Святослав:
Я сам не свой все эти долбаные три с половиной недели. Напряг свои связи, копов, Соболь помогает мне, искренне озаботившись совсем не своей проблемой. Но Талова будто сквозь землю провалилась. Она не обращалась ни в полицию, ни в посольство, ни в церкви, ни фонды на худой конец. Иногда липкие щупальца страха не дают уснуть, поднимаясь вверх по позвоночнику, заставляя едва ли не выть от ощущения собственного бессилия. Что, если Таловой уже нет на этом свете? Сбежала, воспользовалась той единственной валютой, что у нее осталась, которой привыкла пользоваться. Получила наркоту, и, " на радостях", употребила столько, что сердце не выдержало. Сердце Алёны.
Чёрт! Она ведь ещё который день без таблеток — вряд ли она даже знает названия препаратов, что принимала. Да и где ей их найти?
С силой хлопая дверцей шкафа, выхожу из комнаты, направляясь вниз, к машине. Я сам езжу по улицам каждый день и ночь, выискивая ее. Охрана тоже делает это, но мне нужно осознавать, что что-то хоть отдаленно в моих руках, иначе я свихнусь.
Hookers* лениво бродят по улицам у баров и кафе, поджидая клиентов, бездомные тарахтят тележками или что-то жгут в больших железных бочках, расположившись полукругом у них. Но Леры нигде нет.
Я ненавижу себя за то, что творил. Наверно, если бы я мог повернуть время вспять, я бы не вел себя так? Как больной бесчеловечный ублюдок! И в то же время не отпускает мысль- а что, если бы я не был так добр к ней в тот день в парке? Зачем мне понадобилась ее открытость, радость?! Зачем я хотел почувствовать хоть на миг ничем не замутненные эмоции — ни страхом, ни желанием мне угодить, опять же, продиктованным страхом?
Этого я уже не узнаю.
Проезжая вдоль ворот одного из парков, краем глаза цепляю до боли знакомую фигуру. Неужели?! Талова?! Резко останавливаюсь, вглядываясь. Нет, это кто-то другой. Короткие светлые волосы, торчащие клочками вверх. Наверно, бездомная, что пробралась в парк для ночлега.
Я совсем обезумел, если Талова мерещится мне едва ли не в каждой встречной.
Завожу машину и вновь трогаюсь кружить по улицам.
И эта ночь проходит бесследно с тем же печальным результатом — Таловой нет. Нигде. Будто в воздухе растворилась. Устало выхожу из машины, присаживаясь на капот, щелкаю зажигалкой. Вот и курить снова начал.
Затягиваясь, выпускаю струйку терпкого дыма. Неприятно осознавать собственное бессилие, но так и есть. Впрочем, усмехаюсь я, деньги решают все.
***