Оля
В понедельник встаем ни свет ни заря. Дел невпроворот.
Кирилл хочет меня накормить, но вспоминает, что забыл побриться. Убегает в ванну, извиняясь на ходу. Но в чем его вина? Смешной. Сама сварила кофе и сделала бутерброды, не маленькая…
Кирилл облачается в строгий костюм: рубашка кипельно белая, обязательный галстук, брюки по фигуре, модные ботинки, собирает какие-то важные документы в папку. Нервно поглядывает на часы, пока завтракает, в голове уже крутятся рабочие мысли.
Я же в противовес быстро одеваюсь в легкий сарафан, накидываю вязаную кофту на плечи, не крашусь. С утра еще свежо, но днем обещают настоящий летний денек. Почти не волнуюсь, думаю, все будет хорошо.
В машине едем в ненавязчивой тишине. Кирилл закидывает меня в стационар к открытию, провожает до кабинета, за руку здоровается с Давидом Гурамовичем. О чем то тихо переговариваются, пока мед. сестра взвешивает меня и меряет давление.
Процедуры, узи, все мероприятия часа на три, обещает вернуться к этому времени. На прощание легко целует меня в щеку, доктору кивает и уносится как ураган на работу.
С доктором проводим обычные разговоры, ставят капельницу. В палату заходит еще одна беременяшка, живот уже почти на носу… Заводим легкую беседу, про выбор роддома, про плановую дату родов, про имена для детей… Убиваем время за разговорами о приятном.
Давид Гурамович настаивает сделать УЗИ, чтобы удостовериться, что сейчас все хорошо. До первого обязательного скрининга еще три недели, даже не знаю, что там можно разглядеть. Но доктор говорит, что это полезно психологически для меня, посмотреть на ребенка, послушать, с седьмой недели уже лоцируется сердцебиение. Приятно волнуюсь.
Кирилл немного задерживается, звонит с извинениями, вбегает в стационар запыхавшийся.
— Привет, Оль. Извини…
— Кир все нормально, только освободилась, — вру я.
— Все сделали? УЗИ было?
— Ага! — довольно улыбаюсь, — дома расскажу.
Кирилл смотрит на часы, потом на меня.
— Очень устала? Может перекусим где-нибудь? А то голод не теща, блины не поднесет.
— Конечно! — прощаюсь на посту с мед. сестричками, под руку спускаемся к машине.
Потеплело, распогодилось, красота.
Сажает меня в машину, сам на улице снимает пиджак, закидывает на заднее сидение. Закатывает рукава сорочки по локоть, видно что забегался, взмок весь, устал.
Сижу мышкой, не хочу чтоб раздражался на меня. Но Кирилл улыбается, уверенным движением ослабляет галстук и аккуратно вливается в поток машин.
— Чего душа желает на обед?
— Оо… Я как ты, — дарю ответную улыбку, — чего-нибудь в меню да приглянется.
— Ладно.
Подъезжаем к милому ресторанчику с уличной верандой. В обеденное время здесь много народу, популярны бизнес-ланчи, но все же нам находят столик на улице. Здесь солнечно и совсем по летнему. Кругом цветы в кадках, как будто в провансе.
Меню обширное, глаза разбегаются от ассортимента, но слава богу на улице посторонние запахи не донимают. Листаю воодушевленно, чувствую на удивление проголодалась. Взгляд цепляется за каждую картинку.
— Ну что желаешь, душа моя? — задумчиво бормочет Кирилл. Не заостряю внимание на неуместных нежностях, но запоминаю.
— А ты что выбрал?
— Я буду щи и… цезарь. А ты? — смотрит на меня исподлобья, сканирует.
— Хочу, хочу, хочу… Том ям! — тыкаю в яркую картинку супа.
— Олюнь, он острый… Ты такой не будешь.
— Кира, буду! Хочу! — не капризничаю, нет, но прям сосет под ложечкой от визуализации.
Подходит наша официантка, сканирует приторным взглядом меня, потом оценивающе Кирилла.
Замечаю, что смотрит на его руки. На моей то кольцо, а он без.
Чувствую, как вся подбирается, втягивает животик, грудь вперед. Смотрит на мужчину с нескрываемым интересом, голодно…
— Решили, что будете заказывать? Наш шеф сегодня в ударе, блюда на мангале просто огонь.
Позволяет себе коснуться Кирилла за предплечье, указывая на позиции в меню.
Смотрю на представление не без интереса, как то раньше не обращала, как он действует на девушек. Прямо афродизиак ходячий.
Видно, что Кир привычный, не тушуется, но на мою реакцию тоже поглядывает. Непроизвольно громко вздыхаю, чем резко привлекаю его внимание.
