25. Жас
Последние три недели прошли удивительно спокойно, поскольку все мы вошли в привычный ритм. В школе ни один человек не приставал ко мне, словесно или как-то иначе, что, должна признать, настолько же странно, насколько и приятно. После разборок Кингстона в столовой, Пейтон и ее подружки не ступали в тот зал. Я не знаю, где они обедают, но, опять же, меня это не волнует. Думаю, Пейтон и Лукас решили, что это лучший способ сохранить лицо, не навлекая на себя гнев Кингстона.
После школы мы с ребятами просматривали записи с камер наблюдения, пока Эйнсли была на балете, но ни отец Кингстона, ни мой отец не дали нам ничего, чего бы мы еще не знали. Вероятно, не помогло и то, что их не было в городе даже больше, чем обычно. Учитывая, как редко они появлялись раньше, это говорит о многом. После того, как Эйнсли заканчивает репетицию, мы обычно ужинаем впятером и проводим время вместе. По воскресеньям Эйнсли стала постоянным дополнением к прогулкам Белль, что очень нравится моей сестре. Я думаю, что Кингстон, возможно, становится немного раздражительным, потому что Белль, кажется, обожает его близнеца больше, чем его.
Кстати, о Кингстоне… между нами все просто невероятно. Не только секс умопомрачительный каждый раз, но даже за пределами спальни он такой ласковый и заботливый, что я с трудом могу поверить, что это тот же самый человек, которого я встретила несколько месяцев назад. К тому же, с той ночи в доме Бентли, отсутствие напряжения между Кингстоном и Бентом продолжается. Кто бы мог подумать, что решением их проблемы стану обнаженная я? К счастью, Бентли остался верен своему слову, ни разу не вспомнив о той ночи. Странно даже подумать, что это произошло, и как быстро все вернулось на круги своя. Это почти похоже на сон.
Как бы я ни была расстроена тем, что в ситуации с нашими отцами нет прогресса, все остальное было настолько хорошо, что я была больше счастлива, чем нет, впервые после потери мамы. Но какая-то часть меня не может не задаваться вопросом, когда же упадет вторая туфля. Все было слишком спокойно.
На следующей неделе у нас каникулы в честь Дня благодарения, и сегодня вечером студенты в Виндзоре празднуют. Мы впятером не были на вечеринках со дня рождения Пейтон, поэтому в интересах вести себя нормально, как советовал частный детектив Кингстона, сегодня мы это исправим. Вечеринка проходит в доме девушки по имени Шантель, которая, по заверениям Эйнсли, является нейтральной территорией. В качестве бонуса, она живет прямо на пляже в Малибу, так что, если мне повезет, возможно, я смогу прогуляться под луной со своим сексуальным парнем и немного поваляться на песке.
— Крошка, ты выглядишь охренительно, — Эйнсли проводит плойкой для выпрямления по последней пряди моих волос. — Каждый парень на этой вечеринке захочет засунуть в тебя своего ребенка сегодня вечером.
Я смеюсь, рассматривая свои леггинсы из искусственной кожи с высокой талией и красный укороченный топ с открытыми плечами. Мои темные волосы выпрямлены, глаза подведены дымчатыми тенями, а на ногах — черные ботильоны на шпильках. Ладно, думаю, я могу признать, что выгляжу довольно круто.
— Нет, спасибо. Я не хочу, чтобы в ближайшее время какой-нибудь парень засовывал в меня ребенка, даже твой брат.
Ее губы изгибаются.
— Но вы двое — такие милые родители. Белль повезло, что у нее есть вы.
Я закатываю глаза.
— Знаешь, мы перестанем приглашать тебя на наши воскресные прогулки, если ты не прекратишь старые шутки про семейную пару.
— Как бы то ни было, сучка, тебе нравится, когда я рядом, так же как и мне нравится быть там, — она поправляет свои груди, немного приподнимая их в своем коротком топе. — Как выглядят мои сиськи?
Я окидываю Эйнсли внимательным взглядом.
— Горячо. Итак, ты думаешь, что сегодня ночь, когда вы с Ридом наконец-то займетесь грязным делом, да?
Она стонет.
— Лучше бы так и было. Я устала от всех этих прелюдий, которые никогда не приводят к его члену в моем влагалище. Я уверена, что моя девственная плева скоро снова вырастет.
Мои губы дергаются.
— Спасибо за эту наглядность.
Эйнсли на мгновение исчезает в своей гардеробной и выходит оттуда в новом топе. Это платье с овальным вырезом и более свободное.
