Последняя тренировка перед Олимпиадой — самая ответственная и напряженная. Последний шанс что-то отработать на знакомом льду. Ребята молча отрабатывают то, что посоветовал тренер. Тимур и Даша прыгают рядом с Денисом Руслановичем, отрабатывая четверной лутц. Для Тимура эта тренировка много значит: ведь в прошлый раз у него не было такой тренировки. Травма полностью его убила в прошлый раз и теперь он собирался наверстать сполна. В голове до конца не укладывалось, что он поедет на Олимпиаду. Второй шанс… Который выпал совершенно случайно. И если он оплошает — сам себе не простит.
Даша точно поймала смешинку. Улыбаясь и веселясь, она пыталась веселить и всех остальных. Дима точно велся на это и становился веселее, не в силах сдерживать улыбку. За это же и получал нагоняи от собственной матери, в данный момент тренера, но его это не останавливало.
— Догоняй! — Даша в очередной раз катилась рядом после четверного лутца, и не упустила возможности ткнуть Диму в спину и показать язык. Тамара Львовна в очередной раз тяжело вздохнула, но оставила комментарии при себе. Она прекрасно понимала, что творится между ребятами на данный момент. Также как и понимала это четыре года назад, смотря на Тимура. И к чему это привело? К тому, что он стал только вторым. Эти любовные штучки до добра не доводят.
Дима улыбнулся и направился за девушкой, не забывая попутно тренировать скольжение. Ведь это была их основная цель на сегодня и, чисто теоретически, мама не могла ничего ему предъявить. Она и не предъявила, оставаясь в молчании.
Пока догонял, не упустил возможности прыгнуть четверной сальхов. В его программах на этот сезон его не было, но в прошлом аж два. В короткой и произвольной. Даша остановилась, чтобы посмотреть на то, как изящно выполняет этот прыжок Дима. И тут вот ей уже досталось.
— Дарья!
Девушка посмеялась и начала заезжать на четверной лутц. У неё слишком хорошее настроение сегодня. Как жаль, что на льду нет Вероники. Только Катя, да и та какая-то грустная и сонная. Наверняка волнуется. Все волнуются, но у каждого это проявляется по-своему.
Александр Сурков полностью закрылся в себе и реагировал только на фразы тренера. Он чувствовал себя не в своей тарелке из-за того, что парни были старше него. Дима на два года, Тимур так вообще почти на шесть… Это угнетало и заставляло сомневаться в своей опытности. С ним сейчас было бесполезно разговаривать. Александр был лидером на юниорском уровне, сейчас занимал третью позицию в сборной. И безумно боялся проиграть штабу Дениса Руслановича, пусть формально он и сам входил в него через Анну Павловну.
Если говорить о волнении, стоит все же вернуться к Екатерине Панкратовой. Бедная девочка, на которую уже вешали медали половина болельщиков, а другая половина ненавидела её за… да неизвестно за что. За то, что старшие братья были сильнее. Но ведь как можно сравнивать женское фигурное катание и мужское? Катя показала, что она лучшая, она действующая Чемпионка Мира. А им все мало. Ну, к слову, большая часть этих болельщиков ненавидели не только её, но и Диму, за компанию. Они совсем не понимали, что все трое — разные люди. И они никогда не смогут кататься одинаково.
В голове Кати был полный ужас. Мысли о падениях, травмах, боязнь повторить судьбу брата. Она практически не могла спать, а поддержку искать было негде. Диме не до неё, матери тем более, а к Тимуру она боялась подойти. Девочки не были такими уж подругами, чтобы она смогла переступить через себя и рассказать им о волнениях. Такая уж Катя по натуре, не может довериться практически никому.
Контент, который она выдавала, был гораздо сложнее, чем она могла осилить физически. Это убивало, постоянные падения, синяки от недостатка еды, и страх упасть на важном старте. Тогда домой можно было совсем не возвращаться. Ночами она плакала и мечтала сменить тренера. Смотрела краем глаза на Тимура, улыбающегося своему тренеру. А тот, даже когда у спортсмена ничего не получалось, не кричал. Понимающе гладил по плечу и говорил наставления. Даже после проката короткой программы Тимура на прошлой Олимпиаде он не кричал. И это чудо для Кати, всю жизнь тренировавшейся у собственной матери.