— Нам пожалуйста щи по царски, цезарь с курицей и том ям.
— Что-то еще, Оль? — обращается ко мне.
Отрицательно мотаю головой, почему-то чувствуя себя лишней. Но похоже Кирилл замечает.
— Что пить будете? Прохладительные, алкоголь?
— Мне американо, любимой фруктовый чай пожалуйста! — бросает слова официантке и спокойно смотрит на меня.
Я же густо краснею и почти задыхаюсь… Девушка быстро ретируется, мы же остаемся вдвоем в густой тишине.
— Прости Олюнь, но эта акула не даст иначе нам нормально поесть. Ее буфера и духи меня слабо интересуют.
Смотрит на меня пристально, видно что пошел ва банк опять, обидеть не хотел, но и границы переходить не собирался. Выдыхаю.
— Кирилл, я все понимаю, — улыбаюсь, — давай сменим тему.
— Давай. Как УЗИ, уже ясно кого мы ждем?
Подача вопроса опять двусмысленная, но тема такая приятная, что я ее проглатываю.
— Нет, ты чего, еще рано… Но сегодня я слышала сердцебиение своего малыша!
Кирилл искренне улыбается, придвигается ближе, смахивает прядь с моего лица.
— На что похоже?
— На птичку, на крылышки колибри! Часто-часто-часто!!!
Имитирую движения пальцами, улыбаюсь как дурочка, меня и вправду восхитил тот момент.
— Ты знаешь, Кир, в этот момент стало тааак хорошо! Я как будто смысл жизни познала…
— И какой он, смысл? — спрашивает тихо, оглядываясь по сторонам.
— Любить… Для меня в этом смысл, — отвечаю откровенно и просто, — чувство это чистое и простое оказывается, раз… и все… полюбила…
— Ага… Раз и всё… И пропал.
Наши откровения прерывает официантка с подносом еды. Подача красивая, расставляет тарелки, все еще рассматривая Кирилла.
— Счет сразу приготовьте, мы спешим, — Кир, хоть виду не подает, но на часы поглядывает, завод его за городом, туду сюда мотаться путь не близкий.
С упоением принимается за щи, ест с аппетитом, вприкуску с гренками, я же попадаю в какую-то эйфорию от своего блюда. Запах идет космический, мидии, кальмар, креветки, маленькие осьминожки… Пахнет так роскошно, что слюньки текут.
Вдоволь наевшись глазами смело беру целую ложку в рот. Тихо офигеваю. Остро неимоверно, жгуче так, что перехватывает дыхание. Глаза хотят, мозг умоляет, а возможности проглотить явство нет. Сижу чуть не плача, ковыряясь в тарелке, от обиды слезы подступают…
Глупость какая-то. Тут еще эта официантка со счетом крутится, думает, что незаметно написала свой номер на чеке. Вообще чувствую себя круглой дурой. Поднимается какая то обида внутри, прямо эмоциональный шторм из-за ерунды. Из-за супа… Гормоны шалят?
Извинившись перед Киром ухожу в туалет, надо умыться и успокоиться. Через пару минут возвращаюсь к столику.
— Олюнь, скушай хоть салат.
Молчу и послушно беру вилку из рук Кирилла. Понимаю, что он не злиться, понимает меня без слов.
— Можно с собой забрать? Меня что-то штормит… Хочу есть и не могу, бред… — растираю покрасневшие глаза и виновато смотрю на друга, но там только легкая ухмылка и ни грамма раздражения.
******
В квартиру Кирилла захожу в легкой нервотрепке, вручил мне комплект ключей, сам опаздывал на встречу.
Возбуждена от хороших новостей от врача, но при этом подспудно ощущаю, что серьезно меняю жизненный уклад Кира. Ему надо работать, его где то ждут, он важная персона.
А тут я, беременная подруга, которая живет с ним из-за личных проблем и неопределенности с мужем. Хочется сделать для друга что-то полезное — постирать, погладить, хоть что… Но знаю, он не оценит сейчас. Иду на кухню погреть чайник, съесть салатик из ресторана. Кирилл предупредил, что будет поздно, работа, тренировка… Пожелал спокойного вечера прощаясь.
Вопреки всему прошлась тряпкой для пыли по всем поверхностям, пока чайник кипел.
Квартира у Кирилла хоть и в новомодном жилом комплексе, но по площади небольшая. Не сложно. Спальня, да кухня-гостиная. По нынешним стандартам евро двушка. Уединиться можно только в спальне да в совмещенном санузле.