— Пожалуйста. У тебя нет права для разговоров. Вы с Кингстоном вывели КПК на совершенно новый уровень. Вы приближаетесь к эксгибиционистской территории.
Я корчу гримасу.
— Уверяю тебя, этого никогда не случится. Я никогда не буду осуждать никого за их пристрастия, но я бы предпочла сохранить свою сексуальную жизнь в тайне, спасибо большое.
— Кстати говоря… — Эйнсли краснеет. — Я должна тебе кое-что рассказать, потому что мне очень нужно поговорить об этом, но ты должна пообещать, что не скажешь ни слова моему брату.
Я сажусь на край кровати Эйнсли.
— Ну, теперь я заинтригована.
Она забирается на матрас рядом со мной, поджав под себя ноги.
— Я серьезно, Жас.
Я изображаю, как застегиваю губы.
— Мои губы запечатаны. Что за большой секрет?
— Ну, ты знаешь, каким замкнутым был Рид? — она рисует пальцем круги на фиолетовом пододеяльнике. — Изображая из себя «Я хочу быть с тобой, но на самом деле я не могу быть с тобой».
— Я помню. Но я думала, что вы, ребята, наконец-то разобрались с этим после инцидента с Рэпи МакРуфи.
— Разобрались. Единственная причина, по которой я вообще разговаривала с этим ублюдком, была в том, что я злилась на Рида за то, что он водил меня за нос. Но после той ночи… Рид сказал, что это заставило его понять, что он не может продолжать отталкивать меня. Что он должен выложить все и позволить мне решить, будем мы двигаться дальше или нет.
— И? Почему он был таким осторожным в первую очередь? Я не хотела совать нос, но раз уж ты заговорила об этом…
На лице Эйнсли появилось задумчивое выражение.
— Ну, оказалось, что поведение Рида было связано не столько с кодексом брата, сколько с тем, что он боялся меня спугнуть.
— Почему?
— Потому что он вбил себе в голову, что я из тех девушек, которые предпочитают довольно обычный секс. Особенно учитывая мое отсутствие опыта, он предполагал, что я буду думать, что он урод или что-то вроде того, и никогда больше не посмотрю на него по-старому.
Я нахмурилась в замешательстве.
— Почему ты должна считать его уродом?
Она сжимает руки в кулаки.
— Потому что у Рида Прескотта очень специфические… вкусы в постели. Ему нравится заниматься довольно извращенным дерьмом.
Мои глаза расширяются.
— Что?! Ты уверена, что мы говорим об одном и том же Риде? Он такой сдержанный.
— Не всегда. И уж точно не в постели. Черт, что этот парень может вытворять своим языком.
— Мы еще вернемся к языку. Я хочу знать о подробностях. Ты не можешь оставить меня в таком состоянии. Расскажи мне все грязные, очень грязные подробности.
Она смеется.
— Во-первых, он очень любит порку. Типа, перегнуть тебя через колено и отшлепать по голой заднице.
Удивленный смех вырывается из моих губ.
— Ты меня разыгрываешь?
— Ни капельки.
— Ого. Это всегда те, кто ведет себя тихо, — я делаю преувеличенное шлепающее движение в воздухе. — Как ты к этому относишься? Ты уже позволила ему отшлепать эту задницу?
Эйнсли прикусывает губу и краснеет.
— Ага.
— Заткнись. Заткнись! — я игриво подталкиваю ее. — И тебе понравилось?
— Сначала я не думала, что понравится, но мне очень, очень нравится.
— Было больно?
— Немного, — признается она. — Но это очень быстро. Он делает так, что сразу после этого трет место, что снимает жжение. А потом он трет другие места. Это на самом деле чертовски круто.
— Ну, блин. Кто бы мог подумать, что ты такая извращенка?
— О, заткнись, — Эйнсли закатывает глаза. — Ты никогда раньше не занималась ничем подобным?
А секс втроем с лучшим другом моего парня считается?
Я пожимаю плечами.
— Я никогда не пробовала порку, но я делала другие вещи.
Она поднимает бровь.
— Например?
— Эм… разве ты не говорила, что никогда не хочешь слышать о сексуальной жизни своего брата?
Эйнсли сморщила нос.
— Фу, нет. Забудь, что я спросила.
Я покачиваюсь, пока не нахожу более удобную позу.
— Что еще? Ты сказала — во-первых, что наводит меня на мысль, что в шкафу Рида Прескотта не один уродливый скелет.
Теперь ее лицо действительно покраснело.
— Ааа… он просто помешан на задницах. Типа, он хотел бы засунуть свой член мне в задницу, и не только в особых случаях.
