7. Кингстон
Пейтон ждет меня в конце коридора. Если я не хочу столкнуть ее с лестницы, мне придется потакать всему тому дерьму, которое она собирается извергнуть. Как бы ни было заманчиво столкнуть ее, я не хочу сегодня отправиться в тюрьму. Или вообще когда-либо, если уж на то пошло.
— Как Жасмин?
Я приподнимаю брови.
— Тебе действительно не все равно?
Ее блестящие розовые губы поджимаются в уголках.
— Не совсем.
— Тогда почему ты спрашиваешь, Пейтон? У меня нет на это времени.
— Просто любопытно, — она пожимает плечами, пытаясь изобразить безразличие, но я на это не куплюсь. — Итак… мой день рождения через две недели. В этом году он выпадает на субботу.
— И?
— И у меня будет вечеринка, помнишь? То есть, да, конечно, помнишь. Это мои грандиозные восемнадцать. Я планировала это буквально вечность.
— Ближе к делу, блядь.
Пейтон накручивает прядь длинных светлых волос на указательный палец.
— Я просто хотела убедиться, что ты знаешь, что ты все еще приглашен. Что может быть лучше, чем оставить всю эту драму позади и официально объявить, что мы снова вместе?
Эта сучка еще больше заблуждается, чем я думал.
— Не интересно, — я пытаюсь пройти мимо нее, но она загораживает мне путь.
Ее голубые глаза сузились до щелей.
— Кингстон, подумай об этом очень хорошо. У тебя есть последний шанс.
— Последний шанс для чего?
Ее нос задирается вверх.
— Чтобы извиниться за свое поведение. Попросить у меня прощение. Оставить всю эту ерунду с этой шлюхой наркоманкой в прошлом.
Мои зубы скрежещут.
— Подвинься, Пейтон.
— Ты пожалеешь об этом, Кингстон.
Я делаю шаг вперед и оказываюсь прямо перед ее лицом.
— Единственное, о чем я жалею, это о каждой минуте, проведенной с тобой. А теперь, блядь, шевелись, пока я не заставил тебя двигаться.
— Ты придурок!
Я усмехаюсь.
— Это не новость. Последнее предупреждение, Пейтон. Подвинься.
Пейтон отодвигает свое тело, чтобы я мог пройти, но она все еще достаточно близко, чтобы ее сиськи терлись о мою руку, когда я прохожу мимо. Этот трюк, без сомнения, преднамеренный с ее стороны, и чертовски раздражающий с моей. Я начинаю думать, что она никогда не поймет намека. Я ведь не скрывал, что презираю ее.
— Просто помни, что все, что произойдет с этого момента, будет твоей виной, Кингстон. Ты сам напросился на это! То, что случилось с Жасмин на озере, ничто по сравнению с тем, что произойдет, если ты будешь продолжать отталкивать меня.
Я останавливаюсь на полпути вниз по лестнице и оборачиваюсь.
— Тебе есть в чем признаться, Пейтон?
Я с самого начала подозревал, что Пейтон наняла кого-то, чтобы тот напал на Жас, но не думал, что она настолько глупа, чтобы признаться в этом.
Она сложила руки на груди.
— Полагаю, теперь мы увидим, не так ли?
Я смеюсь.
— Вау… ты еще глупее, чем я думал, если думаешь, что я отвечу на одну из твоих угроз. Имей в виду, что бы ты ни бросила в меня или в кого-либо, кто мне дорог, мое возмездие всегда будет в десять раз хуже. Сделай все, что в твоих силах, Пейтон. Я с удовольствием посмотрю, как ты будешь корчиться, когда придет время расплаты.
Я уверен, что ее щеки побледнели, но она слишком сильно накрашена, чтобы я мог сказать наверняка.
— Ты меня не пугаешь.
Я продолжаю спускаться по лестнице, не оглядываясь.
— Это мы еще посмотрим.
Пейтон издает пронзительный крик, когда я выхожу через парадную дверь. Бентли прислонился к своей машине, ожидая меня.
— Это Пейтон визжала как банши? — он дергает подбородком в сторону дома.
— Да. Сегодня она особенно старается, — я достаю телефон из кармана и пишу сообщение своему частному детективу, прося его установить слежку за Пейтон. Он уже следит за ее мамой, но пока не обнаружил ничего подозрительного. — О чем ты хотел поговорить?
— Тебе действительно нужно спрашивать?
Моя челюсть сжимается, когда я открываю дверь своей Agera. Меня чертовски бесит, что Жас может так легко доверять заднице этого шутника, но не мне. — А что с ней?
