— Он идет! — Крик Бульвена — магистра пылающего воинства твердыни Мужества, хоть и заглушился ветром, был продублирован во внутренней сети. Однако и без его напоминания все семеро отреагировали на стремительную тень.
Влад, несущийся к Солему, вдруг под прямым углом сменил цель, и напал на другого магистра.
— Клеймо разрушения: Сотрясение. — Вокруг плотно сжатого кулака появились видимые вибрации. Влад без труда сместился с траектории молниеносной контратаки священнослужителя, и плазменный наконечник алебарды прожужжал в сантиметре от лица.
Кулак разорвал плащ психического пламени, впечатываясь в древнюю броню. Казалось, он бессильно ударился о золотую рельефную поверхность, и остановился, даже не отбросив противника. Вот только вся набранная по пути кинетическая энергия, усиленная сутрой, была сконцентрирована в клейме разрушения. А уж оно выполнило свою работу, сокрушительной волной превратив внутренние органы в фарш, а кости в труху. Фактически, внутри брони сейчас не человек, а растекающееся желе из плоти, крови, и дерьма.
Влад не заметил, что перед самым ударом на устах магистра Рабаута играла мрачная улыбка. Белые полоски ткани, испещренные золотыми символами, свисающие с талии подобно юбке римского легионера, ожили. Они выстрелили в разные стороны, удлиняясь, и извиваясь, чтобы образовать сферическую сеть.
Попытка телепортации провалилась. Психическое пламя сжигало аниму, пытающуюся скрутить пространственные нити. Именно из-за этого проклятого эффекта Влад был вынужден бежать к противнику, вместо более эффективного телепортационного удара.
— Думаешь, я удивлен? — Влад пристально всматривался в пустые глазницы шлема, точно зная, что за ними все еще есть разум. Умирающего магистра, или же лжебога… — Существует ли более очевидная вещь для религиозного фанатика, чем жертвоприношение?
С этими словами тело Влада распалось, и облако анимы ворвалось в щели доспеха, в то время как стягивающиеся священные лоскуты позади схватили пустоту.
Будучи в форме чистой анимы, Влад с усилием проглотил психическую силу Рабаута, не в состоянии ее переварить. Но ничего не мешало отправить эту агрессивную субстанцию мариноваться в коллективное бессознательное. В чужом измерении оно ничего сделать не сможет.
Дальше кровавое облако вырвалось из позвоночных пластин экзоскелета, и собралось в невредимого Крауса. Он мог бы занять халявную броню, но не готов был рисковать. Кто знает, какие там оккультные символы накалякали веруны.
— Смерть идет за тобой, отступник человечества!
Со всех сторон подоспевали пылающие воины. Многие крепко сжимали в руках металлические кубы, оплетенные цепями. В них имелось по одному круглому отверстию, из которых вырвались спиралевидные лучи триплексной энергии.
«Так вот как вы хотели со мной разобраться. Заманить в ловушку самопожертвованием магистра, ограничить подвижность, и использовать оружие, разрушающее аниму… Дешевый трюк».
— Клеймо разрушения: Опустошение миров! — На этот раз источником силы для клеймения послужила не сутра, а анима.
Темно желтые сгустки энергии, собравшиеся перед ладонями, мгновенно разрослись и превратились в тысяч ужасающих монстров, полных клыков, шипов, и торчащих во все стороны рогов.
Анима — энергия, воплощающая само понятие жизни. Единение духовной, психической, и жизненной основы порождало новые организмы, пусть даже уродливые и короткоживущие.
Монстры сталкивались с лучами энергии из коробок, однако немногие из них были уничтожены. Вокруг каждого вибрировали волны, в хаотическом танце заражающие энергией все больше и больше свободных частиц. Самые тонкие волны выбивали даже глюоны из кварковых связей, нарушая целостность ядер атомов. Тропа разрушения — это все о вибрации и колебаниях, а клейма высшего уровня, вроде Опустошения миров — кристаллизация знаний в этой области, ее самое совершенное проявление. Все-таки, Урагар — создатель пяти троп сутры, истинный гений хоруанской расы.
— Назад! Всем назад!! — Солем взревел, высвобождая колоссальное количество психического пламени. Скованный ветрами Омелума, он утратил больше половины боевой мощи, но прямо сейчас он воссиял, словно вознесшийся бог.
Столб золотого пламени пронзил небеса и землю. Плазма на алебарде погасла, уступив место чистой ментальной мощи. Каждый взмах разрубал монстра, рожденного тропой разрушения, но их тысячи…
Пылающих воинов разорвали на куски в считанные секунды, по пути низведя до атомов большую часть плато. Даже чудовищам Вормонд пришлось в спешке эвакуироваться, чтобы не попасть под раздачу.
Из семи магистров осталось только двое. Солем, и Безымянный — магистр твердыни Покаяния, у которых вера головного мозга шла рука об руку с отрешением от мирских благ и священным самоистязанием. Оба выглядели не очень-то бодрыми, задыхаясь, в окружении тусклого золотого пламени.
— Сила неплохая, но оригинал все-таки лучше. — Влад задумчиво пробормотал под нос, оценивая результат использования Опустошения миров с подпиткой анимы. Преимущество ее перед сутрой, в возникновении полноценных форм жизни, которые могут атаковать, защищаться, и даже использовать уловки. Улучшенные самонаводяшки. Однако суть оккультизма хоруанцев, по крайней мере, тропы Разрушения, в немедленном уничтожении противника, или области. Простота здесь абсолютный синоним эффективности. Если бы использовалась оригинальная версия данного клеймения, в живых не осталось бы никого. — Раз уж большего показать вы не можете, пора закругляться.
Влад спикировал к Безымянному магистру, чья золотая броня была покрыта культовой черной краской твердыни Покаяния, символизирующей пустоту личности, и готовность принять все от священного пламени. Неожиданно полумертвый боевой монах, утративший оружие, встретил противника яростным потоком ударов. Влад без труда блокировал кулаки, и на очередном джебе, с выскакивающим шипом из предплечья, схватил его за запястье. Легкое подтягивание на себя, и удар ладони в локтевой сустав. Со скрежетом сминаемого металла бронированную руку вывернуло в неестественном положении. Тут же слитным движением последовал пинок в колено, с тем же хрустящим и кровавым результатом.
— Да я Ип Ман, скажи? — Влад приподнял бровь. С его физической силой даже щелбаны могли заиграть фатальной силой, не говоря уже о китайских танцах.
Словно не чувствуя боли, Безымянный ответил левым хуком, но Влад выставил шип сломанной руки навстречу кулаку, распоров последний до предплечья. На мгновение отпустив монаха, он тут же перехватился за затылок. Не успел пылающий воин отреагировать, в верхнюю часть груди, прямо над ключицами, уперлось колено. Быстрый разворот бедра и тело без головы полетело в великую пропасть, оставшуюся после опустошения миров.
— Вот и все Солем. — Влад обернулся, с полуулыбкой глядя на бессильного магистра твердыни Рассвета. — Ты пришел к своему финалу, осталась последняя сцена.