Ремонт конечно дорогой, прям премиум класс, но обо всем забываешь, когда выходишь на балкон — там парк, зелень, и тишина. Вроде и Питер, но будто загородом, элитный райончик.
Устраиваюсь с перекусом на балконе, здесь стоит милый гарнитур: кофейный столик и диванчик. Телефон опять предательски пищит, разговаривать не хочется ни с кем.
Но на дисплее высвечивается неожиданное имя. Светлана Михайловна — свекровь. Она не в курсе наших с Лёшей проблем, что ей надо ума не приложу. Обещала ей персональную экскурсию по нашей выставке, да благополучно забыла. Надо извиниться. Поспешно принимаю вызов.
— Алё.
— Оля… — только это не свекровь, а муж. Поехал на другой конец города, чтобы позвонить с маминого телефона? Неожиданно. — Оля, ты когда собираешься домой?
Говорит четко и медленно.
— Я не приняла решения еще… — вздыхаю тихо.
— Какое нахер решение? Ты моя жена! — уходит на повышенные тона, — что люди подумают? Живешь с посторонним мужиком…
— Ты мне изменяешь, Лёша!
— Не знаю, что тебе Кирилл наплел, он и не то выдумать готов!
— О чем ты? Зачем врешь?
— Ты думаешь я дебил? С первого дня знакомства на тебя слюни свои голодные пускает… Думала не замечу?! Хотела на двух херах одновременно покататься? — в глазах начинают плавать мушки, такого поворота от мужа вообще не ожидала.
— Ты что, пьян?
— Я на той вечеринке специально тебе предложение сделал. Сначала думал дома, приватно, все надеялся развести тебя на секс…. Но как увидел, что лучший бл@дь друг поплыл. Этот его взгляд на тебя… Знакомы сто лет с ним, никогда ни на одну телку так не велся!!! Тогда решил загасить сразу же. Было приятно смотреть как его плющило и разматывало, когда я тебя замуж звал… Ублюдок.
— Лёша, ты о чем? Он же твой лучший друг? Он тебя ни словом… Зачем ты так с ним, с нами… — всхлипываю. На душе гадко становиться от осознания, пелена сходит с глаз. Такая разная у нас любовь была друг к другу… и ожидания…
— На хер таких лучших друзей, которые твою жену, твою женщину так нагло присваивают себе.
— Никто меня не присваивает!!! Я сама… Не хотела домой возвращаться, в коммуналку не пустил…
— Не пустил… — зло цедит муж, — а может так уверенно уехала, что ребенок от него? Или нет никакой беременности, а все придумала чтоб со мной не трахаться? А с ним по койкам прыгать? Уверен Кирилл смог тебя удивить, он у нас пиzдец какая одаренная натура….
Забываю как дышать, физически вдох сделать больно, каменею…
Муж, мой Лёша выставляем меня бл@дью, меня…
Обвиняет в вещах, о которых я даже думать не смела! Губы трясутся, истерика подступает…
Сил сдерживаться больше нет… Но есть маленький стимул, в моем животе жизнь. Непроизвольно трогаю себя, фокусируюсь на ней. Я не могу позволить мерзким словам сломать меня. Цепляюсь за свою маленькую “птичку”, как за соломинку…
Молчу, только слезы со щек вытираю.
— Что молчишь? Значит успела покататься на его члене? У него кстати не обрезанный, как тебе?
Молчу, только молюсь про себя.
Слов нет, ничего сказать не могу. Это конец. Понимаю, что теперь точно буду растить своего малыша одна. Такой человек рядом не нужен.
Мужу не нужен наш ребенок, ему не нужна даже я. Его интересы это красивая кукла, исполняющая все его требования в постели, тихая безмолвная и бесправная кукла. Такую можно отыметь, а потом выбросить. Что муж и сделал.
Сбрасываю вызов. Телефон выключаю. Хватит. Обливаюсь тихими слезами и пью остывший чай. Как мантру проговариваю “все будет хорошо”.
Кирилл возвращается домой около полуночи, обычно в это время я давно сплю. Но сегодня сон не шел, необъяснимое паршивое предчувствие.
Долго бессмысленно смотрела телевизор. Потом погасила его и лежала в темноте. Кирилл пытался не греметь когда пришел, но в тишине квартиры каждое движение отдавалось эхом. Скрылся в ванной, душ долго принимал. Потом вышел до кухни, опять вернулся в ванну. Что то уронил в раковину, последовал звук разбившегося стекла, тихо проматерился.
На часах уже почти час ночи. Осторожно поднимаюсь с кровати и иду на шум. Тихо стучусь, предупреждая о своем появлении и захожу внутрь. Мой вскрик застревает где-то в горле и становиться похожим на писк.
