— Да не наезжают, другое дело. Ко мне ребята же ходят, разные, кто с детдома, кто из таких семей, неблагополучных.
— Я в курсе, — сказал я, усаживаясь рядом.
Женя долил ему чай и сел с другой стороны.
— Кто может, платит, кто не может, так ходит, — продолжал тренер. — Сам же знаешь.
— Знаю.
— В последнее время мало кто стал платить… не-не, ты не подумай, — Семёныч всполошился. — Я не из-за денег переживаю, мне-то на жизнь хватает, лишь бы ребята в плохую компанию не попали. Вот только попали они куда-то.
— Куда?
— Мне не говорят, конечно, — сказал он. — Но я вижу, что в последнее время у зала какие-то блатные собираются, синие эти, зеки бывшие. Думаю, они у ребят деньги и забирают. Лбы здоровые, молодые, не работают, а вот по блатной всей этой теме, гнилой, могут у детей деньги отбирать.
— Когда у тебя следующее занятие? — спросил я. — Сходим с Женей, посмотрим.
— Завтра, к десяти часам. Как раз много детдомовских будет.
— Вот завтра и придём, — пообещал я. — Верно же, Женя?
— Да без базара, Волк! — оживился он. — Утром там, как штык, возьмём ещё кого-нибудь.
Глава 10
— Всё спокойно? — спросил я, заходя в контору.
— Ага, — Ярик зевнул. — Тишина, никого не было. Пьяные только орали ночью.
В комнате отдыха на столе был переносной телевизор с короткой антенной. Экран совсем маленький и чёрно-белый, а за ним длинный корпус с электронной начинкой. Сейчас он показывал только помехи, утром в субботу каналы работали только часов с восьми. Парни сложились, купили этот ящик сами.
— Смотри, что мы решили вчера, — сказал я, усаживаясь напротив. — Кого-нибудь ещё поставлю к вам на смену, чтобы у вас с Артёмом было сутки через двое, как положено. Только посмотрим, кто надёжный будет. Слава пока не в состоянии, и он мне для другого нужен. А потом тебя сниму со смены, только техникой заниматься будешь.
— Ладно, — он снова зевнул. — Оно и так нормально, за такие-то деньги.
— Как дочка?
— Хорошо, — Ярик улыбнулся, а голос сразу стал теплее. — Уже бегает даже. Сейчас посплю, да со своей пойдём на рынок, собирать малую в школу. Столько набрать всего надо. Зато деньги есть.
Я проверил сейфы, печати и всё остальное. Опять вспоминалась работа на железке, когда приходил с утра, проверял журналы передачи смен, смотрел, что было сделано ночью, а потом проводил планёрку. Наверное, это никогда не забудется.
Прибыл сменщик, Артём, невыспавшийся. Я прошёл в свой кабинет, открыл сейф и забросил пачку долларов туда. Постоянно менял места для денег, с одного на другое, не нести же их в банк.
Потом спустился в подвал. Там был хороший тайный отсек в комнате хранения оружия, о котором знали только я и Женя. Под оружейным сейфом хранилась часть нашего бюджета, как мы его называли «общак» на бандитский манер. Но не всё, в одном месте хранить столько наличных опасно.
Из оружия в комнате пока хранился только единственный газовый пистолет, официально купленный фирмой, остальные были нашими личными. Но думаю, ещё одна неделя подготовки, и мы наконец-то сможет подать заявку на стволы.
— А ты чего так рано, Женька? Уже проснулся? — спросил я, поднимаясь наверх, в комнату отдыха.
Женя сидел за столом и резал колбасу складным ножиком.
— Я и не ложился, кхе! У Катьки был. Помнишь её?
— Помню.
— Но раз у нас сегодня дело, вот и припёрся. А так бы спать ушёл.
Ярик отправился домой, в конторе остался Артём. Мы с Женей, напившись кофе, отправились в зал, по пути встретив Славу.
— Два раненых мы с тобой, Волк, — он усмехнулся, глянув на свою руку, висящую в перевязи, и мою, всё ещё перебинтованную. — И как мы в таком состоянии будем с этой пеной блатной разбираться?
— У нас Женя есть, — я хлопнул его по плечу левой рукой. — А у меня ещё ноги целые.
— И на братву мы похожи, — добавил Женя.
— Не, — Слава помотал головой. — У тебя, Коваль, вид слишком интеллигентный. Да и кожанку тебе надо.
— Жарко же.
В кожанках сейчас мало кто ходил, температура после нескольких дождливых дней поднялась очень сильно. Так что мы шли в спортивных костюмах и кроссовках, только Женя был в шанхайках.
Семёныч приходил рано, и у него в зале уже были первые ученики. В субботу в это время тренируются подростки лет 13–17, а к вечеру будем мы. Детей, которые были в зале, я уже узнавал в лицо, но по именам запомнил только некоторых, кто больше всех общался. Но они знали нас, а особенно Женю, который был не против с ними повозиться, если было время.
— Дядя Женя, покажи хай-кик! — тут же потребовали от него.
— Штаны бы не порвать, — он вздохнул.
— Показывай, — раздался суровый голос из тренерской, и оттуда выглянул Семёныч. — Лучше тебя никто хай-кики не бьёт. Говорю же, Волков по низам работает, лоу-киками, а Ковалёв по верхам.
Женя пошёл к груше, показывать, как отрабатывать высокие пинки, у него они всегда получались лучше всех. А я зашёл к тренеру. Семёныч встал у окна, держа в руках пачку кэмэла.
— А я думал, только всё наладилось, — сказал он, качая головой. — Вот когда всё началось, весь этот развал, нас не трогали несколько лет. Только потом началось.
— Из-за Крюкова, — я кивнул. — Все знали, что он у тебя занимался, и вся его первая группировка тоже.
— Да, — Семёныч вздохнул. — Хорошие ребята были, но хоть не все с ним пошли… Потом он подзабыл про нас, и Родионов появился.
— Справились с ним, Семёныч, и с Фроловым. Остальные уже не такие крутые.
Поболтал с ним о жизни, попил чай, потом вернулся в зал. Ученики тренировались, несколько стояло в сторонке, обсуждая взахлёб недавно посмотренный фильм.
— Там короче он раньше на этой зоне сидел и сбежал! Единственный, кто смог, и знает, как туда вернуться! Он ещё в горце снимался! Седой тот, помнишь?
— И чё?
— Ну и пришли к нему, типа, надо обратно проникнуть, спецназ провести. А там главный террорист ракеты приготовил! С зелёными шариками! Типа, химическое, всех заразит! А там всех перестреляли, только зэк остался и ещё один!