Дома я не нашел покоя.
Бродил по комнате, зачем-то все время подходил к окну, возвращался за стол и снова вскакивал. Смотреть кино мне перехотелось — я заранее чувствовал, что ни один, даже самый великолепный фильм, не проберет меня сегодня.
Мне срочно нужно было вновь увидеть ее. Эту девушку. Немедленно. Иначе бы я сошел с ума. Я уже сходил, сам не понимая, почему, и метался как зверь по клетке.
Я решил — если не встречу ее, возьму проститутку. Любую.
Я догадывался, что дело скорее не в этой длинноносой европейке, похожей то ли на гречанку, то ли на итальянку, дело в том, что мне просто требовалось женское общение, даже без интима. Хотя что я вру?!. Интима мне хотелось еще больше. А всему виной эти дурацкие желтые трусы, дьявол бы их побрал!..
Я проверил наличность в кармане, покурил на дорожку и поехал в город, в тот район, где месяц назад мы были с Крисом. Я немного переживал о том, что стану делать, если встречу там Нок и Мали, но заранее условился, что делать ничего не буду. Поздороваюсь и пойду дальше. А может, и здороваться не стану, потому как вряд ли они так сходу опознают меня. Впрочем, натолкнуться в тех местах на кого-то знакомого шансов было не больше, чем выбить трехочковый, не глядя. Но я очень хотел найти ее — девушку в желтых трусах из окна напротив, мою соседку.
Я рассуждал банально: куда может отправиться на ночь глядя только что приехавшая молодая, одинокая туристка? Конечно, в эпицентр разгульной жизни. Там проще всего скоротать время, найти компанию и любое развлечение — хоть лобстера на ужин, хоть случайный секс.
Я провел рейд по главной улице, все такой же шумной и безобразно пьяной. Я заглядывал в кафе и бары, искал среди сотен лиц и спин, но, конечно, ничего не нашел.
После двухчасовых поисков я сдался. Забрел в первую попавшуюся харчевню и ел без аппетита жареный рис с креветками. Потом спустился к морю и без проблем наткнулся на целую шеренгу девиц. Я долго не выбирал. Ткнул в первую попавшуюся, которая показалась чуть менее противной остальных.
Что-то умерло во мне в тот вечер, и на месте умершего молниеносно возникла тупая, животная ярость.
Не помню, спросил ли я, как звали ту девушку. Наверное, не спросил. Я только поинтересовался у нее, где здесь в шаговой доступности комнаты поприличнее. Она показала куда-то вглубь переулка, мы пошли в ту сторону. И пока брели, я позабыл даже, как зовут меня самого, стер из памяти все имена, глаза и губы, которыми когда-либо дорожил.
И тебя стер, Марта. Как мне показалось, навсегда.
Настолько сильна и слепа была эта ярость, огромна, бесчеловечна, что я взял ту девчонку вообще без вступлений. Она еще пыталась изобразить удовольствие, а я просто попыхтел над ней от силы минуты две, кинул наличность и ушел. Раздавленный и шальной как черное полотно моря, безоружное перед жестоким штормом.