— Она будет в порядке в этом доме?
Я провожу рукой по подбородку.
— Мне это не нравится — Каллаханы занимают первое место в списке моих подозреваемых. Но Жас — упрямая дрянь, поэтому я плачу Фрэнку, чтобы он присматривал за ней, пока я не смогу убедить ее остаться со мной. Он не сможет быть с ней все время, но это лучше, чем ничего, — я стараюсь говорить достаточно тихо, чтобы нас не могли подслушать.
Он приподнимает бровь.
— Фрэнк? В смысле, водитель?
— Он работал телохранителем у элиты Голливуда, так что у него есть нужные мне навыки.
— Серьезно, черт возьми? — размышляет Бентли. — Думаю, это объясняет, почему он сложен как танк. Почему он сменил профессию?
Я пожимаю плечами.
— Он стал отцом пару лет назад. Ребенок живет с мамой, но Фрэнк регулярно навещает его. Если бы мне пришлось гадать, я бы сказал, что ему нужна работа, которая не требует так много поездок и не связана с таким большим риском.
— Логично, — соглашается Бентли. — Откуда ты все это знаешь?
— А ты как думаешь?
Он закатывает глаза.
— Точно. Иногда я забываю обо всех людях, которым ты платишь.
— У меня нет такой роскоши, — бормочу я. — Ты голоден? Я мог бы сходить за бургером.
— Братан, ты уже должен был знать, что я никогда не откажусь от бургера.
— In-N-Out?
Бентли открывает дверь своего Porsche и забирается на водительское сиденье.
— Это был настоящий вопрос?
Я смеюсь.
— Не совсем. Встретимся там.
Он машет мне, прежде чем включить передачу и тронуться с места. Волоски на моем затылке встают дыбом, поэтому я поднимаю взгляд и замечаю, что Жас стоит, прислонившись к окну, и смотрит на меня сверху вниз. У нас происходит один из наших странных безмолвных разговоров, в котором мои глаза говорят, что я не сдамся, пока она не сдастся. Ее глаза говорят мне, что она собирается заставить меня потрудиться для этого. Я ухмыляюсь, садясь в машину и нажимая на кнопку зажигания.
Давай, детка.
***
— Как Жас? — спрашивает Эйнсли.
— Хорошо, учитывая все обстоятельства.
— Не могу поверить, что ты пошел туда после того, как она специально попросила тебя не делать этого. Ты такой придурок.
— Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю.
Эйнсли запихивает в рот несколько картофелин фри и жует их, прежде чем снова заговорить.
— Спасибо за еду. Репетиция сегодня была напряженной. Я проголодалась, и мне совсем не хотелось ждать доставки.
Наш отец, дешевый ублюдок, каким он и является, отправляет весь персонал, когда уезжает из города. Я редко ем в главном доме, поэтому привык сам справляться, а вот Эйнсли — нет. Если у нашего шеф-повара Луиса выходной, она обычно заказывает еду на вынос или сидит здесь, выклянчивая у меня. Из-за нее у меня в холодильнике так много чертовой девчачьей еды.
— Ты знаешь, что я всегда буду заботиться о тебе, сестренка, — я притягиваю ее к себе и взъерошиваю ее волосы, чтобы доказать свое утверждение.
— Отстань от меня, придурок!
Я смеюсь, наблюдая, как она пытается — безуспешно, надо сказать — пригладить волосы.
— Тебе нравится, когда я над тобой издеваюсь.
— Нет, не нравится. Не заставляй меня натравливать на тебя Рида.
— Даже не начинай мне рассказывать об этой ерунде.
Эйнсли сузила глаза.
— Какой ерунде?
— Ты и Рид, — уточняю я. — Мне это не нравится.
Когда один из моих близких друзей сказал мне, что хочет встречаться с моей сестрой, скажем так, я не очень любезно отнесся к этому. К сожалению, моему близнецу абсолютно наплевать на мое мнение, а Рид так чертовски влюблен в нее, что ему тоже наплевать. Им просто повезло, что у меня полно других забот, поэтому я не борюсь с ними. Но если он причинит ей боль, лучший друг или нет, я надеру ему задницу.
— Мне все равно, — Эйнсли задирает свой курносый носик. — Кроме того… технически, между мной и Ридом ничего нет. Пока.
Ну, для меня это новость. Ты никогда не узнаешь этого по тому, как часто они строят друг другу глазки — трахни меня.
— Объясни.
Она пожимает плечами.
