… все же, назовем его Рекс? — вновь завела беседу Юля.

— Ну какой Рекс?! Он на него даже не похож… дворняжка обычная. Да? — я потрепал щенка по голове, на что он довольно хрюкнул, пытаясь играючи укусить.

— Макс?

— Юля, ему единственное, что может подойти, так это — Шарик.

— Ну нет! — вновь возразила она, остановив машину на светофоре.

Юля улыбнулась, отстегнула ремень безопасности и потянулась ко мне, поцеловала, погладила щенка и довольная вернулась за руль.

— Что это было?

— Пыталась заткнуть тебя поцелуем! Как пишут в книгах!

Мы рассмеялись. Я чувствовал такую легкость, какую не смог бы передать словами, если бы попросили. Юля каждый раз вытворяла что-то, о чем никто бы никогда не додумался. Ради ее улыбки, я хотел жить. Только эта мысль давала мне сил, и я продолжал бороться.