Валерия:
Ну вот я и снова бездомная. Я не смогу больше вернуться туда, к Ане. Это будет подло, неправильно. Даже если Макс- настоящий моральный урод, но Аня любит его. А, значит, не мне осуждать. И уж точно не разрушать своим присутствием их пару.
Конечно, я могу вернуться в офис волонтеров, вот только я не знаю, где он. Как и не знаю, в каком районе я ночевала, когда меня нашла Аня. Помню парк рядом, но парков, помимо центрального, здесь много. Горожане любят разбавлять каменные джунгли оазисами с деревьями. Мне было не до запоминания улиц и домов, пару кафе навскидку вспомнить могу, но как спросить у местных, где эти кафе? Опять же, язык…
Уставшая, вспотевшая, с ужасной жаждой брожу по городу. День клонится к вечеру, мне нужно найти безопасное место для ночлега, но в этой части я почти не вижу такого. Везде или людно, или наоборот, слишком пустая улица. На такой могут что угодно сделать — и никто даже не услышит криков. Вот такая я вот, бездомная с претензиями.
***
Чуть позже, вечером, я сидела на скамейке в одном из парков, доедая из пакета оставленные кем-то чипсы. Ко мне уже подходил сурового вида охранник с сообщением, что парк скоро закрывается. Я кивнула, хоть не понимая слов, но разобрав значение.
Люди мимо меня спешили на выход. Счастливые и не очень, но неизменно вращающиеся в этой жизненной суматохе. А я? Точно выпала из этого ритма жизни — никуда не спешу, ничем не занята, сижу как на обочине жизни, наблюдаю.
Мимо прошла компания молодёжи, у одного парня из динамика в руке звучала такая знакомая музыка! Это же Sam Smith, Diamonds- мелькнула вспышка в подсознании. Я ее очень любила, буквально каждый день бы слушала. "My diamonds leave with you, You're never gonna hear my heart break…"- я и не заметила, как встала, плетясь за этими парнями словно зомби, а губы мои сами выдавали текст песни. Уже у самых ворот меня накрыло- образы, слова, рваные сцены из прошлой жизни накрывали хаотично, мозг просто готов был лопнуть.
Еле ступая, я перебирала ногами, пытаясь справиться с тем объемом информации, что переполняла меня сейчас. Слезы облегчения градом потекли по щекам- я помню! Я всё помню! Я- Талова Валерия Феликсовна! Я жила в детдоме, но у меня есть родители. Стелла и Эдуард Тумановы. Приемные, но они любят меня! Любят, и верно ищут, переживают. А Соболев кто? Я помню, как мне представили его то ли дальним родственником родителей, но я сразу этому не поверила. Да и вообще в его присутствии они излишне нервничали, словно бы боялись.
Я даже вспомнила Мишку, с которым у меня так и не срослось. Добрый светлый парнишка. Гулю, что вечно пыталась спасти, вытащить из всей той грязи, в которую она с успехом вляпывалась на следующий же день.
Вспомнила и то, как ждала операцию, отмечая ещё один день жизни, прожитой почти в кредит, на старом календаре, что прятала под подушку, стола воспитатели не выкинули. Мне действительно пересадили сердце…Боже мой!
И тут, не в силах справиться с накатившим ужасом, я вспомнила свой день рождения. Вспомнила урывками, видно, подсознание скрывало от меня самое ужасное, да ещё и сколько и чего меня заставили принять эти уроды…. Я принялась тереть кожу руками, словно спустя время их прикосновения всё ещё пачкали меня. Боже, это был мой первый раз! Первый раз вот так…Волна жалости к себе накрывает с головой. Что со мной не так? Будто все беды мира летят на мою голову?!
И тут же приходит злая мысль — все началось с Соболева! Все это завертелось благодаря ему! Обжигающая ненависть струится по венам, отбрасывая здравый смысл, кричащий о том, что виной всему- Гуля, моя доверчивость и глупость, уроды — насильники, но никак не Святослав. Нет, я ненавижу его! Просто ненавижу! Для меня он стал олицетворением всего плохого, что со мной произошло!
И я принимаю единственно верное решение.