Сейчас девушка выглядела полностью потерянной. Красные от усталости щёки, растрепанные кудряшки, завязанные в плотный хвостик прямо на макушке, потерянные голубые глаза. Она вроде бы каталась, но машинально. Головой не понимая, что происходит и что надо сделать.
Четверной лутц.
Она падает, чувствуя знакомую слабость в ногах. Они просто подкосились, отказываясь держать свою хозяйку в вертикальном положении. Девушка встает, отряхиваясь от снега и вновь заходя на четверной лутц. Пока не сделает, со льда не сойдет. Простое правило, которое выработалось в ней лет в десять. Как бы она хотела, чтобы ей сейчас было так же весело, как и Даше, сидящей на льду после падения. Так же весело, как Тимуру, который смеялся и протягивал ей руку. Как Диме, смотрящему на все это. Как жаль, что Екатерина Панкратова далека от этого сейчас.
Четверной лутц.
Снова падение, резкая боль в стопе. Катя сжимает кулаки, улетая совсем не так, как учили падать. Это невыносимая боль, в раз пронзившая её ногу. Черт… Нет, нет, нет, Катя не собирается повторять судьбу своего брата. У неё не будет шанса вернуться на вторую Олимпиаду, ни малейшего. Ей уже восемнадцать… И пусть она была самой младшей из тех, кто будет выступать на Олимпиаде, в двадцать лет в её случае ни о каких играх не идёт и речи. Девушка вскочила, стараясь не обращать внимания на боль. Получалось плохо.
Четверной лутц.
Она даже не успела пролететь одного поворота. Прямо на заходе ногу свело невыносимой болью, Катя вновь оказалась на льду. Только в этот раз ударившись ещё и животом. Слёзы накатили на глаза, она даже не попыталась встать, чувствуя, как стопу словно пронизывают миллионом иголок.
Встать пришлось. Другого выхода не было. А ещё больше угнетало то, что никто даже не думал побеспокоиться о её состоянии. Всё сама…
К моменту, когда Катя подъехала к тренеру, она уже во всю ревела. К её образу теперь добавились раскрасневшиеся глаза и прихрамывание ногой. Она хотела получить порцию обезболивания или разрешение уйти с этой тренировки раньше и отдыхать, но никак не то, что она получила.
— Зачем ты подошла? Не смей после такого позора даже подходить ко мне! Пошла, сделала.
Она даже не выслушала… Катя тяжело вздохнула, всё ещё практически не наступая на вторую ногу отъезжая дальше от бортика. Смелости перечить матери не хватило, как и сил попробовать прыгнуть четверной лутц. Хватало сил тяжело и часто дышать, а ещё упираться в свои колени.
Дмитрий проследил за своей сестрой, отъезжая чуть дальше, чтобы было удобнее тренироваться. Очередная слабость маленькой хрупкой Кати, которую не следовало поощрять. Тимур же увидел сестру только через пол минуты, когда приземлил свой очередной четверной лутц и огляделся по сторонам. Дальше ноги действовали сами, даже оклик Дениса Руслановича не сработал.
— Тимур!
— Что случилось? — проигнорировав фразу тренера, Панкратов наклонился к сестре.
— Болит стопа, — Катя всё ещё захлебывалась в слезах, поэтому разобрать у Тимура получилось не с первого раза.
— Кать, все хорошо, успокойся, — он осторожно обнял сестру за плечи и повел в сторону выхода со льда, — Возьми в моей сумке обезболивающее. Или попроси у Евы, она в коридоре сидит. Только осторожно. Тебе нужно помочь снять коньки?
Девушка помотала головой, вытирая слёзы тыльной стороной ладони. Тимур никогда не видел её в подобном состоянии. Может потому, что виделись они не так уж и часто, но даже если бы она постоянно так рыдала, это не норма.
— Нет, спасибо тебе, — она сглатывала слёзы, будучи едва в состоянии наступать на больную ногу. Тимур тут же словил ощущение дежавю и плохие мысли по поводу судьбы сестры на Олимпиаде. Только себя он угробил на четверном сальхове, а Катя начала плакать после лутца.
— Катя, что за дела?! — Тамара Львовна тут же среагировала, привлекая внимание всего катка. Катя тут же дернулась, желая развернуться к матери, но Тимур не позволил. Лишь подтолкнул в спину по направлению к выходу со льда. А к женщине направился сам.
Денис Русланович не успел среагировать и окликнуть, Тамара Львовна не успела ничего подумать, как Тимур навалился на бортик, оказываясь с матерью глаза в глаза. Взгляд Панкратова ещё больше похолодел, не оставляя сомнений в том, что сейчас он испытывает свою крайнюю степень ярости.
