— Оружейную комнату мы должны были сегодня показывать комиссии, но не срослось. А без оружейки мы хранить оружие не имеем права.
— Но у вас кобура, — заметил следователь.
— Это газовое, купленное по лицензии.
— А как же вы охраняете без оружия? — удивился он.
— Мы ещё и не охраняем. Мы официально открылись только на этой неделе, всё ещё в суете.
— И охраняете что-то ещё кроме комбината?
— Нет. Но мы не служба безопасности, так что можем брать и другие объекты, как только появится возможность. Пока её нет.
— Добро. А сколько человек работает на охране?
— Включая меня пятеро, — сказал я. — Лёня, Артём и Ярослав здесь, ещё один отпросился сегодня пораньше.
— Понятно, — задумчиво произнёс он. — А кто-то утром был пьяный или с похмелья?
— Нет, с этим строго, я предупредил сразу, что у нас пить нельзя.
— Добро, понял.
Он шумно отхлебнул чай и подошёл к окну. Там как раз стояли наши служебные машины, возле которых торчал Савватеев с блокнотом. Внутри одной девятки сидел Артём, который недовольно смотрел на опера.
— У вас и машины есть, — то ли спросил, то ли сказал он. — Смотрите-ка, даже с эмблемой. Тут даже спорить нечего. То есть, теперь я могу сделать выводы.
Следователь вернулся на место.
— Короче, давайте к делу, — немного ленивый взгляд оживился. — Знаете посёлок Шахтогорск?
— Да.
— А у вашей фирмы есть там дела?
— Никаких, — сказал я.
— Ладно. Суть в чём. Сегодня в полночь к круглосуточному продуктовому магазину подъехала серая восьмёрка, — сказал следователь. — В ней было трое человек в серой камуфляжной форме, как у вас.
Он показал на форменные штаны, в которых ходил Лёня. Сам Лёня промолчал.
— Были вооружены нарезным карабином, — продолжил Федюнин. — И пистолетом модели ТТ.
— Что дальше? — спросил я.
— В магазине находилась продавщица и ночной сторож. Прибывшие вооружённые люди потребовали с них денег за охрану, а ещё дополнительно ящик водки. При этом заявили, что они здесь новый ЧОП, и теперь охраняют весь посёлок. При этом некоторые были пьяны.
— Ты же следователь, Витька, — сказал Лёня. — С чего ты занимаешься простым разбоем?
— А это не простой разбой, — Федюнин покачал головой. — Когда сторож отказался выполнять требования, его расстреляли на месте. Умер прямо в карете скорой помощи.
— Вот отморозки, — сказал я.
— Не то слово. И эти якобы частные охранники, — он скривился. — Уехали, но обещали вернуться за деньгами. Правда, теперь вряд ли вернутся. Но вдруг где ещё появятся, в другом месте. Район у нас большой, сами знаете.
— Ну вы же не думаете, что это мы? — спросил я.
— Нет, теперь уже не думаю, вы меня убедили. Я для этого и спрашивал по вашей работе, что и как. Вижу сам, не дурак, что тут всё серьёзно, вы работаете. И парни приличные, трезвые и молодые. Но проверить надо было, не так много у нас частной охраны. Да и большая часть под бандитским прикрытием.
— Слушай, Витька, — сказал Лёня, наклоняясь к нему. — Мы вчера устраивали разговор с кандидатами. Но это Максим вёл, а я слушал, — он показал на меня. — Там был такой упырь здоровый, всё голосил, типа вы там всё неправильно делаете. Вот я бы в районе такие дела делал с формой, пушками и машинами.
— А кто он? — тут же оживился следователь.
— Я его не знаю, — я помотал головой.
— Я тоже не знаю, — Лёня приподнял глаза к потолку. — Двадцать один или двадцать два года, метр восемьдесят пять, здоровый, черноволосый, нос сплюснутый, при ходьбе чуть прихрамывает на правую ногу, на левой руке шрам от болгарки, который идёт через три пальца. На морде должен быть синяк, ему врезали вчера. И ещё… мочка левого уха будто погрызенная.
— Ну ты даёшь, — сказал я. — Мастерство не пропьёшь.
— У Тёмы или Ярика можно узнать, они должны знать, кто он. Что так Женька или Слава подскажет.
— Не уверен, что это он, — я задумался, потирая подбородок. — Но как странно совпало. Правда, слишком быстро. Вечером поговорили, ночью уже налёт.
— Добро, будем разбираться, — сказал следователь, выдыхая.
— Кстати, о мастерстве и остальном, — Лёня отошёл к холодильнику и достал оттуда водку для «особых» случаев. — Чё, Витька, вздрогнем? Пятница же.
Кажется, это предложение пришлось Федюнину по вкусу, правда, при этом он странно вздохнул.
— Только по одной, — следак с опаской выглянул в окно. — Пока Савватеев не видит. Ну и тупица же он, прости Господи. Хотя ты и сам знаешь.
— А чего ты сам-то ходишь? — Лёня начал разливать бутылку по рюмкам. — Ты же важная пыса, тебе можно к себе в кабинет звать, так ещё чтобы в наручниках приводили.
— Иногда полезно самому поговорить. Вот как с вами, — он показал на меня. — Один разговор с Максимом, и мне всё понятно. А наши опера бы, тупни, прости Лёня, они бы такого намудрили. И ты ещё оттуда ушёл, никого умного не осталось, — Федюнин опрокинул стопку. — Ох, хорошо пошла… дай-ка это!
Лёня протянул ему вилку и поставил перед ним тарелку, где лежал порезанный солёный огурчик.
— И что, Витька, думаешь, премию получишь за это?
— Да лишь бы зарплату получить в этом месяце, а не следующем. А то дома только макароны остались и тушёнка армейская. Тебе-то дали расчёт?
— Не, жду и жду, ещё за отпуск должны заплатить, два года не ходил, — Лёня вздохнул. — Но зато здесь шеф Максим аванс всем дал, помогло.
Обстановка стала спокойнее, все расслабились. Когда закончилась официальная часть, сразу видно, что они оба те ещё приятели, и часто вместе пили. Это хорошо. Другой следователь попил бы нам крови за то, что мы не делали.
— А вообще неприятная история, — сказал я. — Люди теперь нас пугаться будут, у братвы ещё вопросы появятся. Ещё эти звери человека убили.