Входит, как потерянный, синьор Антонио, над женой которого надругался младший сын герцогини, и подводит Пьеро и Ипполито к ее бездыханному телу.
Антонио
Смотрите же, повержено во прах
Прекрасное творение, синьоры;
Насилие его поколебало
И вот оно в руинах. Страшно как!
Гляжу я - и глазам своим не верю.
Пьеро
Сама невинность!
Антонио
Женам всем пример.
Ипполито
В ее присутствии у многих дам
И греховодников, обычно бледных,
Вдруг изменялся цвет лица...
Антонио
Мертва!
Яд выпив, честь свела все счеты с жизнью,
Но и душа отстать не захотела {9}.
Пьеро
Мы все скорбим.
Антонио
Молитвенник, смотрите!
Как раньше не заметил я его?
Он был ее последним утешеньем,
Как и другая книга, что раскрыта
Ее рукою на таких словах:
Melius virtute mori, quam per dedecus vivere {10}.
Как это верно, лучше и не скажешь.
Ипполито
В свою вы скорбь, синьор, нас посвятили,
Позвольте ж облегчить страданья ваши,
Приняв часть бремени на наши плечи.
Немотствует язык, но скорбь безмерна
Curae leves loquuntur, majores stupent {11}.
Антонио. Я с вами не могу не согласиться.
Послушайте - вот в нескольких словах
Весь ход моих неисчислимых бедствий.
Когда в ночи луной фальшивой факел
Зажегся, младший отпрыск герцогини
Со всей своей придворной камарильей,
Уже не зная, чем себя потешить,
Сокрыли лица мерзкие под маской
И в женские покои ворвались,
Где распаленному юнцу попалась
Увы мне! - на глаза моя супруга,
Бежавшая страстей, как ныне -- жизни,
О чем он, этот монстр, прекрасно знал;
И вот в разгар ночных увеселений