****
В полиции, которая приехала за мной, едва я упросила пожилую женщину вызвать 911, надо мной сперва смеются, когда я через переводчик в телефоне одного из " копов" выкладываю им такие вещи, что кажется заговор массонов по сравнению с ним- детский лепет. Но видя и мою настойчивость, и более — менее адекватное поведение, все же проводят в кабинет, жестами объясняя, что ко мне сейчас подойдут.
В кабинете всего лишь пару столов, на одном из них ноутбук и кипа бумаг, на втором лишь кружка с пятном от кофе да стаканчик с ручками и карандашами.
По сторонам от меня несколько тумб с архивами, они пронумерованы и подписаны. На окнах — старенькие, пожелтевшие от времени жалюзи.
Ко мне входит женщина. Не в полицейской форме, но я сразу понимаю, что она работает здесь- высокая, темный костюм, юбка до колена и пиджак, светлая блузка. Ее светлые волосы собраны в хвост. Она пристально разглядывает меня, а потом на чистом русском выдает:
— Итак, расскажешь мне, почему ты здесь? С самого начала? Я работаю здесь психологом, но я- единственная, кто знает русский.
Она усаживается за стол, где ноутбук, а я в удивлении раскрываю глаза- неужели повезло? Максимум, на что я надеялась, что будет какая-то программа переводчик на телефоне. Ну, или я все запишу на бумаге, а там они как-нибудь переведут.
— Не удивляйся, — усмехается женщина, видя мое замешательство. Она достает диктофон, как в старых фильмах, пару секунд проверяя его- Мои родители из России, дома мы много говорили на русском. Так что… — она не продолжает, но включает диктофон- Итак, мы можем начинать. Сейчас к нам присоединится ещё сержант Диккенс, но ты уже можешь начинать. Он будет просто для проформы, потому что, по идее, ты должна все рассказывать ему. Ты готова?
Я киваю, начиная:
— Меня зовут Талова Валерия Феликсовна…
***
Сержант Диккенс оказывается полноватым мужчиной средних лет, он даже не пытается прислушаться к тому, что вполголоса поясняет ему на английском по ходу моего монолога Мери, так зовут женщину. Видно, что он отчаянно скучает и желает поскорее закончить это не особо приятное для себя дельце.
Но едва звучат слово " murder", как он весь напрягается, словно гончая, что взяла след. О, теперь он сам задаёт вопросы Мэри, а та переводит их мне, а потом ему- мои ответы. Он достает из нагрудного кармана небольшой блокнот, куда начинает делать пометки. Хмурясь, если не понимает, он задаёт вновь и вновь почти одни и те же уточняющие вопросы.
Наконец, когда меня закончили опрашивать, Диккен, закурив сигарету, долго молчал, пуская мелкие кольца дыма в воздух. Затем он встал, потушив сигарету прямо в кружке, что-то отрывисто сказал Мэри, и вышел из кабинета.
— Тебе ведь некуда идти? — подтвердила Мэри то, что и так знала. Я отрицательно покачала головой- мне некуда идти, я совсем одна здесь, неизвестно, на каком положении, кто я вообще? С Соболева сдастся и брак наш сделать неофициальным, лишь на бумажке. Какая же я глупая, что верила во всё, что он скажет!
— Хорошо, я сейчас отведу тебя в комнату отдыха для сотрудников, побудешь там несколько часов, пока мы решим вопрос с жильем. Ты нам понадобишься ещё много раз, ты ведь готова дать показания? — она засобиралась, отключив диктофон.
— Да, конечно, — решимости во мне было хоть отбавляй. Дам, и на Библии поклянусь или как там у них? Может, это только в кино так делают?
— Хорошо, пойдем, провожу тебя.
В комнате, куда меня приводят, сидят двое полицейских, они заметно оживляются, когда я захожу. Но Мэри охлаждает их пыл, что-то быстро говоря на английском. Она усаживает меня на большой диван перед телевизором, а эти парни продолжают играть в приставку, перед другим телевизором, раза в три больше размером, чем мой.
