Надо поговорить с папой, и он обязательно решит здесь все проблемы.
Навигатор сообщает о прибытии на место назначения, и я останавливаюсь у старенькой пятиэтажки.
— Даня, — меня неожиданно посещает одна мысль, — скажи, ты специально согласился, да? Хотел показать мне свой район? А раз я дочь человека с властью, значит, могу как-то повлиять?..
— Нет, — тихо отвечает он. — Но я совру, если скажу, что меня не посещали такие мысли, пока мы с тобой ехали.
— Я постараюсь сделать всё, что в моих силах.
— Спасибо, — произносит Даня, а затем прощается и выходит из машины.
Слежу за ним, пока он подходит к подъезду, но дверь ему открыть не удается, она сама распахивается, а из неё прямо на Головина налетает парень. Даня еле удерживается на ногах, а затем ведёт качающегося из стороны в сторону парня к скамейке и что-то ему говорит.
Может ему помощь нужна?
Вылезаю из машины и подбегаю к скамейке.
— Коля, что ты принял?! — кричит Даня, немного тряся парня за плечи.
— Да как о… об… — язык у того сильно заплетается, и ему не удаётся произнести фразу целиком с первого раз, — обы-ы-ы-ы-ч-но.
— Обычно тебя так не штормит! — голос Головина полон ярости и страха за знакомого.
— Мне… «ф-ф-ф-ф-фламинго» в по-о-о-одарок д-д-д-али…
— Черт, Коля, какой «в подарок»! У тебя голова на плечах есть?
Коля начинает оседать на скамейку и ложится на неё во весь рост, я четко вижу, что его зрачки сильно расширены. Его начинает трясти.
— Каж-ж-ж-ж-ж-ж-жется, мне плохо.
Даня, чертыхаясь, поднимает парня на ноги и сгибает бутербродом, затем проводит ряд каких-то действий, которых мне невидно, так как Головин закрывает собой Колю, а я только и могу, так это сделать пару шагов в их сторону.
— Дань, я вызову скорую, — то ли спрашиваю, то ли утверждаю я.
— Подожди, — запыхаясь, произносит он, и через секунду Колю рвёт прямо перед подъездом. — Ему должно сейчас полегчать.
Так и происходит. Парню становиться легче, его позеленевшее лицо на глазах приобретает краски. Зрачки всё ещё расширены, но уже не так сильно.
— Уезжай, а то ещё не хватало, чтобы у тебя машину угнали, — произносит Даня, кивая в сторону моего автомобиля.
— Точно не нужно скорой? — я не могу просто взять и уехать после увиденного.
— Мы справимся, — уверяет Головин. — Это не в первый раз.
Какое-то время я ещё смотрю на Даню, но понимаю, что его взяла. Это его территория, его правила. Такое происходит далеко не в первый раз, он знает, как справляться с такими проблемами, я же совсем не в курсе. Я в прямом смысле чувствую себя здесь белой вороной. Единственное, что я могу сделать — это вызвать медицинскую службу, от которой парень отказывается.
— Если потребуется помощь, любая помощь, Дань, ты всегда можешь ко мне обратиться, — говорю напоследок и сажусь в машину, в который раз за последние полчаса обещая себе поговорить с отцом об этом районе.
Алиса (46)
Домой еду в полном смятении.
По пути мне приходит сообщение от Юры, пишет, что задерживается на работе, но обещает быть на приёме, о котором я совсем забыла. Сегодня важный вечер для моего отца, он будет представлять свою политическую программу во всей красе. Не знаю, насколько правильно спрашивать у отца о неблагополучном районе сейчас, но я просто не могу иначе.
Оставляю машину во дворе нашего загородного дома и трясущимися руками открываю ключами входную дверь. Делаю несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Никогда не думала, что могу воспринять увиденное так близко к сердцу, у меня перед глазами до сих пор стоит трясущийся друг Данилы. Последний раз схожие эмоции я ощущала, когда сестра Юры загремела в больницу с выкидышем.
— Пап? Ты дома? — кричу я на входе.
— Я в кабинете, работаю, — тут же слышится ответ отца из глубины дома. Обычно он задерживается допоздна на работе, и, как правило, ужинаю я в одиночестве, но сегодня из-за важного приема и подготовки к нему он дома с обеда.
Сбрасываю одежду и поднимаюсь в кабинет. Папа сидит за столом и что-то печатает на своём ноутбуке, такой сосредоточенный взгляд, немного напряженное выражение лица, губы, сжатые в тонкую линию, — он так делает всегда, когда обдумывает что-то чрезвычайно важное. На нём строгий костюм, скорее всего после работы он не только не переоделся, но и не пообедал — так часто случается, если не постоянно.
Я не могу сказать, что папа самый ласковый, самый нежный и самый добрый, но он у меня единственный близкий человек, он всегда старается уделять мне внимание, обдумывает любые мои мысли и просьбы, когда я обращаюсь с таковыми к нему.
Отец предоставил мне самой решать, чем я хочу заниматься по жизни и где я хочу учиться. Он целенаправленно не балует меня, но и не запрещает совершать те или иные покупки, если я могу аргументированно объяснить, зачем мне нужна та или иная вещь. Мы всегда находим компромисс.
Смотрю на него здесь и сейчас, вижу родное лицо и начинаю чувствовать вину за мысли, которые меня посетили у дома Дани. Неужели, я правда усомнилась в работе отца? Он точно в курсе проблем неблагополучного района и, наверняка, в его политической программе уже есть план по его облагораживанию.
— Привет, — легонько стучу по дверному косяку, привлекая внимание папы.
— Привет, Алиссия, — он поднимает голову и улыбается мне уголками губ. — Мне нужно закончить, а потом буду собираться на приём, ты же не забыла?
— Не забыла, — отвечаю я и продолжаю стоять, не отводя глаз от лица папы.
— Ты что-то хотела? — он слегка приподнимает брови.
— Честно говоря, да, — чувствую себя нашкодившим ребенком, который пришёл с повинной к своему родителю, — я хочу у тебя кое-что спросить.
— Конечно, спрашивай, — отец прикрывает крышку ноутбука, показывая, что всё его внимание теперь направлено на меня, — я тебя внимательно слушаю.
— Ты же слышал о районе …? — объясняю ему о каком месте идет речь.
— Да, — он немного хмурится, напрягается. — Почему ты им интересуешься? У тебя что-то случилось?
— Нет, то есть… — теряюсь я, но быстро беру себя в руки. — Ты же знаешь, в каком он ужасном состоянии? И раз ты баллотируешься в мэры, ты же собираешься это исправить, ведь так? Я в тебе не сомневаюсь, просто, понимаешь…
— Ах, вот ты о чем, — папа тут же расслабляется и откидывается на спинку своего кресла. — Да, я хочу полностью его преобразить, но для этого мне сначала нужно получить пост мэра, чтобы иметь доступ к государственным ресурсам, госпланам и прочим административным вещам.
— Хорошо, пап, — меня наконец начинает постепенно покидать напряжение. — Тогда я проголосую за тебя.
— Ого, — наигранно удивляется он. — Я думал, что обеспечил твой голос себе уже давно.
— Я же должна принять объективное решение, не основанное ни на каких родственных связях, — улыбаюсь я и уже собираюсь покинуть кабинет.
— И всё-таки почему ты вдруг заинтересовалась этим районом? — переспрашивает отец.