Мокрый после душа Кирилл, в одном полотенце, сидит на краю ванны. Вся грудь, ребра, бока наливаются красно-синими гематомами… Из рассеченной брови хлещет кровь, прямо на пол пульсирует потоком, Кир зажимает рану ватным диском, но это слабо помогает.
В носу вставлены ватные тампоны. Запрокидывает голову вверх, пытаясь остановить носовое кровотечение. На мой писк вздрагивает и опускает взгляд на меня. Проходится им от моих босых ног, до макушки, сканирует…
— Кир! — подхожу к нему, обхватив ладонями лицо, — дай помогу… Боже…
Убираю челку со лба, осматриваю бровь, ее надо шить однозначно. Меняю тампоны в носу, запрещаю запрокидывать голову, ощупываю скулы…
— Нос вроде цел… — бормочу ему, аккуратно проверяя носовую перегородку, — почему кровь идет?
— Давление… Так бывает, — говорит с легким хрипом. Самого аж шатает, трясет всего. Оглядываю грудь, пресс, спину… Как будто по телу бульдозером прошлись, через мясорубку пропустили. Наверное надо охлаждающий компресс, но тут бровь так кровит… Может скорую надо?
— Оля, там на кухне в шкафчике угловом поищи аптечку. Там вроде перекись еще была, пластырь и клей БФ, глянь а? — смотрит исподлобья.
Срываюсь бегом на кухню, гремлю дверцами шкафа, ничего не находится сразу как на зло. Наконец вижу нужную сумочку, достаю все необходимое. Руки трясуться от страха, сердце трепыхается в груди, как будто меня избили. Боже…
Принимаюсь обрабатывать рану, промываю кровь, вроде сворачивается по чуть чуть.
— Ты клеем пройди и стяни края раны…
От слов зеленею, кровь так не действует, как спокойная просьба мужчины.
— Эй, эй, малышка, ты чего? Не вздумай… Давай я сам, — решительно забирает тюбик из моих рук.
— Нет, я смогу, все в порядке.
— Мажу, стягиваю, дую… Кирилл шипит, но терпит.
Смотрит на меня исподлобья с благодарностью. Так открыто и спокойно… Сверху пластырь, удаляю тампоны из носа, вроде все застопорилось. Смачиваю водой полотенце и аккуратно смываю с лица запекшуюся кровь, провожу по груди, стирая брызги. Чувствую, как сжимается весь от боли, стоило дотронуться до ребер и солнечного сплетения.
— Это тебя Лёша так отделал?
Молчит.
— Я знаю, что вы в один спортклуб ходите. Там встретились?
Хочу получить ответ на свою догадку, в голове пульсирует мысль, что если Кир в таком состоянии, что же тогда с мужем? Кирилл более мощно сложен, чем Лёша. Да и по весу муж наверное отстает. Они что убивали друг друга? Господи… Из-за меня… Что я наделала? В глазах встает предательская влага, стыдно, больно, невыносимо горько.
— Ответь…
Кивает.
Но взгляд не прячет от меня, сверлит синими омутами, чувствует мой страх. А мне не страшно, мне больно…
Опускаю взгляд к рукам мужчины. Беру тяжелые ладони в руки, разглядываю… Руки без единого повреждения, костяшки не сбиты, ни синяка, ни пореза…. Судорожно выдыхаю весь воздух.
— Ты, что? Позволил ему себя избить?
Молчит, но замечаю легкий кивок.
— Кира… — шепчу тихо, прижимаюсь к нему в легком объятии.
Боюсь сделать больно, но нежность и жалость так и прет. Кладет руки на мою талию, упирается лбом в живот и затихает.
— Смерть стоит того, чтобы жить. Любовь стоит того, чтобы ждать… Да, Олюнь?
У меня нет слов чтобы ответить, глажу по волосам, пытаясь унять нервное беспокойство. Шепчу извинения…
— Прости, прости Кир, прости…
— Оль!
— Оля! — вдруг шепчет громче.
— Оля, бл@дь! У тебя кровь!!! — кричит на меня возбужденно.
— Это твоя кровь наверное, Кир… Какая кровь? Я ничего не чувствую… — а саму куда-то ведет, как будто пьяная стала.
Если бы не руки Кирилла на моих бедрах уплыла бы…
Как в замедленной съемке опускаю потяжелевший взгляд на свое тело. Сквозь тонкие пижамные штаны проступают алые кровяные подтеки.
Вдруг ощущаю тупую пульсацию… Понимание происходящего затмевает все мысли в голове. Не слышу взволнованного крика Кирилла, не чувствую его рук на моем теле. Улетаю…
— Кир… Моя “птичка…”