— Ладно, нет на свете такого парня, который бы отказался от анала — по крайней мере, из тех, кого я знаю, — но как ты к этому относишься?
— Я сказала ему, что я определенно готова к исследованию, что шокировало его до смерти. Боже, ты бы видела его лицо, когда я сказала, что хочу немного поэкспериментировать, — Эйнсли хихикнула. — Мы делали кое-что… ну, знаешь, с его пальцем… и я не могу сказать, что мне это было противно. Он даже лизал меня там внизу, что, как я думала, будет странно, но это было невероятное ощущение. Так, о мой сладкий малыш Иисус, невероятно.
Я взмахнула бровями.
— Понятно, крошка. Похоже, ты нашла себе мужчину с небольшим фетишем на задницу.
— Черт возьми, я никогда не думала об этом, но у него точно есть фетиш на задницу, — она смеется так сильно, что ее глаза наполняются слезами. — Может, у меня и не такие большие сиськи, но хорошо, что у меня фантастическая задница, верно?
— У тебя потрясающая задница, Эйнс.
Она улыбается.
— Ты когда-нибудь занималась этим?
— Аналом?
Эйнсли кивает.
— Нет… но я тоже немного экспериментировала.
— Как ты думаешь, ты когда-нибудь захочешь? И, пожалуйста, не говори мне, если ты это сделаешь, потому что я знаю, что это будет с моим братом, но тебе не кажется странным, что я интересуюсь этим? После того, как Рид рассказал мне, что ему нравится, я посмотрела немного порно, знаешь, для исследования, и оно чертовски горячее. Мысль о том, чтобы сделать это с ним, меня заводит.
— Я вовсе не думаю, что это странно, — заверила я ее. — Я много думала об этом, и я совершенно не против попробовать. Кроме того, я всегда говорю, что все, что плавает в твоей лодке в спальне, является правильным для тебя. Пока все происходит по обоюдному согласию, кто я такая, чтобы судить, что нравится другим людям? Понимаешь?
Эйнсли кивает.
— Я думаю, это отличный способ взглянуть на это.
Мой телефон жужжит, я достаю его из кармана и вижу сообщение от Кингстона.
Кингстон: Вы двое почти готовы? Ребята уже здесь, и мы ждем их в домике у бассейна.
— Ребята с Кингстоном, — говорю я Эйнс, прежде чем ответить ее брату.
Я: Спустимся через несколько минут.
Эйнсли встает и смотрит на свое отражение в зеркале.
— Эта рубашка мне не идет. Ты иди вперед. Я буду прямо за тобой.
— Ты уверена? Я не против подождать.
— Уверена, — Эйнсли кивает. — Я буду минут через десять, максимум.
— Хорошо. Увидимся там.
Я спускаюсь по лестнице, пока Эйнсли переодевается, и направляюсь к задней части дома. Когда я заворачиваю за последний угол, который выведет меня на задний двор, я врезаюсь в стену лицом вперед. Только это скорее твердый сундук, чем настоящая стена.
— Жасмин. Какой приятный сюрприз, — отец Кингстона обхватывает руками мои бицепсы. Я думаю, что сначала он пытался поддержать меня, но он не предпринимает никаких усилий, чтобы убрать их.
— Э… да, конечно. Я как раз направлялась к Кингстону. Если позволите.
— К чему такая спешка? Не можешь уделить минутку старику своего парня? — он беззаботно смеется, но это противоречит тому, как он смотрит на меня.
Я пристально смотрю на его руки, но чувак не понимает намека, пока я не делаю шаг назад. Клянусь, его хватка на секунду стала крепче, словно он собирался притянуть меня к себе. Мне не по себе находиться так близко к мистеру Дэвенпорту, зная, какой он на самом деле отвратительный человек. Это даже хуже, чем находиться рядом с моим донором спермы, потому что Чарльз хотя бы не смотрит на меня так, будто представляет меня голой. А вот отец Кингстона — не очень.
— Я не знала, что вы вернулись в Лос-Анджелес. Разве вы не должны были вернуться завтра?
Он даже не пытается скрыть тот факт, что заигрывает со мной. Мерзость.
— Следишь за моим расписанием, да? Я польщена.
— Что?! Нет… Я… Эйнсли упомянула, что вас нет в городе и вы вернетесь завтра. Вот и все.
Мистер Дэвенпорт внимательно оценивает меня. Я говорю себе, что надо вести себя спокойно; не позволять этому засранцу добраться до меня. Это легче сказать, чем сделать, когда Кингстон так похож на своего отца. Это меня пугает. Еще хуже то, что у них одинаковые глаза.