— Ты угробишь собственную дочь. Имей совесть хоть иногда слушать других. В попытках показаться самой умной ты только скатываешься вниз.
Её ответа он слушать не хотел, а руку, к которой потянулась женщина, резко выдернул и отъехал назад, к той части льда, на которой он тренировался. На удивление, вслед ничего не раздалось, а вот спереди ждал взгляд Дениса Руслановича. И сколько было эмоций в этом взгляде… На что Панкратов лишь пожал плечами.
— Не могу по-другому, это все-таки моя сестра.
И ничего не скажешь. Тренировка продолжилась в обычном ключе, а спустя двадцать минут на лёд вновь вышла Екатерина Панкратова. Всё ещё заплаканная, но уже в состоянии ступать на лёд и даже выполнять тройной аксель. Все шло своим чередом. Под конец тренировки Денис Русланович несколько раз хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание всех фигуристов.
— Итак, уважаемые спортсмены. Хочу пожелать вам удачи перед завтрашним отлетом и пожелать чистых прокатов. Хочу ещё раз напомнить вам расписание прокатов. Послезавтра, пятого февраля, пройдет первый день командного турнира. В этот день выступает Тимур с короткой программой. Седьмого февраля второй день командного турнира. Выступает Дмитрий с произвольной программой и Вероника с короткой. Восьмого февраля Даша выступит в рамках командного турнира с произвольной программой. Это последнее соревнование командного турнира. Постарайтесь выложиться на сто процентов…
Дима посмотрел на Тимура холодным взглядом. Они поставили в короткую программу спортсмена, который на прошлом Олимпиаде её и завалил. Тупицы!
— Что касается личных соревнований. Девятого февраля короткая программа мужчин-одиночников. Произвольная программа одиннадцатого числа, день перерыва. Соревнования женщин начнутся пятнадцатого числа, закончатся семнадцатого. Я знаю, что вы и без меня прекрасно знаете это расписание, но я считаю нужным напомнить. Желаю всем удачи, получить медали и показать себя как лидеров мирового фигурного катания. Мои ученики свободны.
Всех ребят отпускали их тренеры. Выезжая со льда, Тимур лишь улыбнулся и сказал Денису Руслановичу, без лишней мысли:
— Удачи желают неудачникам.
И не ожидал, что его практически выпихнут в проход и выплюнут:
— Тебе значит понадобится.
Дмитрий вылетел со льда, на ходу надевая чехлы и уходя в раздевалку. Дальше выходил Александр и он же искренне извинялся за сокомандника. Только стоило спросить — за что извинения то, если он сам ничего не делал?
— Саш, все в порядке, не переживай, — Тимур улыбнулся, всё ещё не понимая причин ТАКОЙ ненависти брата. Да, он пришёл в его сезон, в его Олимпийский сезон. Его поддерживала половина публики, но ведь и у него оставалось множество фанатов, которые считали, что Тимур уже свое откатал. Если Тимур занимает больше первых мест, не повод ли это задуматься для Димы о том, что брат действительно сильнее?
Тимур выходил последним. Денис Русланович вышел раньше, оставляя парня в одиночестве с ледовой ареной. До боли знакомой ледовой ареной. Он тут с четырнадцати лет. Ему двадцать три. Он прошёл четыре Чемпионата Мира, тренируясь на этом льду. И выиграл три из них. Пять Чемпионатов России, четыре выиграл. Четыре Чемпионата Европы… Три или два выиграл. Он уже не помнил. Помнил только то, что на этом льду его жизнь. И завтра он отправится на вторую в своей жизни Олимпиаду. Которую обязан выиграть, иначе это всё бессмысленно. Имеет ли он право называться лучшим фигуристом, если не имеет золотой медали? Нет. Что же, тогда он обязан выдать свой максимум без сломанной ноги и без потери баллов.
Пора спать. Панкратов выходит с арены, закрывая за собой дверь. На ногах привычно давят коньки, расстегнутая кофта сборной болтается на нём. А в голове лишь мысли о победе. Сделать это так же легко, как на Чемпионате России. Конкуренции в мире практически нет. А для всех тех, кто ещё имеет шанс на медали…
— Сюрприз, — тихо хмыкнул Тимур, идя по пустым коридорам, — Король вернулся.