— Не надейся слишком сильно. Мы с Ридом будем вместе. Мы просто еще не проводили никаких официальных обсуждений или… ну, знаешь, не трахали друг другу мозги, чтобы сделать это официально.
— О, Боже, — пробурчал я. — Я не хочу слышать о твоей сексуальной жизни, Эйнс. Особенно, когда в этом замешан Рид.
Эйнсли смеется.
— Ты сам спросил.
Я показываю на нее.
— Я не спрашивал. На будущее, я никогда не хочу слышать о твоей сексуальной жизни. Никогда.
Моя сестра усмехается.
— Не будь ребенком. Мы взрослые люди, и это совершенно нормально вести здоровую сексуальную жизнь, независимо от того, мужчина ты или женщина. Кроме того, это ты потерял девственность в четырнадцать лет, на четыре года раньше меня, так что у тебя нет права судить.
— Я не осуждаю, — я поднимаю руки вверх в примирительном жесте. — Но я все равно не хочу слышать о том, как ты трахаешь моего лучшего друга.
Сексуальные предпочтения Рида не совсем ванильные. Последнее, что мне нужно, это думать о том, что он будет делать это дерьмо с моей сестрой.
— Кстати, о лучших друзьях…, — говорит она. — Ты разговаривал с Бентли в последнее время? Я беспокоилась о нем с тех пор, как все пошло наперекосяк с Жас. Уверена, он сейчас много думает о Кариссе.
Я пожимаю плечами.
— Пока что он выглядит нормально, но я слежу за ним.
Эйнсли вздыхает.
— Бентли пытается скрывать это, но я знаю, что это все еще причиняет ему сильную боль.
Я сглатываю комок в горле.
— Да, я знаю.
— Когда ты видел его в последний раз?
— Вообще-то, прямо перед тем, как я вернулся домой. Я встретил его в доме Жас, а потом мы поели бургеры.
Ее брови приподнялись.
— Что Бентли делал у Жас?
— Он, блядь, вздремнул с ней.
Ореховые глаза Эйнсли расширяются настолько, что кажется, будто они вот-вот выскочат из орбит.
— Серьезно?
— Ага, — выскакивает буква — А в конце слова.
Я хмурюсь, когда образ Бентли и Жас, обнимающих друг друга, проносится в моей голове. Меня сводит с ума осознание того, что между ними есть взаимное притяжение, и не только в физическом смысле. Конечно, оно не такое сильное, как между мной и Жас, но все же оно есть.
Честно говоря, это чертовски сбивает с толку, потому что я хочу, чтобы мой лучший друг был счастлив. После смерти Кариссы Бентли винил себя и впоследствии почти полностью подавил свои эмоции. Черт, он до сих пор винит себя, хотя у него нет для этого причин. Бент регулярно топит себя в кисках, спиртном и травке, чтобы заглушить все это дерьмо, крутящееся у него в голове.
Я уже начал думать, что он никогда больше не позволит себе сблизиться с другой девушкой, пока не появилась Жас. С самого первого дня было чертовски очевидно, что Бент влюблен в нее. Единственная проблема в том, что я не намерен от нее отказываться. Бентли для меня как брат. Я готов сделать для него почти все, но я не могу смириться с этим. Я не могу…
Губы моей сестры кривятся, как будто она думает, что вся эта чертова история просто уморительна.
— Как все прошло? Не могу представить, что ты была доволен.
Я разминаю шею из стороны в сторону, пытаясь снять внезапное напряжение.
— Как, по-твоему, все прошло? Бентли, как обычно, вел себя как шутник, а Жас была чертовски упряма.
Теперь Эйнсли смеется во весь голос.
— Чувак, тебе придется потрудиться над этим вопросом.
— Расскажи мне об этом, — я кусаю кончик большого пальца.
— Боже, я люблю ее, — с тоской говорит моя сестра. — Хорошо, что у нас снова появилась еще одна девочка.
Несмотря на мое нынешнее раздражение, я расплываюсь в улыбке. Эйнсли трудно ладить с другими девочками, так как она не поверхностная, как большинство девчонок, которых мы знаем. Жас — ее первая подруга после Кариссы, и, хотя сначала я был придурком, я рад, что у нее есть с кем поговорить о девчачьем дерьме. Она точно никогда не получит этого от жен нашего отца.
— Мне нужно, чтобы ты оказала мне услугу.
Выражение ее лица становится серьезным.
— Что?
— Мне нужно, чтобы ты выяснила, что случилось на озере. Жас не хочет со мной разговаривать.
