Илья
Моя девочка выгибалась мне навстречу, что-то тихо бормотала себе под нос, смотря на меня заплывшим от удовольствия взглядом. И от всего этого у меня просто сносило крышу.
Я пришел в свой домашний зал, чтобы отвлечься. Хоть на пару часов забыть о жившей в моем доме фее. И у меня это даже получалось.
Ровно до того момента, как я заметил стоящую в дверях Ирину, жадно пожирающую меня глазами. Она даже облизывалась, словно видела перед собой что-то жутко аппетитное. И мне было чертовски приятно, что этим чем-то был я.
От неприкрытого желания в ее взгляде, мне снесло крышу. Я забыл о том, что собирался дать ей время. Поухаживать за ней нормально. Не приставать. Но как можно держать себя в руках, когда на тебя смотрят так, словно хотят съесть? И я с радостью ей это позволю.
Освободив ее грудь от ненужной на мой взгляд одежды, громко застонал. Она была идеальная. Сделанная прямо под меня. Ни больше, ни меньше.
Наклонившись, втянул твердую горошину соска в рот, чуть поласкал его языком, ощущая нежные пальчики, зарывшиеся мне в волосы, притягивающие мою голову еще ближе.
Сжав талию Иры руками, надеясь, что не причиняю ей боли, вжался ей между ног, недвусмысленно намекая на свои желания и молясь всем богам, готовым меня услышать, чтобы она меня не остановила.
Судя по тому, что она еще шире развела ножки, подпуская меня ближе, Ира этого делать не собиралась.
— Девочка моя… — прошептал, переходя к другой груди. — Сладкая…
В ответ раздался только низкий стон. Да, правильно, стони. Наслаждайся. Я с удовольствием докажу тебе сейчас, что ты никогда не пожалеешь, что выбрала меня. Ты всегда будешь довольна. Интимом уж точно.
Не давая ей времени опомниться и передумать, стянул с феи домашнюю юбку, которую ей приходилось носить из-за гипса, мешающего надеть штаны. Чему в данный момент я был несказанно рад. Если бы мне пришлось возиться со штанами, Ира могла прийти в себя. А я уже достаточно далеко зашел, чтобы остановиться.
Нет, если бы я почувствовал ее сопротивление или нежелание, то конечно же остановился бы, но этого не было. Девушка, наоборот, прижимала меня к себе, терлась о мою руку, исследующую ее, доставляющую удовольствие.
Дьявол! Какая же она была влажная. И как же мне хотелось сейчас оказаться в ней совершенно другой частью тела.
— Илья… пожалуйста… — простонала моя личная фея, еще сильнее выгибаясь, подставляя моему жадному рту свою восхитительную грудь.
— Что «пожалуйста», фея? — прошептал ей на ухо, вжимая в себя одной рукой, а второй продолжая ласкать. — Что ты хочешь?
Ира открыла затуманенные глазки и просто посмотрела на меня, издавая такие неприличные, но такие сладкие звуки, что я, окончательно потеряв голову и остатки самообладания, решил больше не мучить ни себя, ни ее.
Стянув с себя спортивные шорты, сдвинул в сторону трусики (одно название, ей богу), заглянул в глаза, прошептал:
— Останови меня…
На мое счастье, она не стала этого делать. Лишь обхватила меня одной ногой за бедро, не давая возможности отстраниться. А я и не собирался. Толчок, и тишину домашнего спортзала нарушили наши громкие стоны. Блаженство…
***
Когда мы пришли в себя, я, как мог, привел Иру в порядок, пригладил растрепанные волосы и усмехнулся.
— Теперь я не смогу спокойно заниматься.
— Почему? — смешно нахмурилась она, поправляя бюстгалтер и натягивая футболку.
— Каждый раз, заходя в зал, я буду вспоминать, как имел тебя на этом тренажере, — похабно ухмыльнулся, забавляясь от того, что ее щечки вновь покраснели от смущения.
Ира обернулась, чтобы посмотреть, на чем она расположилась. Покачала головой.
— Это целиком и полностью твоя вина, — заявила она, ткнув в меня пальцем.
— Почему это? — удивился, помогая ей встать и подавая костыль.
— Потому что нельзя быть таким сексуальным.
Рассмеявшись, я демонстративно поиграл мускулами, получив в ответ лишь закатанные в раздражении глаза.
— Ну, извини, — пожал плечами, ничуть не раскаиваясь в содеянном. — Ты жалеешь? — спросил, вдруг, со страхом, поднявшим свою отвратительную голову.
Даже удовольствие от произошедшего поубавилось.
— Нет, — твердо ответила фея. — Но в следующий раз будем предохраняться.
Обрадованный тем фактом, что будет следующий раз, не сразу понял, что она имела в виду. Но когда до меня дошло, мне и правда стало стыдно. И немножко неприятно.
