Валерия:
— Давай поговорим начистоту? — выпалила я, боясь, что решимость снова оставит меня. Полторы недели почти райской идиллии не только не принесли ощущениями счастья, но даже наоборот — заставили параноить едва ли не до помешательства. Что нужно Соболеву? Что за игру он ведёт? На какой-то момент мне даже глупая мысль приходила о том, что у него больше не может быть детей, а Темка нужен как наследник. Отнимет его у меня — и поминай, как звали. Правда, потом я корила себя тем, что уж слишком много сериалов по вечерам шло фоном, пока Тему скачивала. Но от этого спокойнее не становилось- я будто чувствовала, что-то не так.
— О чем бы ты хотела поговорить? — выгнул бровь Соболев, прикрывая лёгким пледом ножки Темы в супердорогой коляске, которую, несмотря на мои возражения, купил здесь. Вернее, заказал с доставкой. Я такие коляски даже в России не видела- только на страницах модных западных журналов или в новости из интернета о том, как та или звезда была замечена на отдыхе с ребенком.
— О том, что ты затеял? — не дала ему строить из себя дурачка — Что тебе нужно? Чего ты добиваешься?
— Я уже говорил тебе, — лениво ответил он, толкая вперёд коляску.
— Ты говорил неправду! — я осеклась, заметив, как пару официантов замерли, вытягивая шеи и косясь на нас- Я не верю, что ты решил жить семьёй, что ты любишь меня- уже тише произнесла.
— Тебе, конечно, виднее, — хмыкнул он, переходя в такое раздражающее меня состояние дзена, когда все его ответы были лаконичны и с обязательными подколами.
— Я не шучу. Давай так- либо ты говоришь правду, либо я буду всеми силами бороться за то, чтобы быть как можно дальше от тебя. С Темой! — увидев, как сверкнули его глаза, остановила движением руки- Пожалуйста, дай мне договорить. Потом у меня вряд ли хватит решимости.
Он кивнул, лишь крепче сжав руки на ручке коляски.
— Я не люблю тебя. Вернее, когда-то любила, — мне стало так легко, что я смогла без страха и стыда признаться в этом, что дальнейшие слова сами собой потекли — Но потом я чувствовала к тебе только огромную ненависть, что разрослась из обиды. Ты понимаешь, что с моим сердцем шансы выносить ребенка, родить даже путем кесарева очень и очень малы? И ведь ты понимал это, когда спал со мной?
Соболев кивнул, заходив желваками. Точно нашкодивший школьник у доски, когда его перед всем классом отчитывает строгий учитель.
— Ты не спрашивал меня, не считал за человека. Даже тогда, когда решил за меня- дал свободу. Ты считаешь, это нормально? Это вообще просто по-человечески?! Как ты можешь вот так вот играть моей жизнью? То " Лера, прости, я считаю тебя наркоманкой — буду лечить!", то " ой, ошибся, будем спать", а потом " а, нет, извини, ты свободна". И напоследок, вернувшись через два года- " ой, а давайте побудем семьёй"?! Так? Ты хоть понимаешь, что даже все деньги мира, что ты бы потратил на лучших психологов, не смогут ничего исправить.
Я замолчала, слушая, как гулко отдается под каблуками каменная дорожка вдоль отеля.
— Ты просто пойми, — попыталась я донести словно неразумному ребенку — У нас ничего не получится. Даже если отбросить то, что я никоим образом не верю в твою любовь, так внезапно возникшую, ненависть и обиду, то все равно мы сможем просуществовать вместе максимум каких-то пару-тройку лет. Пока не начнём тихо ненавидеть друг друга за то, что вынуждены жить вместе. Ради Темы. И вот тогда мы придем к тому, что я предлагаю тебе сейчас, договору. Только придем ненавидящими друг друга, озлобленными. А сейчас…
— Я к психологу ходить начал, — небрежность в его голосе не скрывала презрения к профессии.
— Что? — я задохнулась на полуслове. Мне послышалось? Сколько раз в пылу ссоры я бросала ему в лицо обвинения в его нестабильной психике. О, нет. Формулировки были гораздо грубее, смысл тот же. А тут…
— Зачем? — задала глупый вопрос, приноравливаясь к его шагу.
— Чтобы не потерять тебя второй раз, — на полном серьёзе ответил он- Все это- его советы- обвел он рукой вокруг нас.
Я недоуменно нахмурила брови- о чем сейчас речь? Что " все это"?
— Он сказал, что не нужно даже видимости того, что ты… — Соболев замялся, но продолжил- Снова наедине со мной- завуалировал он определение " снова в плену"- Ни охраны, ни частных домов. Максимум людей вокруг.
— Охраны? — удивилась я, припоминая, как раньше он ездил с несколькими.
— Да, — подтвердил с кривой улыбкой Святослав — Так что, если вдруг будет покушение, то ты можешь исполнить свою мечту и избавиться от моего присутствия в своей жизни.
— Ты сейчас пытаешься у меня чувство вины вызывать или что? — недовольно поморщилась я.
— Нет, просто попытался разрядить обстановку.
