И дело даже не в том, что он потопил в крови Будапешт и Новочеркасск (это-то как раз и простили бы, заставили - так и простили бы), не в том, что он вверг страну в Карибский кризис, запретил держать в городах скотину, топал ногами на писателей и называл художников "пидарасами и абстрактистами" (некоторые из них вспоминают это сейчас с мазохистическим удовольствием), а в том, что нечего было метаться и считать российских людей окончательными идиотами, которые будут продолжать плясать под коммунистическую дуду даже тогда, когда сам главный коммунист ясно дал понять, что весь этот коммунизм - туфта. Поэтому - или ты Отец Народа, или ты - коммунист, а третье будет дано только через двадцать с лишним лет, с начала конца перестройки.
Да еще кукуруза, конечно же, - та самая кукуруза, которую заставляли сажать "от Москвы до самых до окраин", которая почти нигде (за исключением южных районов) не росла, которую продавали в жестяных банках ниже себестоимости жестяной банки и прославляли в мультипликационных и просто фильмах, вызывала у народа злобу и ненависть, как насильственно навязываемая просвещенным помещиком музыка Гайдна крестьянам (в одном из рассказов писателя Николая Лескова, где они именуют великого композитора гадиной).
- Так что не хрен было из себя царя строить, а то развел, мля, как Сталин, культ личности, - вдруг неожиданно сказал шофер.
- Так он же ведь Сталина-то и разоблачил! - пустился я в спор...
...Который, кажется, продолжается и до наших дней.
"КОНСУЛЬТАНТ С КОПЫТОМ"
Много лет назад меня научили в детском саду петь песню:
Курит трубку деда Сталин,
А кисета-то и нет.
Мы сошьем ему на память
Замечательный кисет.
В молодости-то ведь не знаешь, чем все закончится. В марте 1953-го мне было семь лет, Сталину - 73, но он вдруг взял да и помер 5-го числа, о чем скорбный голос диктора Левитана сообщил на следующее утро по радио, которое являло собой в те времена черную бумажную тарелку ре
продуктора, висевшую на стенке каждой советской квартиры и комнаты, а телевизоров тогда ни у кого не было, кроме самых главных начальников и других особенных людей Москвы и Ленинграда.
Я насупился. Мне было жалко Вождя всех времен и народов, по которому в одночасье зарыдала вся огромная советская страна, включая мою маму и исключая бабушку Марину Степановну, которая еле слышно прошипела-прошептала синими тонкими губами: "Подох дьявол нерусский, туда и дорога". Я подумал, что бабушка сошла с ума. Я ошибался. Марина Степановна просто-напросто была вдовой расстрелянного священника, труп которого красные для надежности содеянного еще и пустили под лед в 1918-м, что ли, году. Я об этом узнал значительно позже, когда стало можно.
Жили мы тогда в сибирском городе К. на улице, носившей после Октябрьской революции имя убиенной Колчаком революционерки Ады Лебедевой, в деревянном доме с печным отоплением. А буквально рядом, точно в таком же доме, некогда проживал в 1913 году по дороге в туруханскую ссылку свежепреставленный Вождь. Его ведь царь очень часто сажал в тюрьму и направлял в ссылку, откуда он всегда довольно быстро убегал, чтобы снова заниматься упомянутой революцией и всем остальным, что такой революции сопутствует, например, грабежом банков, терроризмом, агитацией. По такому случаю в этом его временном сибирском жилище уже существовал музей, куда мама по соседству и направила меня, чтобы "возложить цветы".
А надо заметить, что живых цветов тогда в Сибири в это время года не существовало, не то что сейчас, когда их тюками везут из Голландии. Мама срезала несколько пышных зеленых ветвей распространенного комнатного растения аспарагус, я и пошел.
А в музее том под картиной, изображавшей, как ссыльный Вождь плывет по реке Енисей в лодке и спокойно курит трубку, тоже рыдали молодуха-экскурсовод и старушка-гардеробщица. Не прекращая рыдать, молодуха записала меня в толстую коленкоровую тетрадку, старушка сказала "молодец", и вечером того же дня все по тому же радио я узнал из передачи "Сталинские внучата", что "первым отдал память вождю пионер Женя Попов".
Я был горд, что меня назвали. И назвали пионером - я ведь еще и в школе тогда не учился. Еще начальник советских чекистов Лаврентий Павлович Берия по радио тогда выступал, и я запомнил начало его скорбной, но энергичной речи, обращенной к соотечественникам: "Дорогие мои, не плачьте". Тогда по радио многие выступали, призывая слушателей соцлагеря и просто лагерей еще теснее сплотиться вокруг коммунистической партии. Сплотились. В Москве в тот день была на Трубной площади давка, унесшая десятки жизней, а по всей стране - траур и минута молчания, которая закончилась для меня непонятно. В знак торжественности скорбного момента я с грохотом выстрелил из детского двуствольного ружья, за что был строго наказан родителями, стоящими перед репродуктором навытяжку, но получил от бабушки конфету "Красный мак", вкусная была конфета.
Далее непонятное продолжилось. В декабре того же года Берию шлепнули как "английского шпиона", в 1956 году Никита Хрущев разоблачил на ХХ съезде культ личности Сталина, а в 1961 году набальзамированный труп вождя переместили из Мавзолея под Кремлевскую стену, и Ленин опять остался лежать в одиночестве.
А потом пришел править Леонид Брежнев, и начальство стало поговаривать, что не такой уж Сталин был страшный, как его малевал волюнтарист и кукурузник Никита, дескать, если он и сукин сын, то - наш, отчего народ окончательно запутался и, так и не дождавшись обещанного светлого будущего, стал сильно пить, воровать, диссидентствовать или стремиться из нашей счастливой страны развитого социализма в сионистский Израиль, империалистическую Америку, пока не случилась перестройка и другие события новейшей истории конца ХХ века, свидетелями которых мы являемся нынче все без исключения.
