26. Жас
Если вы побывали на вечеринке одного богатого ребенка, то вы побывали на всех. Но если этот богатый ребенок живет на пляже, то, на мой взгляд, он стоит на ступеньку выше остальных. На этой вечеринке есть как бар в помещении, так и бар на открытом воздухе под навесом. Как только мы приехали, мы с Эйнс сбросили обувь и отправились на пляжную часть вечеринки. Парни не спускают с нас глаз, но мы сказали им, что нам нужно немного женского общения, поэтому они держатся на расстоянии.
Меня до сих пор удивляет, сколько денег тратится на такие вещи. Мы с Эйнсли заказали «Секс на пляже» у нанятого бармена. Я знаю, что это совершенно дерьмово, но она заверила меня, что они вкусные, и она не ошиблась. Я застонала, когда сделала первый глоток персикового напитка.
— Боже, мне это было нужно.
Эйнсли делает свой глоток.
— Это действительно вкусно, правда?
Я хихикаю.
— Ну, да, но я имела в виду пляж. Давненько я на нем не была.
— А разве не прошло всего несколько недель?
— Именно, — я с силой отпиваю остатки своего восхитительно фруктового коктейля и бросаю красный стаканчик в стоящую рядом урну.
— Точно. Виновата, — Эйнсли следует моему примеру и визжит, когда часть ее напитка стекает ей на грудь.
Несмотря на то, что на улице темно, мне нравится быть здесь. Видеть луну, отражающуюся в океане, слышать, как волны разбиваются о берег, чувствовать запах соленого воздуха, когда мягкий песок скрипит между пальцами ног. Я делаю глубокий вдох и отпускаю его, затем делаю это еще несколько раз. Здесь прохладно, но, к счастью, алкоголь — теплый друг.
Океан всегда был моим счастливым местом. Независимо от того, насколько дерьмовыми могут быть иногда вещи, его просторы и жизненная сила напоминают мне, что там есть целый большой мир и много людей, которые застряли в худших ситуациях. Несмотря на то, как сильно я страдаю, я жива; следовательно, есть возможность для лучшего завтрашнего дня. Никогда еще для меня не было так важно помнить об этом, как сейчас.
— Я достаточно долго отсутствовал, — Кингстон подкрадывается ко мне сзади и притягивает меня к себе.
Я стону, когда он лижет чувствительное место прямо под моим ухом.
— Прошло уже пять минут.
— Именно. Пять минут слишком долго.
Пламя мерцает в темноте, когда Бентли зажигает сигарету и делает длинную затяжку.
— Ребята, вы в порядке? Думаю, сегодня я пропущу вечеринку с пятым колесом и пойду пообщаюсь. А под пообщаться я имею в виду найти горячую цыпочку, чтобы она мне отсосала.
Я ничего не могу с собой поделать; мой взгляд автоматически падает на его промежность. То, что я не хочу снова оказаться с ним в непосредственной близости, не означает, что я не могу оценить хороший член. А у Бентли хороший член.
Я закатываю глаза, чтобы скрыть свое явное подглядывание.
— Повеселись там.
Бент улыбается, без сомнения, потому что поймал мой взгляд.
— О, не волнуйся, принцесса. Я так и сделаю.
— Я уже говорил тебе, как невероятно сногсшибательно ты выглядишь сегодня? — Кингстон рычит мне на ухо, заставляя меня дрожать.
Я поворачиваюсь и обхватываю его шею руками.
— Не говорил, но спасибо.
Кингстон хватает двумя руками меня за задницу.
— Нет, спасибо за то, что ты такая замечательная конфетка для глаз.
Уголки моих губ приподнимаются.
— Ты идиот.
— Может быть.
Я приподнимаюсь на носочках, чтобы поцеловать нижнюю часть его челюсти.
— Трудно поверить, что всего несколько месяцев назад мы были на такой же вечеринке, как эта, и ты сыпал оскорблениями в мой адрес.
Кингстон смотрит мне в глаза.
— Ты ведь знаешь, что я ничего такого не имел в виду, верно?
— Я знаю, — мои пальцы играют с волосками на его шее, когда я слышу начальные ноты песни Меган Трейнор — «Woman Up». Что ж, это идеальное начало, если я когда-либо его видела. — Знаешь, что еще я знаю?
— Что?
Я отстраняюсь от Кингстона и хватаю Эйнсли за руку, чтобы оттащить ее от Рида.
— Что мы с Эйнсли собираемся потанцевать. Вы, мальчики, можете смотреть, но даже не думайте о том, чтобы вмешаться в наш танец.
Эйнсли хихикает, увидев, как у обоих парней отвисли челюсти.
— «Извините — не извините», мальчики.
Мы с Эйнсли взбегаем по ступенькам на террасу и заходим в теплый дом. Я знаю, что Кингстон и Рид прямо за нами, но я не оглядываюсь, пока мы с Эйнсли пробираемся к толпе танцующих людей. Мы протискиваемся в середину и начинаем трясти задницами, поднимая руки вверх, не обращая внимания на то, что мы босиком. Одна песня превратилась во множество, пока мы с Эйнсли не становимся липкими от пота и запыхавшимися
Когда я замечаю, что Рид смотрит на Эйнсли так, будто хочет съесть ее живьем, я наклоняюсь к ее уху.
