Тренировочный штаб Ушакова. 10 сентября.
— Уйди с моих глаз.
Катя уехала от тренерского стола, закатывая глаза. Уйти с глаз, да пожалуйста. С каждой минутой этой тренировки желания дожить до дня рождения становилось всё меньше и меньше. Он был завтра, и завтрашний день ничем не отличался от всех остальных. Те же тренировки с утра до вечера.
Контрольные прокаты завершились пару недель назад. На них Даниил Лебедев понял, что не обязательно заезжать в ямы на льду, Дима Панкратов то, что падать мокро, а Катя то, что четверной флип — ерунда какая-то. Сейчас она понимала это ещё больше, потому что вся тренировка была завязана на нём.
Удручало ситуацию ещё больше то, что совсем недалеко, на этом же льду, Даша Калинина неоднократно приземляла каскады четыре-четыре. То с четверным тулупом первым прыжком, то с лутцем. Когда она приземляла каскад с лутцем, Роман вообще был в восторге. На Катю тот вообще не реагировал, приземляла она прыжки или нет. Тотальный игнор. Зато внимания Дениса Руслановича она получала сполна. В негативном ключе.
Вот, сейчас ей сказали уйти с глаз. А она просто вновь упала с четверного флипа. Вообще, назревал вопрос, стоит ли оно того, если она может спокойно исполнить программу с четверным тулупом?
На этот вопрос никто не ответит, ну и Катя смирилась с этим, в целом.
На льду было шесть спортсменов. Так мало, но сегодняшний день почему-то у многих был выходной. Варвара Михайловна вообще была на тренировке с одним спортсменом. Спортсменкой, если точнее.
Зато Анна Павловна была нарасхват, и Саша, и Даня, и Арина.
Катя поехала на очередной четверной флип. Ноги забиты, всё остальное отбито. Бедолажка, не иначе. А до конца тренировки ещё добрые два с половиной часа. Из всех присутствующих как страдальцы выглядели только они с Сашей. Ну, Саша в принципе краснеть начинал очень быстро. А сегодня ещё и напрыгивал новый четверной прыжок, риттбергер.
Четверной флип.
Ожидаемое падение. Катя со всей силы стукнула по льду, но после поднялась. Силы в её руках не так много, лёд не пострадал от слова совсем.
Катя решила прыгать что-то другое. Например, триксель.
Кто вообще мог ожидать что и после него она окажется на льду? Полностью выдохшаяся, с распушившимися волосами и полным отсутствием желания вставать. Нельзя, нужно вставать. Катя и встала, покачиваясь. Усталость навалилась, перед глазами начали плясать чёрные пятна, а к горлу подкатил ком.
— Да! Отлично!
Хвалят кого-то. Ну, Катя точно знает, что не её. Хвалить не за что.
Должно же у неё хоть что-то получиться сегодня, или как? Именно эта мысль и подбила её на взятие разгона. Следующим прыжком будет лутц, самый стабильный из имеющихся в арсенале на данный момент.
Четверной…
Двойной лутц.
В глазах потемнело полностью, уже не пятнами. Голова как-будто слегка отъехала назад, а ком в горле стал больше. Конечности похолодели, хотя до этого было очень жарко. Девушка остановилась, упираясь руками в колени и пытаясь отдышаться. Это состояние было для неё не новым, такое часто случалось в прошлом году в штабе у матери. Когда её не кормили и заставляли кататься в десять раз усиленнее, чем того же Диму.
— Катя! Нормально всё?
Голос Дениса Руслановича доносился как через стену воды. Ответить она не могла, поэтому никаких признаков жизни не подала.
— Эй, ты чего? — рядом остановился Лебедев, наклоняясь к Кате, — Все хорошо? Болит что-то?
— Все нормально, — слова дались тяжело, воздуха в лёгких практически не было. Лебедев что-то прокричал Денису Руслановичу, Катя не сумела разобрать слов. В голове что-то щелкнуло.
Следующий момент, когда она что-то начала понимать, был в медицинском кабинете. Она сидела на стуле, а перед ней было лицо врача штаба. Он что-то говорил, но в ушах Кати звенело. Да и мозг в целом пока что не связал два события вместе.
— Катя, ответь.
— Я в порядке, — девушка попыталась встать, но ноги её подвели, став ватными. Она все ещё в коньках, значит прошло не так много времени. Теперь нужно отдышаться и попытаться прийти в себя.
Она прыгала. Четверные, триксель, все такое. Падала, что тоже не особо и редкость. Потом помутнение в глазах, кружится голова и слабость. А теперь она тут. Обморок, ничего необычного. Некрасиво только то, что он случился прямо на общем льду. Раньше она контролировала подобное и выходила со льда.
— Ты упала в обморок, — а то она не знает, — с тобой не может быть всё в порядке. Нужно обследоваться.
— Не обращайте внимания, просто перетрудилась. Мне нужно вернуться на тренировку, ничего страшного не случится, — очередная попытка слезть со стула закончилась неудачей. Её с легкостью усадили назад, — Да что же такое, что вы меня как куклу туда-сюда двигаете.
— Катя, это не смешно, — голос главного тренера был стальным, — Ты упала в обморок на тренировке. Это ни в каком случае не вариант нормы. Тебе нужно обследоваться и никаких тренировок.
Она цокнула, но смолчала. На тренировку в обход Дениса Руслановича она не попадёт, поддержки ждать не от куда. Придётся сидеть в медпункте. Нужно искать плюсы: она же всё равно устала. Вот и отдохнет. Только пусть тошнить перестанет, а то как-то не очень приятный отдых выходит, однако.
