Эдгар (Плачет.) Вы опять надо мной смеётесь, Олег Павло-о-вич...
Зунков Нисколько. Я сам не раз пробавал и ни разу не разочаровывался. Так вот. Нарежь тесто колбасками и катай прямо по муке через все тело, чтобы клеточки непрокатанной не осталось, потом помочись в него, но слегка, не увлекайся, после на противень с маслом, как положено. Корочкой покроется, вынимай и дай любимой или дедуске...
ЭдгарЯ больше не могу-гу-гу...
Зунков Ну не давай дедуске, я не заставляю. И сам увидишь! (Ведет его в ванную комнату.) А пред этим, ну знаешь, о чем я говорю, крест на себя наложи, большую силу энергетическую имеет, и молитвы просебя читай, ну, с Богом, мойся! (Заталкивает его в ванную комнату и закрывает за ним дверь.) Уфф! (Идет в другую комнату.)
Валентина спит, Венера сторожит "Панасоник", Настя дышит в форточку.
Ой, девки, как я устал с вами! Как вы мне надоели, кто бы только знал! Ну кой черт вас принес сюда всех вместе? Как славно было бы, если бы вы приходили по дням недели - Венера в понедельник, Валентина во вторник, ты в среду и т. д.
Настя Не надо пошлить, умоляю! Я представляла тебя другим.
Зунков Что значит другим?! Выше ростом? С тремя ногами? В шляпе с пером? Золотозубым китайцем? Наконец, девушкой-девственницей, а? Хорош бы я был! Но ведь вам неважно, кто я на самом деле, вам важнее ваше представление, вам нужно, чтобы я обслуживал ваши запросы! (Насте.) Тебе гениального художника-романтика с полуидеотическим взглядом, лунатика, бессеребренника, с перспективой когда-нибудь подохнуть в этом подвале, заброшенным и никому не нудным, и на другое ты, дедушкин выкормыш, низа что не согласишься, потому что это не совпадает с твоей легендой. Зато когда-нибудь тебе повезет, ты удачно сторгуешься и издашь воспоминания о неудачнике, обделенном богом гении, ты уж не упустишь шанса и таки напялишь на свою трясущуюся головку лавровый парик и расскажешь, как я целовал тебя на грязном проваленном диване, а ты нашаривала рукой выключатель!
Настя Что ты говоришь? Как тебе не стыдно? Этого не было никогда!
Зунков Врешь, было! И сидела на этом столе и одной рукой не могла отцепить от кооперативного пояса за двадцать рублей шведский чулочек!..
Настя Замолчи!
Зунков Все было! И лишь такой кретин, как твой муженек, будет верить тебе, хотя, скорее всего, он женился на всей вашей семейке с "Мерседесом" впридачу.
Настя Неправда, он любит меня!
Зунков Держи карман шире!
Настя А ты спроси его, давй спросим, и пусть он ответит, пусть плюнет в твои лживые глаза. (Зовет.) Эдгар!
Зунков Ты можешь быть удовлетворена вполне, уже плюнул, щенок, за что сполна получил. Оказался не таким крепким, ватные мышцы, бутафорские плечи, этакий чахлый цветок. Сейчас плачет, вероятно, зализывает раны. Я кажется выбил ему зуб, а может, он имитмровал кровохарканье, потому что в лицо я его не бил.
Настя Как? За что? Что ты с ним сделал, бандит? Повтори, я не верю!
Зунков Спроси сначала, что хотел сделать со мной он? Или тебе неинтересно? Совсем? И напрасно. Все происходило в лучших традициях романтизма. Он кинулся на меня с ножом. Эдакий дон Хозе из оперы Бизе. Я, естественно, не стал ждать, когда он меня прирежет, выбил оружье, ударил, он завыл, рванулся из последних сил, и мы, сплетясь, как пара змей, обнявшись, как какие-нибудь друзья, катались по полу, он меня едва не задушил, но я долго бил его ногами в живот, чтобы без синяков и не по лицу, он ведь артист, я понимаю, потом оттащил в ванную и бросил на кафельный пол.
Настя (Кричит, схватившись за голову.) А-а!
Зунков Успокойся, он жив. Возможно... Во всяком случае, был жив... Когда я уходил, лн в бреду, в полубессознании, не знаю, можно ли так сказать, прошептал твое имя... Что ты сидишь?
Настя (В полной растерянности, уже ничнго не понимая.) А что я должна делать?
Зунков Ты можешь застать его ещё живым. (Командует.) Марш в ванную, кому говорят?!
НастяАга, сейчас, миленький, сейчас... (Соскочила с подоконника, побежала в другую комнату.)
Ей навстречу из ванной выходит жалкий, с мокрыми волосми Эдгар.
Эдди! (Бросается к нему, обнимает.) Миленький, прости меня! Благородный мой, герой мой! Он тебя бил? Да? Он посмел до тебя дотронуться? Эта скотина, этот неудачник, этот подонок, это животное! Прости меня, это я виновата, я привела тебя в этот дом, этот ад, но ничего, мы не переступим этого порога больше никогда! Он бил тебя в живот? Ногами? Сильно? Уходим, уходим отсюда, где наши вещи, где мой плащ? Вон отсюда! Мне нечем дышать здесь! (Эдгару.) Ты можешь дышать, Эдди, мой Эдди?
Зунков (Подает им их вещи.) Проваливайте, проваливайте, на улице оденетесь, давай, давай, хиляй отсюда, кувалда! (Толкает их к выходу.)
Эдгар по ходу, незаметно от жены, протягивает ему руку. Зунков крепко её пожимает. Закрывает за ними дверь.
Чтобы ближе чем на квартал ноги вашей тутне было! Увижу, уши отрежу! (Садится за стол, наливает в рюмку коньяк, выпивает.)
В другой комнате.
Валентина (Проснувшись, Венере.) Так ты говоришь, где мне рюшки-то надо отпустить?
Венера Что вы говорите?
Валентина Чем-то тебе, помню, фигура моя не угодила.
Венера (Вспомнила.) А-а!.. Да-да... С такой талией такие платья носить нельзя, это неправильно. Вот здесь надо наращивать и здесь, тогда, как бы, иллюзия и сохранится, то есть, возникнет.
Валентина Как в сказке?
Венера Почти.
Валентина А как наращивать?
Венера Если тела нет, его надо придумать.
Валентина У кого нет?
Венера У тебя. Разве это тело?
Валентина А что это?
Венера Я не знаю, что это, во всяком случае, не тело. Мужчины любят формы, чтобы было, где взять, а у тебя, где взять?
Валентина Негде?
Венера Негде.
Валентина У меня талия пятьдесят семь сантиметров. Это не тело? А эта нога - не тело? (показывает ногу) Знаешь, сколько такая нога во Франции стоит?
Венера Причем здесь Франция? У нас другие стандарты.
Валентина У кого это - у вас?
Венера Не будем переходить на личности. Спроси хотя бы у Олежки, он художник, он должен разбираться.
Валентина Он с меня столько картин списал, сколько тебе не снилось.
Венера Он и меня просил попозировать. Ты спроси, спроси...