Однако, на мой взгляд, роль такого Вождя в нашей истории все же не стоит преувеличивать, все же не Ленин. Не было бы Сталина, другой бы какой-нибудь нашелся гад из большевиков вроде Троцкого или Бухарина, отчего все могло быть гораздо хуже, чем при Сталине, который, хоть и рассовал по лагерям миллионы своих соотечественников, все же лучше, чем, например, Гитлер, Пол Пот или эфиопский марксист-людоед Бокасса, который кушал свой народ уже не в переносном, а буквальном смысле этого глагола. Очевидно, Господу зачем-то нужен был этот самый Сталин, как почему-то нужно и все то, что происходит сейчас в обновленной невиданными переменами России с ее плюсами, минусами, материалистическими мерзостями и духовными озарениями, той самой России, которую почти на семьдесят лет коммунисты завели с истинного пути в такую чащобу, откуда мы только теперь с трудом выбираемся, обдирая бока. Все же наш народ нынче не такой уже дурак, чтобы рыдать у репродукторов или даже у телевизора, ежели, не дай Бог, случись что даже с самым любимым вождем, а хорошо это или плохо, знает опять же только Бог.
Но, во всяком случае, не я, лицо крайне удаленное от политики, как рыба, живущая в воде, удалена от воздуха. То, что было, прошло, а если и возвращается, то в каких-то уже совсем неведомых формах.
Я убедился в этом, посетив как-то бывший Музей революции, где по случаю полувековой скорбной даты была развернута выставка, посвященная Сталину, его делам, деяниям и делишкам. Я ожидал увидеть там плачущих большевиков и накал классовой борьбы, а обнаружил почти идеалистическую плюралистскую картину на все вкусы и убеждения, где лихая любопытствующая молодежь мирно соседствовала с идейно-убежденными ветеранами, носящими орденские колодки.
Так, по одному из мониторов нон-стоп шла видеозапись непосредственных похорон вождя в присутствии всех заинтересованных лиц этой нашей истории: Хрущева, Берии, Маленкова, Молотова и т.д.
Зато по другому монитору транслировался небезызвестный Генрих Боровик, который, как только КПСС прокукарекала перестройку, немедленно прозрел, стал демократом, остается им до сих пор и с тонкой улыбкой старого пропагандиста развенчивает Сталина, рассказывая о нем симпатичные анекдоты. Например, как тот в одночасье подарил конструктору Микулину дачу на Николиной горе, зато публициста Михаила Кольцова немедленно посадил, после того как тот прочитал блестящий доклад о знаменитом сталинском "Кратком курсе истории ВКП (б)". Здесь подарки товарищу Сталину, включая знаменитую вышивку бисером, которую от любви к Вождю выполнила ногами безрукая от рождения женщина Семенова, соседствуют с лагерными одеждами безвестных сталин
ских политзаключенных.
Ну и правильно, чего уж там после драки кулаками махать, когда и вся-то наша жизнь есть борьба. Я думал, что Сталин поехал в сторону попсы только в начале семидесятых, когда любой веселый шоферюга считал долгом прикрепить его портрет на ветровом стекле рядом с изображением Аллы Пугачевой. Оказалось, что я и в этом ошибаюсь, как и во многом другом.
Прелестная инсталляция имеется на этой выставке, сочиненная детьми еще в 1949 году. Пупсы и куклы несут портрет Сталина и благодарят его за счастливое детство. Алиева, машинистка из Грозного (!), выпечатала в 1949 году его цветной фэйс. Угнетенные индейцы США назначили Вождя своим почетным вождем, подарили ему шапку из перьев. А трудящиеся завода им. ОГПУ огромный кинопроектор. Интересно, что открытка "с Лениным" сто2ит в музейном ларьке рубль, а с изображением Сталина - десятку.
Я стоял и вспоминал строчки из поэмы ученика Маяковского Семена Кирсанова, посвященной Вождю:
Товарищ Сталин, Ваша жизнь примером
Для нас для всех на тысячи годов.
К Вам наша юность входит пионером
И говорит: "Для Вас на все готов".
Я вышел из Музея Революции
И, уходя, подумал - не вернуться ли?
Я тоже хотел было вернуться, однако во дворе Английского клуба встретил своего приятеля, знаменитого современного драматурга Виктора Славкина, который поведал мне внезапно раскрывшуюся тайну. Оказывается, он тоже в качестве юного пионера, лично сменив Буденного, стоял в почетном карауле у сталинского гроба, что теперь документально подтверждено упомянутым монитором. Славкин долгие годы мало кому рассказывал об этом, с одной стороны, опасаясь, что ему никто не поверит, а с другой - что его потянут на Лубянку за безответственную болтовню. Ведь он, у которого двое дядьев сидели в тюрьме, оказался у гроба по чистой случайности и халатности начальства, что свидетельствует о том, что и тогда у нас в стране не было особого порядка, так что чего уж пенять на нынешние времена. Нету на нас Сталина, и хорошо.
P.S. Хотите верьте, хотите - нет, но весь этот текст, над которым я трудился несколько дней, ночью вдруг исчез из моего компьютера, и мне пришлось восстанавливать его заново, по памяти. Так что извините, если что не так со стилем и вообще. Может, он и правда дьяволом был? Недаром же Михаил Булгаков именовал первый вариант своего знаменитого "Мастера" "Консультант с копытом", а у Сталина были сросшиеся пальцы на ноге, что являлось страшной государственной тайной.
Москва, 2000-2003