— Сейчас я принесу тебе кофе и немного перекусить- похлопывает она меня по плечу, а парням делает с усмешкой жест в стиле " я слежу за вами"- подносит два вытянутых пальца, указательный и средний, сперва к своим глазам, а затем направляет на них. И выходит из комнаты. Съежившись, сижу, нервно щёлкая каналы. Все равно ничего не понимаю. Выбираю какой-то нейтральный старенький фильм, и тупо пялюсь в экран.
Через минут двадцать возвращается Мэри с кофе и сандвичем из автомата. Кофе я не люблю, но тут он в таком почете, да и Мэри такая любезная, что отказаться мне неудобно. Поэтому я мелкими глотками пью его, жадно поедая сандвич.
Мэри с сочувствием в глазах кивает мне:
— Все будет хорошо, не переживай.
Она выходит, вновь оставляя меня с парнями в форме, что теперь и не смотрят на меня, жарко споря из-за чего-то в игре.
Сама того не замечая, я уснула, расслабленная горячим кофе и едой. А проснулась от того, что кто-то неподалёку негромко переговаривался. Оторвавшись от мягкой спинки дивана, на которой полулежала, использовав вместо подушки, я обвела комнату глазами — никого. Даже те полицейские ушли. Встав с дивана, я прошла по полу к двери и остолбенела: за открытой настежь дверью стояла, спиной ко мне, Мэри. А напротив нее — мой ночной кошмар! Соболев! Подождите, что происходит? Я едва не рванула с места, Соболев, подняв взгляд, изменился в лице. Аккуратно отстранив Мэри, он шагнул ко мне. Я спиной двинулась назад, а затем, развернувшись побежала в угол комнаты.
— Валерия, успокойся! Я пришел забрать тебя. — прогремел его голос точно приговор.
— Что происходит? — не ответила я ему, глядя в упор на Мэри, что испуганно маячила позади него- Как вы могли?! Как!? Я поверила вам! Поверила, а вы?! — я глотала соленые слезы обиды, угрожающе выкинув вперёд карандаш, что успела схватить со стола по пути.
— Лера, все будет хорошо. Он- твой муж, он не желает тебе зла — мягко, как с неразумным ребенком, начала говорить со мной Мэри, отчего я вспылила ещё больше.
— Не нужно со мной так говорить, я не сумасшедшая — краем сознания понимала, что сейчас как раз-таки на нее и похожу, на сумасшедшую, но остановиться уже не могла.
— Валерия, послушай… — снова начал Соболев, протянув ко мне руку. Но я с силой ударила его по руке, почти вжавшись в стену:
— Не подходи ко мне! Не подходи! Я не вернусь обратно! — мой взгляд зацепился за дверь, где уже стояли пару копов, переводивших взгляд с меня на Мэри и Соболева.
— Помогите! Он хочет вновь посадить меня в подвал! Помогите! Мне нужна помощь!
Мэри лишь грустно покачала головой:
— Они не понимают тебя, Лера. И мой тебе совет- успокойся. Иначе даже деньги и связи твоего мужа не помогут, тебя госпитализируют принудительно.
— Пускай! — это даже лучше, чем оставаться здесь. Пускай меня госпитализируют, проверят, выяснят, что никакая я не больная, а потом и проверят все, что я говорила!
— Лера, давай ты успокоишься, присядешь, — кивнула Мэри на диван позади себя- И мы обо всем поговорим- поймав мой испуганный взгляд, направленный на Соболева, она заверила- Не бойся, он ничего тебе не сделает, пока я здесь.
Неуверенно кивнув, я попыталась проскользнуть мимо Соболева, но тут же почувствовала, как меня обхватили его сильные руки да так, что я не могла пошевелиться.
— Пусти, пусти, ненавижу! Пусти, будь ты проклят!
Я и не заметила, как в руке Мэри оказался шприц. Быстрым движением она что-то ввела мне в руку немногим пониже локтя.
— Все будет хорошо- вновь бросила она, а я лишь окинула ее презрительным взглядом. Я бы сказала, какая она подлая предательница, но язык будто ватным стал, а в голове сделалось так легко, словно бы все проблемы разом лопнули как мыльный пузырь, не оставив после себя и следа.