— Итак, Екатерина, — Сергей Анатольевич был суров, поэтому как только дело коснулось работы, он начал обращаться полным именем, — Чувствовала ли ты недомогание раньше? Во время тренировок или вне них?
— Редко, во время тренировок, — Катя засмотрелась на потолок и не отрывала оттуда взгляд.
— Когда ты в последний раз ела?
Ненавистный вопрос Кати. И каждый раз он задавался в моменты, когда правдивый ответ был далеко не удовлетворительным. Пришлось быстро собираться и придумывать, когда же там она в последний раз ела.
— Сегодня днем, в перерыве.
— Не нужно лгать. Я тут, чтобы помочь тебе. Если ты хочешь, Денис Русланович выйдет, — врач говорил спокойным голосом и тоном, располагающим к себе. А Денис Русланович сделал такое лицо, что сразу стало понятно. Никуда он выходить не собирается.
Катя сжала губы. Пусть думает что хочет, верный ответ она ему говорить не собирается.
— Сергей Анатольевич, можно мне поговорить с Екатериной? Как тренер со своим спортсменом? — Денис Русланович вмешался, делая шаг к Кате. Он выгонит врача из его же кабинета? Или они куда-то пойдут? Катя не готова!
Врач одобрительно кивнул, выходя в дверь в кабинете. Теперь Катя с Денисом Руслановичем вдвоем в одной комнате, и этот разговор что-то Кате не очень симпатизирует. Сейчас он снова будет давить и говорить, чтобы она ушла с его глаз. Нет, он умеет успокоить, когда это нужно. Дать мотивацию. Но, Денис Русланович очень суровый и тренер, и человек. Нельзя верить его спокойному лицу.
— Послушай, пожалуйста, — он откашлялся и присел рядом с ней на кушетку, — в первую очередь мы заботимся о здоровье спортсменов. Они должны чувствовать себя хорошо, и даже если мы говорим о «быстрее, выше, сильнее», все показатели должны быть в норме. Если спортсмен падает в обморок, в лучшем случае, его отстраняют на день для медицинского обследования. Я пошел навстречу, зная, что ты упертая девочка, и твой этап Гран-При первый. Тебя не отстраняют, но ты должна быть с нами предельно честна. Я вижу все эти твои показатели взвешивания, и что они падают вниз. И также я знаю, какие проблемы ты испытываешь из-за своей мамы. Тебе тяжело, тяжело принять, что мама в этом вопросе не права, но, это сказывается на физических возможностях. Поэтому, Катя, просто ответь на вопрос. Когда ты ела в последний раз?
Катя слушала эту речь не пытаясь перебить. Смотрела на свои ноги в коньках и думала. Он все понял, даже не разговаривая с ней. Насколько же он талантливый психолог, что может провернуть такое?
— Вчера утром. Я… мама просто не кормит. А сама я не имею возможности ходить по кафе и питаться там. Все в порядке, я хорошо себя чувствую, я…
— Мама тебя не кормит?
В его вопросе послышался шок. Как можно не кормить своего ребенка. Диеты, ограничения, это всё он с трудом мог понять. Но голодовка?
Денис Русланович думал, что Катя худеет из-за повышенных нагрузок. И это было хорошо для её ног. Но, что это было такой ценой? Поэтому это шло слишком быстро. Ещё неделю назад в её показателях была цифра сорок четыре, а сегодня утром сорок. Четыре килограмма за неделю в условиях и так малого веса — колоссальные потери. Удивительно, что она в обморок упала сегодня, а не в первый же день.
— Ну… Она не плохая, вы только не подумайте. Она же лучшего мне хочет!
Н-да. Вот это лучшего.
— Значит, так. Катя. Сейчас ты рассказываешь всё врачу, консультируешься с ним по улучшению твоего самочувствия. А потом звонишь маме и говоришь что ты будешь позже. Поедем есть, раз тебя не кормят.
Решение принял быстро. Удивительно, потому что он не собирался возить её по заведениям, а вёз к себе домой. Раньше Денис не приглашал никого домой, даже старые воспитанники там никогда не были.
— А… Я не хочу вас напрягать, извините, всё в порядке…
— Это тренерское решение.
Она промолчала. Смущалась. Но смотрела такими благодарными глазами, что это нельзя было описать. И ради таких глаз Денис тренировал. Пожалуй, больше ему нравились такие глаза после стартов, но и сейчас неплохо.
— Денис, — дверь открылась без стука. Роман привалил к дверному косяку, — у нас проблем-с.
— Ром, потом, — сначала одна проблема, потом следующие. Как-то слишком много проблем для одного дня, Роману так не кажется?
— Не-е-ет, Денис, ты не понимаешь, — глаза Романа стали больше в несколько раз, — там ТАКАЯ проблема, что ты должен это не то что услышать. Увидеть немедленно.
Если там не такого масштаба проблема, то Денис просто удушит Романа. Ушаков встал, тихо извинился перед Катей и вышел из кабинета. А перед этим позвал врача. У Кати сейчас будет долгий разговор и куча назначенных таблеток.
Интересно, что там за проблема? Травма перед Гран-При? Опять кто-то что-то не поделил?
О, да Денис даже примерно не представлял как выглядит эта «проблема».
— Да не надо на меня смотреть! Я просто катаюсь, ничего не прыгаю, не кручусь! — Тимур отъехал от Ушакова на другой край катка и кричал оттуда, — Мне полезно! Швы сняли, я разрабатываю ногу!
Он его убьет. Непременно убьет. Только сейчас, выманит с катка и задушит по самое не хочу! Какого хрена?!