Мы свернули к небольшому парку, где в тени деревьев люди лежали группками прямо на больших пледах и полотенцах, брошенных на зелёную траву. Мне вдруг вспомнился парк, то ощущение счастья, что не покидало всю прогулку. Долгих два года назад.
Бросив косой взгляд на Соболева, поняла, что и он вспомнил. Его взгляд будто затуманился воспоминаниями.
Не сговариваясь, мы двинулись вперёд, под тень большого раскидистого дерева. Поставив коляску с Тёмой ближе к себе, расстелила пляжное покрывало, усаживаясь на него. И тут же осознала ошибку- Соболев опустился рядом. Так, что касался своей разгоряченной кожей моей. Для него на этом покрывале еле нашлось место. Естественно, этим мужчина и не преминул воспользоваться.
— Итак, — полушепотом начала я- Значит, мы выяснили, что ради меня ты спустился из мира небожителей к нам, простым смертным? — нарочно поддела его, чтобы свести на нет ту неловкостью, что повисла меж нами- ни охраны, ни частных владений? Может, и от денег откажешься? — уже понимала, что несу откровенную ерунду. Но Соболев хмыкнул:
— Я ведь просто неуравновешенный, а не психопат.
Хоть я бы с этим поспорила, но не стала накалять ситуацию:
— Хорошо. Давай я скажу тебе раз и навсегда как я вижу наше будущее — договор. И только. Притом, такой, что защитил бы меня "от" и " до". В случае твоего " передумал/почувствовал, что тебе нужен выбор/не знал, люблю ли на самом деле". Плюс гарантия, что никогда в жизни ты не посмеешь больше поступать так… — мой голос дрогнул, я не смогла продолжить.
— Лера, прости меня, — обнял он меня за плечи, прижимая к себе, давая выплакать всю ту боль, обиду, что скопились за это время. Тихо гладил по волосам, целуя мокрые от слез щеки.
— Я был уродом. Просто уродом, мне нет оправдания. И поверь- я сам себя наказал. Тем, что решил быть вдали от тебя. Я не жил все это время- существовал.
— Тогда почему… — прошелестела я, никак не желая принимать его странной логики.
— Лера, я ведь — не сверхчеловек, а обычный мужик. Я тоже загонялся, думая, что не нужен тебе. Что приеду — а ты не одна…
— Я и так не одна. Больше никогда не буду! — стукнула я его кулаком в плечо- Дети не предают как мужчины!
— Да, верно, — не стал он спорить с женщиной в состоянии отчаяния- А давай поженимся и заведем их ещё? Как ты на это смотришь?
Я подняла глаза, пытаясь определить, он издевается, шутит или просто болтает ерунду, чтобы отвлечь?
— Лер, я имею в виду, нормальную свадьбу. Как положено. Платье там, фата, гости.
— И никакого подвала? — вновь поддела я его, но увидев, как он нахмурился, и сама расстроилась. Вот же я- тряпка! Желе просто! Где мой стержень?! Да я должна ему сейчас все высказать в лицо, а сама сижу…и мечтаю. Представляю действительно эту церемонию, как мы обмениваемся клятвами, как Стелла пихает локтем Эдуарда, сидя в первом ряду, чтобы не сутулился. Как наш Артёмка сидит у меня на руках, одетый в чудесный белый костюмчик…Да, может, кто и скажет, что ребенок должен быть не у новобрачных, а мне плевать! Это был бы наш праздник! Только наш! Если бы только Соболев действительно любил меня.
— Слушай, я понимаю, чего ты хочешь? — пропустив мимо то, как Святослав вопросительно изогнул бровь, откидываясь на толстый ствол дерева спиной, увлекая меня за собой, отпихнула его, сердито усевшись на самом краю покрывала — Ты сейчас снова включил " я буду думать за всех сам". Ты считаешь, что делаешь лучше всем нам. Мне, Артёму, себе. Что вот этими сказочками завоюешь мое расположение, создадим видимость семьи ради Темы. Неужели ты не понимаешь, что это- то, что ты делал раньше. Просто раньше методы другие были- принуждение. А теперь — хитрость. А ещё знаешь, мне не нужна твоя жертва — жить со мной ради ребенка, не любя…
И тут же я почти перелетела через него, ощутив спиной землю. Святослав нависал надо мной, укрывая своим мощным телом:
— Тогда я тебе сейчас второго ребенка заделаю! — злобно зарычал — Прямо тут! А потом- и третьего. Может, тогда наконец поймёшь, что я люблю тебя, хочу семью?
— Ты дурак? — шипела я, извиваясь под ним- Взрослый мужик, а несёшь чушь! Представь себе, что я пропала бы из твоей с Тёмой жизни на два года! А потом как ни в чем не бывало вернулась и заливала (когда я злилась, мой сленг был похож на тот, что используют лишь в подворотнях) о великой любви, причем, требуя, чтобы ты за несколько дней в меня тоже влюбился, и согласился жениться.
Лицо его потемнело от сдерживаемых эмоций, было видно, как Соболеву тяжело бороться с самим собой. Наконец он, кивнув, отпустил меня, выпрямляясь.
— И вообще, я бы хотела вернуться обратно. Я не знаю, как там у тебя, но наш с Тёмой отпуск подошёл к концу!