А эти безобразные черты
Так согревала жизнь своим дыханьем,
Что с яркими румянами поспорить
Могли бы эти щечки, раскрасневшись,
И праведник (из тех, что согрешат
Семь раз на дню) так на нее смотрел,
Что хоть восьмую заповедь измысли!
Да за один воздушный поцелуй
Пустил бы сын на ветер все богатства,
Которые с таким добыл трудом,
Давая в рост, папаша-скопидом!
Будь проклят этот царственный вертеп!
Еще ты только-только расцветала,
Когда попалась на глаза плешивцу,
И он, подагрик, распалился так
От прелестей твоих и от упрямства,
Что вмиг, безумец, как-то позабыл
Про то, что он на дело не способен.
Но страшны старцы вспышками своими!
Лишь золото и похоть движут ими.
И стал наградой ей за гордость яд.
Месть, всех убийств разменная монета,
Трагедией расплатится за это.
Пришел мой день и час! Отныне месть
В любую щель поможет мне пролезть.
Пускай пируют, разодеты в бархат,
И пьяно ржут, и тискают девиц!
В костер веселья вашего подброшу
Я сушняка - на славу разгорится.
Вы только с виду - этакий колосс:
Рок свалит тех, кого он сам вознес.
Входит его брат Ипполито.
Ипполито
Что, все скорбишь над этой маской?
Виндиче
Здравствуй.
Что скажешь, брат? Чем нынче двор живет?
Ипполито
А чем всегда: шелками, серебром...
Виндиче
Сказал ты то, о чем я сам подумал.
А как там старая карга Удача,
Не вспоминала ли про нас на днях?
Ведь наше горе спит в одних ножнах.
Ипполито
Пожалуй, вспомнила.
Виндиче
А ты не шутишь?
Ну, не томи же.