— Ты… — хотел было спросить, почему она не хочет от меня детей, но вовремя остановился. Для этого разговора еще точно рано. — Будем, — сказал вместо этого. — Я в душ. А потом с удовольствием что-нибудь поел бы. Надеюсь, завтрак, который ты готовила, не безнадежно испорчен?
— Его надо только разогреть, — улыбнулась фея, идя вместе со мной в сторону кухни и опираясь на мою руку. Костыль она несла в другой, поскольку в данный момент в нем не было надобности.
Оставив Иришку колдовать у плиты, насвистывая бодрый мотивчик отправился на второй этаж.
Наверное, я должен ругать себя за то, что так набросился на молодую женщину. Наверное, мне должно быть стыдно, что не смог сдержать себя в руках. Наверное, мы должны с ней поговорить об этом. Наверное…
Но, блять! Я не хотел этого делать. Вот совершенно. Считал, что разговоры сейчас все только испортят. А уж сожалеть о том, что наконец исполнилась мечта моих последних месяцев жизни, я точно не собираюсь.
Надеюсь, что и Ира не скроется заново в своей раковине, и не станет меня избегать. Но, если судить, по нашему разговору сразу после, она не будет этого делать.
И почему-то я был твердо уверен, что изначально она пришла именно для того, чтобы сказать, что готова попробовать. Иначе все, что произошло, наполнялось совершенно иным смыслом. Который мне не нравился. Надо будет все-таки уточнить этот момент.
Стоя под упругими струями душа, я не переставал улыбаться. Как-то, во время нашей очередной с Максом попойки, мой друг признался, что лучший секс в его жизни был у него с Оксаной, и в ответ на мое скептическое хмыканье добавил, что я пойму его, когда тоже найду любимую женщину. И он оказался чертовски прав. Я такого наслаждения от полового акта, как от этого с Ирой, никогда не получал. Стоит признать, что я на мгновенье даже отключился, настолько мне было хорошо.
Правда, я не планировал, что наш первый раз с феей случится в зале, на одном из тренажеров. Я собирался ее медленно соблазнять, очаровывать, сводить с ума намеками и легкими прикосновениями. Чтобы она лужицей растеклась передо мной, когда я, наконец, перейду к делу. И произошло бы это у меня в комнате, при свечах, медленно, нежно, мы бы наслаждались каждой минутой, проведенной вместе. И были бы на сто процентов уверены, что этот раз — первый из множества.
Я и сейчас в этом уверен. Но вот Ира… Вряд ли. Еще раз подумал, что надо все-таки с ней все обсудить.
Выйдя из душа, наскоро вытерся, оделся и в припрыжку сбежал вниз, ведомый вновь наполнившими мой дом ароматами.
Иру опять застал у плиты, стараясь не шуметь, подошел к ней, обнял, зарывшись носом в волосы, втягивая только ей присущий запах, который уже стал моим личным наркотиком. И немножко афродизиаком.
Громко заурчавший желудок не дал моим мыслям уйти не в то русло. Иришка рассмеявшись повернулась, обхватывая меня своими тонкими ручками, утыкаясь носиком куда-то в район шеи.
— Проголодался, медвежонок? — спросила так ласково, аж что-то сжалось внутри от нежности. И вовсе не обидно, оказывается, когда тебя так называют, если произносится это таким тоном.
— Есть немного, — пробормотал, прижимая ее к себе. — Нам надо поговорить? — решил спросить.
Напрямую узнать, что она обо всем этом думает, не отважился. Сыграл труса, да. Наверное, впервые в жизни в таком деле. Вот почему-то именно сейчас мне стало страшно. Не тогда, когда признавался ей в любви и предлагал попробовать построить отношения, поставив все на кон; не тогда, когда разрешал Никите папой себя называть, прекрасно осознавая, чем это грозит; не тогда, когда трахал ее у себя в зале; а именно сейчас, после всего, когда узнал, наконец, какого это — быть с ней, быть в ней. И теперь у меня чуть ли ни поджилки тряслись, в ожидании ее ответа.
— Я шла сказать тебе, что готова попробовать, — глухо призналась Иришка, утыкаясь теперь в грудь. — И если ты не заметил, то я хотела всего этого также сильно, как и ты. Ничуть не жалею.
Закончив, подняла на меня свои прекрасные глазки, в которых, к своему удовольствию, я не увидел ни капли сожаления, что полностью подтверждало ее слова.
— И впредь не пожалеешь, — прошептал севшим голосом. — Обещаю.
— Знаю, — улыбнулась.
Поцеловав девушку, отлип, наконец, от нее и сел за стол, принимаясь за самый вкусный завтракообед в своей жизни.