Илья
Проводив их взглядом, повернулся к Оксане. Та стояла, уперев руки в боки, и молча на меня смотрела. Не успел я ничего сказать, как к нам присоединился ее муж.
— Здорово, — хлопнул меня по плечу Макс и тоже посмотрел в сторону скрывшихся за домом детей. — Где ты украл этого ребенка?
— Не украл, — фыркнул, следуя за семейной парой в дом.
На ходу поздоровался с парочкой взрослых, которых помнил по предыдущим дням рождения бандитов, успешно увернулся от несшейся прямо на меня оравы малолетних траглодитов, и, наконец, оказался в кухне, встретившей нас блаженной тишиной.
— Знаете, после этих визгов, мне начинает казаться, что я — самый тихий человек в мире, — заметил, доставая из холодильника бутылку пива, которого всегда было у Максима в избытке. Еще, когда ехали сюда, решил, что мы с Никитой переночуем у Строгановых. Был уверен, что они нам не откажут.
— Тебе только кажется, — фыркнул друг, скрестив руки на груди, он облокотился о кухонный стол и воззрился на меня с тем же вопросом в глазах, что и его жена.
Сделав пару больших глотков, удовлетворенно прикрыл глаза. Блаженство. Я мечтал хотя бы о капле алкоголя со вчерашнего вечера. Пиво, конечно, не совсем то, но тоже сойдет. Напиваться в зюзю, когда у меня на руках малой, не собирался.
— Иль-я, — по слогам проговорила мое имя Оксана, так и не дождавшись хоть каких-нибудь комментариев произошедшего.
— Помните моих шумных соседей сверху?
Семейная пара дружно кивнула.
— Это их сын. Точнее, — поправился, вспомнив появившееся в голосе Иры возмущение, когда я предположил, чтоэтотбыл ее мужем, — ее сын. Мужик оказался обычным проходимцем.
— И что же ее сын делает с тобой на празднике наших детей? — осведомилась Оксана.
— Вчера вечером он ее сильно избил, а сам смылся. Я отвез ее к Стасу в больницу, а малого взял с собой, поскольку, как выяснилось, других родственников, кроме матери у него нет, — изложил основные факты.
Оксана ахнула, приложив руку к губам, на глаза женщины навернулись слезы. Затем они грозно сверкнули, и она ткнула в меня пальцем, в голосе, когда заговорила, сквозило неприкрытое возмущение и осуждение:
— Я же говорила, что что-то подобное могло произойти! А ты отмахивался!
— Ты сейчас очень похожа на мою старую соседку — Макаровну, — поморщился, вспомнив осуждение в глазах старушки.
— Вот, если бы ты нас послушал… — начала было Оксана, но Максим ее перебил.
— Это бы все равно произошло, любимая, — чуть сжал ее за плечи, поцеловав в макушку, пытаясь сбить воинственный настрой. Помогло. Женщина как-то разом расслабилась, откинулась на грудь мужа и прикрыла глаза.
Я благодарно посмотрел на друга, одними губами сказал «Спасибо», Макс кивнул. Мы с ним оба понимали, что ничего бы мой звонок ментам не решил, даже если бы я позвонил нашему общему знакомому.
— В таких семьях очень редко бывают благодарны при постороннем вмешательстве. Ты же знаешь, — добавил он, озвучив его и мои мысли.
Оксана тяжело вздохнула и открыла глаза, в которых плескалась неприкрытая грусть.
— Знаю, но все равно мне хочется верить, что именно в этом случае, звонок мог бы помочь.
— Теперь мы этого никогда не узнаем, — пожал плечами, отворачиваясь от них к окну, мимо которого в этот момент с улюлюканьем пронеслась стая детишек.
— Его мама пришла в себя? — спросил Максим, когда понял, что я задумался и не собираюсь продолжать.
— Да, — кивнул, — у нее сломана лодыжка, два ребра, легкое сотрясение. Стас хочет оставить ее в больнице недели на две. Поэтому я предложил ей присмотреть за малым, пока ее не выпишут.
— И она согласилась? — по голосу Оксаны было слышно, что она хмурится.
— У нее не было выбора, — грустно ухмыльнулся, вновь поворачиваясь к друзьям. — Родных нет, друзей, как я понял, тоже. Не оставлять же его одного.
— Не в обиду тебе будет сказано, — пробормотала Строганова, — я бы не доверила ребенка незнакомому человеку.