Эйнсли качает головой.
— Кингстон, я не собираюсь быть твоим шпионом.
— Я и не прошу тебя об этом, — заверяю я ее.
— Что именно ты пытаешься выяснить?
Я пожимаю плечами.
— Жас уже развеяла мой самый большой страх, подтвердив, что ее не изнасиловали, но не более того.
Эйнсли молчит.
Мои глаза расширяются.
— Она рассказала тебе, что произошло?
Она качает головой.
— Не совсем. Хотя я знаю некоторые детали.
— И ты не подумала поделиться ими со мной? — я вскидываю руки вверх. — Какого черта, Эйнсли?
— Я не собираюсь предавать ее доверие, Кингстон. Тебе не кажется, что она уже достаточно пережила? Тебе не нужны все подробности, чтобы понять, что это было чертовски травмирующе.
— Мне нужны чертовы подробности, Эйнс. Как мы, по-твоему, поймаем этих парней, если нам не за что ухватиться? У полиции нет никаких зацепок.
Она смотрит на меня с любопытством.
— Откуда ты это знаешь? И как ты узнал, что их двое?
За последние два года я оградил свою сестру от многого дерьма, но, думаю, настало время рассказать ей о некоторых вещах. Я расскажу ей достаточно, чтобы она была в безопасности. О некоторых вещах ей лучше не знать.
Я делаю глубокий вдох.
— Я нанял частного детектива, чтобы разобраться в этом. Он уже давно работает над кое-чем для меня, но он также пытается найти тех ублюдков, которые напали на Жас.
— Почему у тебя уже есть частный детектив, работающий на тебя? О чем ты мне не договариваешь?
— Между папой и Чарльзом Каллаханом происходит что-то сомнительное. Возможно, и с Мэдлин тоже. Но они чертовски хорошо умеют заметать следы. Я не смог сам ничего раскопать, поэтому нанял детектива, чтобы он это выяснил.
— Что именно? И что случилось такого, что заставило тебя заподозрить их в чем-то настолько сомнительном?
— Эйнс, я не хочу втягивать тебя в это, пока у меня не будет больше доказательств. Скажем так… я уверен, что у них есть прибыльный побочный бизнес, который очень запутанный и крайне незаконный. Судя по недавно полученной мною информации, это продолжается уже почти два десятилетия, а возможно, и дольше.
Ее глаза расширились.
— Как наркотики?
Я качаю головой.
— Хуже.
Она смотрит на меня с минуту.
— Что ты планируешь делать, когда получишь доказательства, которые ищешь?
— Посадить их на пожизненное, где им и место.
У Эйнсли отвисает челюсть.
— Ты посадишь отца в тюрьму? Я знаю, что он козел, но, черт возьми, Кингстон, это жестоко. Он все еще человек, который наполовину ответственен за то, что дал нам жизнь.
Именно поэтому я не говорил ей об этом до сих пор. Всю жизнь отец относился к нам так, будто мы не более чем помеха, но она почему-то до сих пор его любит. У меня, однако, такой проблемы не было уже давно. Может быть, вообще никогда.
Я потираю подбородок.
— Эйнс… мне нужно, чтобы ты доверилась мне в этом. Я обещаю, что скоро все тебе расскажу.
Кто-то может подумать, что это большой риск — рассказать ей все, но я не сомневаюсь, что верность моей сестры будет на моей стороне, когда все будет сказано и сделано.
Она повесила голову.
— Хорошо, я ничего не скажу о ситуации с отцом. Что касается Жас, лучшее, что я сделаю, это попытаюсь убедить ее поговорить с тобой.
— Спасибо. Джон — мой частный детектив — получил копию полицейского отчета, но я не думаю, что он рассказывает всю историю. Что-то не так.
Эйнсли наклоняет голову набок.
— Что ты имеешь в виду?
— Я не знаю, — я пожимаю плечами. — Это просто чувство, которое у меня есть.
— Я встречаюсь с ней в эти выходные, так что я поговорю с ней тогда. Поскольку она все еще должна затаиться, мы просто закажем пиццу и посмотрим фильмы.
Так, так. Похоже, нам с ребятами предстоит девичник. Жас захочет подвесить меня за яйца, если я появлюсь у нее дома до истечения полной недели, но она вряд ли покалечит меня при зрителях, так что я рискну. Сейчас она воочию убедится, почему моя настойчивость всегда приносит плоды.
Если у нее были какие-то сомнения в правомерности этого утверждения, они исчезнут уже в эти выходные.