Я люблю, когда Кингстон смотрит на меня этими прекрасными карими глазами, но, когда это делает его отец, меня это пугает. Хотя они одинаковы по форме и цвету, глаза старшего Дэвенпорта имеют злобный оттенок. Они холодные. Расчетливые. Глядя в них, клянусь, что вижу полное отсутствие совести — психопата, скрывающегося под блестящей поверхностью.
— Папа. Что ты делаешь?
О, слава Богу. Кингстон, должно быть, пришел посмотреть, почему я так задержалась.
Отец Кингстона поворачивается к сыну и широко улыбается.
— Я просто поздоровался с твоей прекрасной девушкой.
Челюсть Кингстона сжимается.
— Когда ты вернулся?
— Всего несколько минут назад, вообще-то. Я направлялся в свой офис, когда столкнулся здесь с Жасмин, — мистер Дэвенпорт смотрит в мою сторону и подмигивает. — Или лучше сказать, она столкнулась со мной?
Кингстон переключает свое внимание на меня.
— Жас, нам пора идти, чтобы не опоздать. Где Эйнсли?
Я дергаю головой в сторону лестницы.
— Она переодевается. Сказала, что выйдет через несколько минут.
— Иди и подожди с ребятами на заднем дворе. Я позову Эйнс, — Кингстон как-то странно смотрит на своего отца. — Пап, извини нас, нам действительно пора.
— Конечно, — мистер Дэвенпорт дарит сыну самую фальшивую улыбку, которую я когда-либо видела в своей жизни. — Что ж, не буду вас больше задерживать. Мы можем наверстать упущенное в День благодарения, Жасмин.
— День благодарения? — я нахмурилась в замешательстве.
— Мой сын не рассказывал тебе о нашей традиции празднования Дня благодарения? Дэвенпорты и Каллаханы празднуют вместе каждый год, — он окидывает меня еще одним непристойным взглядом. — Мне не терпится увидеть такое прекрасное дополнение к главному столу.
С этими словами он похлопывает Кингстона по плечу и уходит. Кингстон ждет, пока его отец скроется из виду, прежде чем заговорить.
— Иди в домик у бассейна, Жас
— Какого хрена, Кингстон? — кричу я шепотом. — Как ты мог не сказать мне о Дне благодарения? До него осталось всего пять дней!
Если подумать, почему никто не сказал мне об этом? Не то чтобы я часто видела Чарльза или Мэдлин, но с мисс Уильямс я сталкиваюсь каждый день.
Кингстон испускает тяжелый вздох, как будто я его раздражаю.
— Я собирался поговорить с тобой об этом сегодня вечером.
— Чтож, можешь на меня не рассчитывать. Я иду к Белль.
Кингстон хватает меня за руку и притягивает к себе. Я совершенно не чувствую его прикосновений и не вдыхаю его сексуальный одеколон.
Он обхватывает ладонями мой затылок и притягивает меня к себе. Если бы кто-нибудь увидел нас, он, вероятно, подумал бы, что мы в любовных объятиях, но гнев, излучаемый Кингстоном, и напряжение в его теле — это совсем не так.
— Мы поговорим об этом, когда этого ублюдка не будет в здании, но твое отсутствие — это не вариант. Мое отсутствие — это не вариант. Наши отцы придают большое значение этому празднику. Они приглашают много деловых партнеров. Мужчин, с которыми мне нужно взаимодействовать, чтобы продвинуть наши планы, — другая рука Кингстона приземляется на мое бедро и сжимает его с силой. — А теперь иди в гребаный домик у бассейна и жди с Ридом и Бентли.
— Хорошо, — если бы мое лицо не было прижато к его дурацким упругим грудным мышцам, он бы почувствовал силу моего взгляда, но поскольку это так, мне приходится проецировать ее на свой тон.
Кингстон немного отстраняется и сгибает колени, так что мы смотрим друг другу в глаза.
— Прости, что сорвался, ладно? Когда я вошел сюда и увидел его так близко к тебе, я просто… — он ненадолго закрывает глаза. — Я не знал, что он вернулся в город. Я бы не оставил тебя одну в доме, если бы знал.
Любое затянувшееся раздражение, которое у меня было, рассеивается.
— Я знаю, что ты бы не оставила, — я обхватываю руками его подбородок и притягиваю его к себе для нежного поцелуя. — Я встречу тебя на заднем дворе, хорошо?
Я чувствую на себе взгляд Кингстона все время, пока иду к домику у бассейна. Когда я ступаю в безопасную зону, я не могу отделаться от мысли, что другой ботинок может упасть скорее раньше, чем позже.