Святослав:
Я почувствовал, что она сбежала. Можно говорить что угодно — такого не бывает, это бред, я себя накрутил, да просто прошло больше времени- вот я и понял. Нет! Такое ощущение одиночества, тоскливого одиночества охватило, когда я понял- она не вернётся. Наверно, упросила кого-то из персонала. Вот тебе и мое решение побыть хотя бы немного как все- и чем всё обернулось!?
Мы с охраной прочесали все вдоль и поперек, я связался с Соколовым, а тот напряг все связи не только свои (тут у него их было мало, но и влиятельного нанимателя приплел. Тот, надо сказать, весьма серьезно отнёсся к тому, что моя больная умом жена сбежала. Сказал, что понимает — у самого дочь не раз подобное совершала, да и если бы можно было плохо говорить о тех, кто нас покинул — он мог бы много интересного рассказать о ее матери). Благодаря этому так и оставшемуся для меня неизвестным мужчине мы получили доступ к камерам в парке уже через сорок минут. Но это действительно было как искать иголку в стоге сена. А у ресторана камер было мало и все, как назло, почти не показывали задний двор. Сотрудники охраны парка даже намекнули, что ресторан сам выбрал такое расположение — к успешным объектам бизнеса здесь лояльны, слушают и учитывают их пожелания. Они там что, дурь и оружие толкают, что камеры убрали из зоны разгрузки?
Взбешённый, я вышел на улицу, усевшись в машину. Водитель нервничая, уточнил, куда ехать?
Куда? Мать его, я откуда знаю?! Эта дурочка может быть где угодно. И случиться с ней может что угодно.
— Давай проедемся по близлежащим улицам? — уже произнося вслух, я сообразил, как бессмысленна и бесполезна эта затея, но, все же, лучше чем ничего. Охрану уже вызвал сюда, всю. Парни будут искать её день и ночь.