Святослав:
Сказать, что я обалдел, когда мне пришло гневное письмо Эдуарда с фото ребенка, так похожего на меня, что не нужно было и экспертизы проводить. Эдуард в своем пафосно-витиеватом стиле вещал о том, что не знает, что у нас там с Таловой произошло, денег никаких моих не желает боле (ну, к чести его отметить стоит, что и сам он неплохо в бизнесе поднялся за это время), но неужели я такой " чёрствый сухарь"(это я дословно), что мне совершенно наплевать на родного ребенка, видеть его не желаю.
Как я летел до России — не представляю. И не представляю, как вообще жил до времени, пока его не увидел. Эдуард, хоть и под неодобрительным взглядом Стеллы, что, сухо поздоровавшись, ушла наверх, в свою комнату, протянул мне сына, и я прижал к себе его маленькое тепленькое тельце, вдохнул этот запах детства, молока. И едва дышал, боясь потревожить Артема. Так она назвала его. Соболев Артем….Феликсович. Мда, с фантазией слабенько у Леры, это в ее маму- мне вспомнилось, как впервые взял в руки личное дело " Таловой Валерии Феликсовны".
Чтобы ребенка не записали на меня, так как мы были в браке, Лера " потеряла" паспорт. А получив новый, естественно, не просила проставить штамп о браке (это уже дотошно выяснял Сокол). Ну а когда родила, то записала его на себя. Прочерк в графе " отец" поставила. Отлично у нас ведь система работает? ЗАГСы и остальное? Поэтому и всплывают трагикомедии то тут, то там, как нашли очередного афериста брачного, что также " терял " паспорта, получал новые, и женился на новых женщинах, не разводясь с кучей предыдущих жён.
Да и ладно, честно. За то, что родила мне такое чудо, я готов луну с неба ей достать, все простить. Да и прощать-то нечего. За это время самокопания, самобичевания я понял, что если кто из нас и был виноват во всем, так только я. А ещё понял, что люблю её. Не сердце Алёны, воспоминания о которой превратились в тихую лёгкую грусть, не просто женщину рядом с собой, и даже не мать моего ребенка, а именно Леру.
Распрощавшись с Тумановыми, я отправился к своим юристам, нужно было решать с документами. Благо, в этом случае ничего особого было не нужно, наоборот, ЗАГС очень переживал, чтобы их ошибка нигде не всплыла, да ещё плюсом совестливость или (нежеление менять кучу документов) Валерии, что оставила себе и ребенку хотя бы мою фамилию, сыграли на руку. Пару часов- и у меня на руках новое свидетельство о рождении, а прежнее недействительным считается. Мое — первое и единственное, даже не дубликат. На нем гордо красуется дата выдачи, идентичная дате рождения Артемки. Соболев Артем Святославовия. Звучит, е-мое, я аж светился от гордости, новоиспеченный папаша, блин.
Ну а затем по мелочи — снова Сокол через старые связи ищет Леру, Тумановых я не стал напрягать, так как понял, что она и для них стала закрытой книгой. Стелла — так ни разу не была в новом жилье Леры, а жить у них Талова-Соболева напрочь отказалась с момента прилета обратно. Только в гости приезжала наездами, да и то, редко. Сблизились снова лишь после рождения Артемки.
***
Я выглядывал в окно Талову, успев пройтись по всей маленькой однушке, которую она снимала. Во двор заехала черная Ауди, сверкнув фарами. Откуда вылез какой-то долговязый хлыщ и Лера. Волосы были у нее короткие, длиной чуть повыше плеч, все ещё светлые. Но по одной ее фигурке, по повороту плеч, по тому, как она вскинула лицо, чтобы лучше видеть этого типа, я понял- это не может быть никто иной, как она.
— Спасибо, Артем, — доносится откуда — то из-под козырька подъезда ее благодарность. А я готов выйти и разорвать этого Артема голыми руками.
Захлопываю окно, усаживаясь в кресло. Что же, теперь посмотрим, Лера, как ты жила все это время. Ревность кипит, грозясь вылиться взрывом — да, я сам хотел, чтобы она встречалась с кем-то, сравнивала. Мечтал, что однажды она вернётся, осознав, что все это время любила лишь меня. Да я, блядь, жил почти как девственник — такой ментальный пояс верности нацепила на меня эта мелкая. Пару раз было приглашал к себе дамочек типа Аны, но понял, что теперь мы с ними лишь раздражаем друг друга- они бесили меня всем. Тупостью, однотипностью, тем, что ни одна из них- не Лера. Я раздражал их тем, что вместо секса плакался как старый алкаш, от которого ушла жена, измученная жизнью с таким неудачником. Я стал пить. Как не в себя, или как там говорится. Но при моем характере спиться нереально. Чертов стержень, что не даёт запуститься процессу саморазрушения.
Я с головой ушел в дела. Благо, их было много. Пару раз я даже пересекался с той девушкой, Аней. Именно ей, а не ее уроду-экс-бойфренду Я отдал миллион, как и обещал. И она направила его на помощь бездомным, как и обещала мне в ответ. Она даже какой-то свой личный фонд создала, " что-то там свет". То ли " теплый свет", то ли " Добрый свет", не суть. Но я пригласил ее пару раз на наши с партнёрами мероприятия, чтобы Анна могла рассказать о своем фонде, привлечь потенциальных инвесторов. И надо сказать, у нее это получалось весьма неплохо. Фандрайзинг был ее стезей, эта девочка с ловкостью Робин Гуда освобождала толстосумов от энных сумм денег. Правда, совершенно безнасильственным методом. И также передавала деньги бедным.
После Анна очень благодарила меня, спрашивала про Леру. Я не стал ее расстраивать до конца, ведь стоило мне сказать, что мы не разводимся, но пока взяли тайм-аут, да и Лера с учебой улетела разбираться, как у Ани вытянулось лицо- так сопереживала. Эта милая пухленькая девушка с озорной смешинкой в глазах поистине родилась с огромной душой, мне было приятно с ней встретиться, поговорить. И вдвойне приятнее узнать, что она-таки бросила того типа, что был недостоин даже не мизинца.
Кстати, надо отдать должное и ее хватке, умению быть собранной и серьёзной, когда дело того требовало. Такая, маленькая золотая рыбка с зубками акулы.
***
То и дело открываю телефон с фото Артема. Как похож. Меня немного выбило из колеи то, что типа у подъезда тоже зовут Артем, но тут я вспомнил всё своё недоверие к Лере в прошлом, и понял, что если сейчас начну опять идиота врубать, она меня в жизни не простит. А этого я не планировал.
Теплое чувство затопило изнутри- у меня снова есть семья. И я не я буду, если потеряю ее второй раз. Я и так должен Леру на руках носить за то, что она решилась оставить беременность — в ее случае риск был очень высоким.