— Смотрите, приперся!
— Хотела бы я знать, за что ты на него злишься?
— А чего прилип к собаке? У их своя Найда есть, пускай и целуется с ней.
— Опять ты говоришь — «у их»!
— Пожалуйста: у его.
— Ты думаешь, это лучше?
Слава пожал плечами и с досады набросился на Леньку:
— А ну, покажи, что за фуп?
Леня протянул бидончик. Все по очереди совали в него носы, нюхали и улыбались. Леня приволок почти полный двухлитровый бидон пахучего мясного супа с лапшой.
— Это он жрать будет! Только во что налить?
— Принеси миску.
— У нас нету, а тарелку поганить мать не даст. Подождите, я сбегаю к дедушке.
Ленька тем временем встал на коленки подле двери и начал чмокать в щель.
В сарае была удручающая тишина.
Они открыли дверь, и Слава первый шагнул в полумрак с алюминиевой миской еще теплого супа.
Щи стояли нетронутыми. Марс был на прежнем месте. Слава двинулся к нему неуверенно, с чувством какого-то нового страха. Леня шел рядом и громким шепотом говорил:
— Куфай, куфай...
— Не фычи… не лезь!
И все повторилось. Марс отсел, как только под нос ему поставили еду, и опять с укором посмотрел на пришедших, точно они были виноваты в том, что с ним произошло.
— Он не будет есть, — сказала Вика очень тихо.
— И фик с им, тоже капризы разводит.
Костя тронул сестру за локоть.
— Пошли отсюда.
Слава двинулся за ними, но, заметив, что Ленька уходить не думает, взял его за плечо. Пацан увернулся и как заорет:
— Я тебя не люблю!
— Бери свой бидон и выматывайся, ну!
Ленька стоял, втянув шею и прижав одно ухо к плечу, ждал удара.
— Ну?
Брат с сестрой тоже остановились. Леня бочком пододвинулся к ним. Вика протянула руку. Слава понял и передал ей Ленькин бидон.
Когда они очутились во дворе, Слава, подпирая дверь сарая, уже без злобы ворчал:
— И без тебя делов хватает, иди домой и не приходи больше, ясно?
Ленька отошел к забору и оттуда крикнул:
— Это не твоя фабака!
— Видали?!
Костя и Вика не обернулись. Они уходили домой. Ленька стоял под забором. Держа бидончик обеими руками за спиной, он смотрел на Славу исподлобья.
— А ну, марш с моего двора!
— Это не твой двор, — все с тем же вызовом выкрикивал Ленька, — это дедуфкин двор!
Слава двинулся было к пацану, но в это время его позвала мать, и Леня остался.
Он просидел под дверью сарая до сумерек. О чем-то думал, лопотал, даже тихонько пел.
Когда он ушел, на песке остались вмятины от его широкой попки, от бидона и еще что-то нарисованное пальцем. Это была голова животного с ослиными ушами и громадным глазом почти во всю морду.
Ночью кто-то сдержанно и безутешно плакал.
Костя проснулся и подошел к открытому окну. Потом подошла Вика.
Они увидели голубое небо среди ночи. Полная луна стояла в соснах.
Такой прозрачной, легкой и белой луны брат и сестра никогда не видали — шелохнись воздух, она тронется и улетит…
А где-то очень близко плакал кто-то. Спросонок казалось — человек.
За стеной у соседей заговорили два голоса. Один — вкрадчиво, просяще; другой — бранчливым полуором. О чем просил Слава, было не понять. Зато ответы! «Очумел!.. Попробуй!.. Не гуди… не дам, шоб дите дышало псиной!»
— Марс! Это плачет Марс!
У соседей хлопнула дверь. Костя тоже выскочил, во двор. Вика остановила его уже на крыльце:
— Давай впустим его к нам, он плачет, потому что один…