Валерия:
Он уходит, а я размазываю по щекам злые горькие слезы. До крови прикусываю губу, чтобы этот ненавистный урод не слышал моих всхлипов Иногда останавливаюсь, делая мелкие глотки воздуха, перемежая их со влагой, что течет отовсюду — из глаз, носа, рта. А затем беззвучно вою, выплескивая всю боль. Мне страшно. Мне больно. Я устала…. За что он так со мной?! За что?! Если бы я знала, что все обвинения, которые он, брызгая ядом, бросает мне в лицо- правда… Но поверить в то, что я могла совершать подобное? Я чувствую отторжение даже при мыслях об этом.
Я убью его! Никогда за то время, что себя помню с пробуждения у него в доме, ничего так не желала, как этого! Убью. Сама ужасаясь своей кровожадности, начинаю строить планы, как проверну это. Просто ради тех крох гордости, что еще остались во мне. Помечтать о том, как всё будет! Столкнуть ночью с лестницы? Втереться в доверие к прислуге, спрятать пару острых вилок, а, если повезет, то и ножей…. Господи, нет! Что со мной? Я предвращаюсь в такое же чудовище как и он. Нет, так нельзя. Мне просто нужно спасаться. Здесь, в доме, вряд ли кто-то пойдет против него, да и, как я поняла, у него есть власть и деньги. А я…я даже не знаю, где мы. Не знаю, кто я. В голове- чистый белый лист вместо воспоминаний.
Может, бежать в консульство? Вот только какой страны!? — горько усмехаюсь, стирая кровь, перемешанную со слюной, с уголков рта.
Царапая спину, опускаюсь вниз по шершавой стене. Сердце стучит как сумасшедшее. Пару минут не решаясь, тянусь к подносу, хватаю с него таблетки, запихивая в рот, делаю большой глоток чая, проталкивая их в желудок — быстро, чтобы не успеть передумать. Я почти верю, что во мне- сердце его жены. Такая ненависть возможна лишь в двух случаях — либо все, что он сказал- правда. Либо он совершенно безумен. "Возможен и третий вариант- смесь безумия и правды"- едко замечает внутренний голос. И этот вариант- самый страшный…
****
Святослав:
Меня рвет на части. То я кидаюсь к двери, чтобы бежать вниз, вытаскивать Леру из подвала, бросаясь ей в ноги, умолять простить меня, такого ублюдка. Оставить ей денег, все рассказать — и пускай живет как хочет, в конце концов, это — её жизнь. То останавливаю себя, матеря на чем свет стоит — она и сдохнет. Будто это — секрет. Продолжит то, что так старательно делала все эти годы.
Но и такого, что произошло, больше нельзя допускать. Я сам себе омерзителен. Нужно успокоиться, самоустраниться. Иначе такими темпами в доме появится труп. Или два трупа — вспоминаю, невольно отдавая дань ее внутренней силе, какой всепожирающей ненавистью горели глаза Таловой. Казалось, еще секунда- и она бросится на меня, вцепившись в горло как заправский питбуль. Стерва.
Что со мной происходит? Я и ненавижу её, и желаю, как ни одну женщину на свете! Даже никакого секса- просто лежать рядом, обнять. Это всё — сердце! Моё долбаное сердце, вернее, его остатки, ошметки, что так и не собрались воедино после смерти Алены, тянутся к её сердцу, сердцу моей жены. А оно, мать его, находится в этой мерзкой, ненавистной мне оболочке.
Но тут же голос совести укоряет- и Лера тебе нравится. Нравилась. Не как женщина — как кто-то близкий, родной. Сперва- ребенок, чью судьбу ты изменил, затем- молодая девушка, за чьи успехи радовался не меньше, чем какой-то раздувающийся от гордости отец за свое чадо. А теперь…кто она для меня? Больная стерва, готовая на всё ради денег и дури? Но почему сейчас она не трясется на полу в конвульсиях, с пеной у рта? Шарится по дому как вполне здоровая — ей явно что-то нужно от меня. Так и есть. Скорее всего, это не я забрал её к себе, это она, стерва ушлая, быстро обстряпала в своей больной головенке новый план. Естественно, не одна. В компании с теми, кто едва не отправил и меня следом за Аленой и дочерью.
Башка раскалывается, хоть и алкоголь потихоньку выветривается. Беру телефон, с минуту решая, стоит ли. Но затем набираю Леху.
Тот радостно и не особо внятно приветствует меня. Он еще гудит, рядом с ним женские голоса. Вот кто никогда не теряется- Леха. В любой ситуации может найти что-то позитивное. Или кого-то позитивного. ПозитивнУЮ. Так вернее. Сокол- бабник ещё тот.
— Приезжай, Свят. Че дома тухнуть- басит он в трубку- давай, тут у тебя, оказывается, так здорово, девочки отменные, хавка — рекламирует он мне моё же заведение.
Черт бы с ним, хватаю ключи от машины, пошатываясь, выхожу из дома. Звоню охране, чтобы открыли ворота. "Нельзя за руль пьяным!" — вспыхивает в моей голове красный маячок, и тут же гаснет.
***