— Сегодня ты получишь его — П в свою В. И, возможно, твою А тоже.
Она смеется и игриво пихает меня.
— Заткнись! Ты ведь никогда не позволишь мне пережить это, правда?
— Наверное, нет, — честно отвечаю я. — Но ты все равно меня любишь.
Эйнсли притягивает меня в свои объятия.
— Правда люблю, Жас. Ты моя подружка. И если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится, все, что тебе нужно сделать, это попросить.
Я крепко сжимаю ее, прежде чем отстраниться, мои глаза наполняются слезами.
— Так, больше никакого мягкотелого дерьма. Ты испортишь мой макияж. Иди и займись с ним любовью.
Она смеется, пока мы пробираемся сквозь толпу. Когда мы, наконец, добираемся до Рида, Кингстона нигде не видно.
— Где Кингстон? — спрашиваю я у Рида.
Он дергает головой позади себя. Я сразу же замечаю Кингстона и Пейтон, стоящих у задней стены. Судя по тому, как она размахивает руками, я предполагаю, что она о чем-то с ним спорит. Не знаю, почему Кингстон ей потакает, но я собираюсь избавить его от страданий.
Я наклоняю голову в их сторону.
— Похоже, Кингстона нужно спасать.
— Боже, она такая сука. Не понимаю, почему она еще не сдалась, — Эйнсли хмурится. — Хочешь, мы пойдем с тобой?
— Нет, я справлюсь с Пейтон.
Рид дарит Эйнсли небольшую улыбку.
— Ты хочешь выбраться отсюда? Мои родители уехали на выходные.
Ее глаза расширяются, когда она расшифровывает его заявление.
— Конечно.
— Развлекайтесь, вы двое, — я машу им пальцем, пытаясь сдержать ухмылку.
Кингстон становится немного выше, заметив мое приближение. Пейтон оглядывается через плечо, чтобы посмотреть, что привлекло его внимание, и ее глаза сужаются, когда она замечает меня. Она говорит ему что-то напоследок, но музыка слишком громкая, чтобы я могла услышать, и топает прочь.
— Что это было?
— То же самое дерьмо. В другой день, — Кингстон заправляет прядь волос мне за ухо. — Ты выглядишь разгоряченной. Хочешь подышать свежим воздухом? Я спрятал твои ботинки рядом с барбекю на заднем дворе.
— Конечно.
Кингстон ведет меня через массу тел, переплетая свои пальцы с моими. Когда мы выходим на улицу, я дрожу от резкого контраста температур.
Кингстон проводит ладонями по моим рукам.
— Ты в порядке?
— Да, — я указываю на небольшой костер внизу. — Но, может быть, мы можем немного посидеть там?
Похоже, никого не беспокоит тот факт, что на общественных пляжах нельзя разводить костры, так что я с этим согласна.
Он кивает и продолжает идти, пока мы не доходим до небольшого скопления людей на песке. Там есть только одно свободное кресло, поэтому Кингстон садится и тянет меня к себе на колени. Я вздыхаю с облегчением, так как мое тело мгновенно согревается. Мы сидим так несколько мгновений, просто глядя на пламя, наслаждаясь теплом.
Кингстон кладет свой подбородок мне на плечо.
— Куда ушли Эйнсли и Рид?
— Я не думаю, что ты хочешь знать ответ на этот вопрос.
Он стонет.
— Наверное, ты права.
— Ты видел Бентли?
— Минут пятнадцать назад. Он разговаривал с какой-то цыпочкой, но, похоже, зашел довольно далеко. Я сказал ему написать мне, когда он будет готов уйти, и мы отвезем его домой, — палец Кингстона пробирается под подол моего топа, медленно двигаясь взад-вперед по моей коже.
— С ним все будет в порядке? Похоже, что это чрезмерное увлечение становится все хуже.
— Именно поэтому я остаюсь абсолютно трезвым сегодня вечером, — грудь Кингстона поднимается и опускается, когда он делает глубокий вдох. — В понедельник будет ровно два года, как умер кое-кто из наших близких, так что я думаю, он очень тяжело это переживает.
— Карисса?
Кингстон крепко обнимает меня.
— Он рассказал тебе о ней?
— Не совсем. Но Эйнсли рассказала мне, как она умерла.
Я чувствую, как он тяжело сглатывает, прежде чем спросить: — Эйнс рассказал тебе о событиях, предшествовавших смерти Кариссы?
Я медленно качаю головой.
— Она сказала, что остальное должен рассказать Бентли.
Он долго молчит, а потом постукивает меня по бедру, побуждая встать.
— Давай немного прогуляемся.
Я сканирую людей, сидящих в кругу вокруг костра. Сочетание музыки, доносящейся из дома, и гула разговоров должно помешать кому-либо услышать нас, но я могу понять потребность Кингстона в уединении. У меня такое чувство, что эта история будет очень интересной.