— Я бы тоже, — согласился с ней, — но либо так, либо соццентр. Из двух зол, как говорится…
— У нас не такие ужасные социальные центры, как о них говорят, — встала на защиту госслужбы Оксана, которой приходилось в свое время, пока она работала в садике, с ними сталкиваться.
— Но есть и не очень, согласись, — возразил ей муж.
— Есть, но это не значит, что мальчик попал бы именно в такой, — парировала та.
— А мог бы и попасть, — я решил закончить ненужную дискуссию.
На самом деле, мысль о том, чтобы отдать Никитку на время на попечение социальным службам, даже не приходила мне в голову. Ире, видимо, тоже. Хотя, вот ее-то как раз можно было понять — она в больнице, плохо себя чувствует, еще и сотрясение. По опыту знал, что с ним первое время соображаешь из рук вон плохо.
— Почему Стас не согласился оставить мальчика в больнице? — справедливо спросил Максим. — Насколько я помню его центр, там достаточно места. У него целое крыло оборудовано под детское отделение.
— Стас в этом месяце дежурит в центральной больнице, — ответила за меня Оксана. — Но даже там ребенку нашли бы место, — заметила она. — Или можно было бы поговорить с Карпиным, и определить пока мальчика к нему. Да и маму потом туда перевезти.
— Я не предлагал последнего, — посмотрел на женщину, затем, на ее мужа, — и не уточнял насчет первого. Когда мы приехали, Стас спросил, есть ли где ночевать пацану. Я не знал, а когда выяснил, что они одни, решил забрать себе.
— Почему? — пыталась выпытать у меня Оксана.
— Вопрос на миллион, блять, — огрызнулся, не заботясь о том, что в дом в любой момент могут залететь дети. Оксана кинула на меня укоризненный взгляд, который я успешно проигнорировал. — Не знаю я — почему. Сам голову сломал уже с этим вопросом. Просто решил, что так будет правильно.
— Знаешь, — задумчиво проговорила женщина, в то время, как ее муж сверлил меня взглядом, — если бы на твоем месте оказался Максим и принял подобное решение, я бы не удивилась. Это в его стиле — поступать так, как велит сердце, не думая о последствиях и не ища альтернативных решений. Но ты… — покачала она головой.
Но я… Да, мне подобные поступки были не свойственны. Как уже говорилось, я сначала думаю, а потом действую. С этой же семьей я творил всякую дичь, не задумываясь над тем, как это будет выглядеть со стороны, и насколько это уместно.
— Ладно, — хлопнул в ладоши Макс, отвлекая жену и меня от размышлений о моей персоне. — Что сделано, то сделано. Раз уж наш дорогой Моров решил обзавестись семьей таким нетрадиционным способом, мы просто обязаны его поддержать.
— Я… — хотел было сказать, что помогаю Ире не ради этого, но Оксана меня перебила.
Неожиданно обрадовавшись словам мужа, рассмеялась, лукаво подмигнула и, прихватив со стола вазу с фруктами, направилась к выходу из дома.
— Пойду посмотрю, как там дети. Заодно познакомлюсь с Никиткой. Чувствуется, он теперь будет частым гостем в нашем доме. Как и его названый папаша, — последние слова она пропела уже с улицы.
Ошарашенно посмотрел на веселящегося Строганова.
— Что такое взбрело твоей жене в голову?
Макс пожал плечами и поспешил вслед за Оксаной на улицу, но на пороге обернулся:
— Ты должен знать, что в подобных вещах мы с волшебницей редко ошибаемся.
— В каких еще вещах? — крикнул ему в спину, но ответа, естественно, не услышал.
Если бы я слушал свое сердце, то оно бы подсказало мне в этот момент, о чем говорили Оксана с Максимом, но я его слушать не собирался. Вообще старательно гнал от себя мысли, что моя вовлеченность в семью Иры как-то связана с моим желанием быть с ней.
Одно дело хотеть малознакомую женщину из-за ее внешнего вида (Анджелину Джоли же хотят, почему я не могу хотеть соседку?) и в порядке бреда допускать мысль, что ее благодарность за помощь может быть выражена именно таким образом (в горизонтальной плоскости), и совсем другое дело — рассматривать это всерьез. И не просто всерьез, но еще и как ступеньку к семейной жизни.
Да ну нет! Бред, не иначе.