Ох и работы у нас теперь прибавится! Мало того, придётся учить иностранцев на МиГ-21 и МиГ-23, так ещё и самим не забывать летать на МиГ-29.
Рапорт Гнётову я решил написать заранее. Но для начала с комэской нужно поговорить с глазу на глаз. Он и так нервный в последнее время. А тут, если я напишу рапорт, за который его будут везде таскать, то это совсем пошатнёт его нервную систему.
В своём кабинете Григорий Максимович в этот пятничный день сидел один. Окно было приоткрыто. В чёрно-белом экране телевизора выплясывали девушки в кокошниках.
— Заходи Родин, — увидел меня Гнётов, как только я открыл дверь. — Что у тебя?
— С рапортом к вам обратиться пришёл, — сказал я и положил перед комэской лист бумаги с аккуратно написанным текстом.
Не стал я писать полное название школы. Специально оставил немного места, чтобы в кадрах написать официальное название.
— Да, слышал. Командир предупреждал меня, чтобы лишних тебе вопросов не задавал, — сказал Гнётов и вывел на бумаге «Ходатайствую по существу рапорта старшего лейтенанта Родина С. С.». — Держи и не забудь к замполиту зайти. Потом к командиру после постановки задач в понедельник. Сейчас в кадры дуй. У них лежит разнарядка.
— Понял, спасибо, — сказал я и развернулся к выходу.
Вот только непонятно мне было что за разнарядка. В школу испытателей во Владимирске? С желающими попасть туда проблем никогда не было. Проблема, чтобы тебя туда отпустили на вступительные экзамены.
— А что это за разнарядка? — спросил я.
— Не знаю, Сергей. В кадрах спросишь. Тебе Трефилыч всё и расскажет, — отмахнулся Гнётов.
В кадрах майора Балтина не оказалось. Зато во всей красе была сегодня Карина. Как только я пересёк порог, она отбросила все свои дела. Настолько она заинтересовалась моим приходом, что убрала в стол зеркальце, расчёску и пилочку для ногтей.
— Чай, Серёжа, будете, — сказала Карина и метнулась к столику с кружками, самоваром и конфетами.
— Это не вопрос, как я понял? — спросил я.
— Угадали, — улыбнулась блондинка.
Одета она была в белоснежную блузку, лишнюю пуговицу на которой она расстегнула, когда я вошёл в кабинет. Бордовая расклёшенная юбка не скрывала стройных ног и сочных бёдер. А медленная походка на каблуках с каждым шагом отдавалась ниже пояса. Ох, Родин! Такими темпами ты новой встречи с Верочкой можешь не дождаться. И не факт, что она готова к близости будет.
— Сергей, вы снова куда-то переводитесь? — улыбнулась мне Карина, наливая чай.
— Можно и так сказать, — ответил я и сел на стул рядом с рабочим местом Балтина.
— Вы настолько сильно хотите покинуть Осмон, что готовы на всё, чтобы уехать отсюда? — загадочно посмотрела она на меня. — Неужели, вас здесь ничего… ой, простите! Вас здесь никто не сможет удержать?
Если бы у меня были отношения с такой Кариночкой, сочной и так жаждущей меня, я бы, может, и не так стремился в испытатели. Хотя нет! Девушки будут всегда, а вот в школу могут больше не дать возможности поступить.
— Эм… есть кое-кто, кому это по силам, — сказал я и у Карины глаза загорелись от неожиданности.
Она поставила чашку с налитым горячим напитком и подошла ко мне.
— Даа? — воскликнула она. — Кхм, простите Сергей. И у этого человека есть имя? — медленно стала подходить ко мне блондинка, не сводя с меня своих голубых глаз.
Будь это не Советский Союз, решил бы, что меня сейчас активно соблазняют. Перед глазами даже появился сценарий этой постельной сцены следующего содержания.
Дверь в кабинет защёлкнулась. Карина медленно расстегнула одну за одной пуговицы. Пока, правда, на своей блузке. Походкой от бедра, направилась ко мне, снимая по пути верхнюю одежду и оставаясь в кружевном нижнем белье. Томное дыхание, нежные прикосновения и… в этот момент должен кто-то зайти. Обычно так это со мной бывает.
Но сейчас такое невозможно. Зато одной фразой сейчас можно обломать мечты девушки.
— У этого человека есть и имя, и отчество, и звание с должностью, — ответил я и тут же настроение у блондинки изменилось.
— У меня нет звания, Сергей, — возмутилась Карина.
— Так… и не про вас говорил, — пожал я плечами.
Блондинка фыркнула и пошла на своё место.
— Чай сами возьмёте, старший лейтенант Родин, — сказала Карина и принялась что-то активно строчить на печатной машинке.
Трефилович прибыл через пару минут, когда я уже выпил половину чашки.
— Родин это хорошо, что ты предусмотрительно не написал название школы. Не всё там так просто, — сказал Балтин, записывая меня в какой-то список.
— Можете пояснить? — спросил я.
— Да. Эта разнарядка как снег на голову свалилась. «Быстро! Срочно! Ещё вчера надо было!» — вот так мне это обрисовал кадровик 137го Центра.
Интересная ситуация получается. Во Владимирске мне пару месяцев назад утверждали одно, что есть критерии на поступление. И я с ними согласен полностью.
Теперь же какая-то срочность в отправке людей на вступительные экзамены. Будто полк ещё один хотят сделать испытательный и кучу народа будут сгонять со всей страны. Иначе бы зачем меня, неподходящего под критерии, вносили бы в список.
— Ну, я тебя записал. В понедельник сначала к замполиту, а потом и к Иванову. Я уже не пойду с тобой. Вы там сами до чего-нибудь договоритесь, — улыбнулся Трефилович и отпустил меня.
На выходе я поймал печальный взгляд Карины, смотрящей мне вслед. Жалко девчонку, но не настолько она мне нравится, чтобы броситься к ней в объятья.
До понедельника ещё два дня и оба они выходные. Тягомотина страшнейшая. И зачем нужно было вот так оттягивать это решение на подпись моего рапорта? Оформили бы его сегодня, а в понедельник бы он уже лежал на столе начальника политотдела Центра, а потом и у Просвирнова. Во вторник можно отправить его стандартным рейсом в Москву на утверждение.
Благо, за время Афганистана через наш полк шли регулярные рейсы на Чкаловский. Раз в неделю однозначно. Эти ребята выполняли задачи и почтовиков, и пассажирских лайнеров, и… «Чёрных тюльпанов» тоже.
Так, я размышлял до самого общежития. Уже представлял себе, сколько мне предстоит повторить перед поступлением. Гадать, что именно будет на лётной практике, не имеет смысла. Каждый раз там всё по-разному.
Так бы я думал до самой двери моей комнаты. Войдя в фойе, я уловил запах женских духов. И это явно не парфюм нашей вахтёрши Васильевны.
— Сергей Родин, сколько же вас можно ждать? — улыбалась мне хрупкое создание, смотря на меня своим огненным взглядом и перебирая золотистые локоны.
— Рабочий день до 17.00, Верочка, — ответил я и сделал ей несколько шагов навстречу.
Девушка бросилась мне на шею и не стала сдерживать эмоций, нежно поцеловав меня в губы. Последние дни мне сильно прёт!
— Что значит, прёт? — удивилась Вера, положив мне голову на грудь.
— Оу, я что вслух сказал, что мне последние дни прёт? — улыбнулся я.
— Совсем голову потерял от запаха моих духов, — сказала Вера, подставив мне шею и дав мне возможность почуять носом приятный аромат французских духов.