Ева
— Евочка, подожди!
Кто-то дотрагивается до моего плеча, и я вздрагиваю. И тут же вспоминаю, что иду в школу. Просто ничего вокруг не замечаю, погрузившись в тяжёлые мысли.
— Эм… Здравствуйте, — с некоторой заминкой здороваюсь с соседкой.
Это тётя Нина из 26-го дома.
— Что у вас там случилось? Я видела, что приезжала полиция! Вас ограбили? — с беспокойством начинает допрашивать меня женщина.
— Нет, это были просто хулиганы, — говорю ровным тоном и успокаивающе добавляю: — Полиция их задержала. Не переживайте.
Она держится за сердце, продолжая причитать:
— Наш район давно пора снести! Вот обещали же… Но уже десять лет прошло, а воз и ныне там!
Мне хочется возмутиться. Ведь наш дом папа построил сам, буквально по кирпичику. Он не верил в то, что этот район снесут и всех переселят. И в то время, пока все ждали этого события, папа упорно трудился, строя дом. Мы жили тогда на съёмной квартире — маленькой, с тараканами. И буквально дни считали до переезда. А сейчас вся наша улица зубоскалит за нашими спинами. Соседи нетерпеливо ждут, когда этот район со старыми частными домами снесут. И наш замечательный красивый дом тоже.
Нетерпеливо переминаюсь с ноги на ногу, сохраняя молчание. Соседка оборачивается, бросает взгляд на наши окна.
— А родители дома?
— Только мама, — отвечаю тем же ровным голосом.
— Что-то Игоря совсем не видно, — раздосадованно качает она головой. — У него всё в порядке? Уехал, что ли, куда?
Сглотнув ком в горле и растянув на лице подобие улыбки, отвечаю:
— Папа просто много работает и возвращается поздно… Тётя Нина, мне в школу пора, — добавляю поспешно и показательно поддеваю пальцами лямки рюкзака на плечах.
— Ох… Да, конечно, — сочувственно дотрагивается до моего плеча. — Хорошо, что с тобой ничего не случилось.
И уходит, продолжая причитать:
— Давно бы уже жилищный комплекс здесь построили… С камерами, с охраной… И чужие бы здесь не лазили.
— До свидания, — говорю её удаляющейся спине, но женщина меня не слышит.
Вздохнув, достаю телефон и проверяю время. Я выбежала из дома гораздо раньше, чем нужно, поэтому совсем не опаздываю. Дорога до школы занимает минут семь-десять, если идти быстрым шагом. В моём распоряжении целых двадцать.
Продолжаю свой путь, шагая нога за ногу, и меня вновь накрывает безрадостными мыслями…
«Всё кончено. Ничего не получается!» — сказал отец моей матери этим утром. А потом просто ушёл, подавленно глядя в пол и не замечая меня. Напоследок хлопнув дверью.
Пять дней, которые мы провели с родителями за городом, не помогли.
Поверить не могу… Они действительно разводятся!
Я вылетела из дома следом за папой, чтобы поговорить с ним, но не успела… Он уже уехал.
Мама ведёт себя отстранённо, как и обычно, натянув на лицо неживую улыбку. Она не хочет обсуждать их развод со мной. Её любимчик — Тимофей, мой брат-близнец. Он сейчас на сборах вместе со своей футбольной командой и даже не в курсе, какой армагеддон у нас тут творится.
Сначала родители… Они серьёзно поссорились пару недель назад, сразу после отъезда Тимофея. Папа перебрался в отель. И до сих пор живёт там.
А потом ещё эти парни… Ввалились в дом, устроили там хаос, подожгли диван… К счастью, я успела его потушить и вызвала полицию.
Отец приехал тем же вечером и сменил замки. Даже на ночь остался, увидев, как я перепугана. И утешал рыдающую возле меня маму… На следующий день мы поехали на дачу и провели там пять дней. Я даже первое сентября пропустила. И у родителей вроде всё было нормально. Они улыбались друг другу, иногда шутили. И я подумала, что всё у них образуется…
Ситуация с родителями волнует меня намного больше, чем те отморозки, ворвавшиеся в дом. Про них я уже почти забыла. Даже брату не стала ничего рассказывать. Мы с ним сейчас очень отдалились. Да и поймали их всех… Бояться вроде нечего.
Колючий ком в горле не даёт дышать полной грудью. Глаза пощипывает от подступивших слёз.
Я обожаю своего отца! Как мы теперь будем без него?
Незаметно для себя уже дошла до дороги. Надо бы сосредоточиться на светофоре. До школы уже рукой подать. Она на противоположной стороне улицы за третьей высоткой.
Слезы всё-таки вырываются наружу, и я быстро вытираю их тыльной стороной ладони. Затуманенным взглядом вижу, что горит зелёный. Ставлю ногу на белую полоску зебры, собираясь шагнуть вперёд. Но у меня почему-то не выходит… Будто бы кто-то схватил меня за рюкзак. Потом одна лямка рюкзака вроде бы отрывается, потому что его вес я теперь ощущаю лишь слева…
Всё происходит за секунду, не больше. Я ничего не понимаю и не успеваю никак отреагировать. А уже в следующую секунду ощущаю, как чьи-то руки стискивают мою талию и буквально выдёргивают с дороги. В тот же миг перед самым носом проносится машина… Она наверняка сбила бы меня…
От неожиданности случившегося и от испуга мои ноги становятся какими-то ватными. Тело вмиг забывает о хореографии, которой я посвятила пять лет своей жизни…
Я совершенно нелепо заваливаюсь назад и падаю на что-то тёплое и твёрдое. Это что-то… точнее, кто-то… резко втягивает носом воздух, с размаху ударившись об асфальт. А я вообще дышать не могу, пребывая в шоке.
Мой рюкзак валяется где-то рядом. Сама я не пострадала, но требуется несколько секунд, чтобы придти в себя.
Очень испугалась… Только сейчас понимаю, как сильно, потому что зубы начинают стучать.
— Не парься, ты совсем не тяжёлая, — с усмешкой в голосе произносит кто-то подо мной.
Это парень, судя по всему. Достаточно сильный, учитывая то, как крепко он держит меня за талию. Всё ещё… Его тон кажется мне доброжелательным, а голос — приятным и глубоким.
— Чтобы я могла встать, нужно, чтобы ты меня отпустил, — тоже пытаюсь усмехнуться.
Со стороны выглядим мы сейчас наверняка довольно забавно. Поблизости от нас глубокая лужа, и мы просто чудом не свалились в неё. К тому же лежим совсем рядом с проезжей частью, что тоже выглядит и странно, и глупо. С той стороны дороги — остановка, полная зевак, и буквально все тычут в нас пальцами.
Наверняка причитают обо мне. Ведь это я не удостоверилась в том, что все машины остановились на свой красный.
Дыхание незнакомца щекочет мою скулу. А спиной я явственно чувствую его грохочущее сердце. Испуг отступает. На смену ему приходит странное волнение. Ведь парень всё ещё держит меня за талию.
— Да, отпускаю, — нехотя бормочет он и наконец убирает руки.
Я сразу вскакиваю. Хватаю свой рюкзак за единственную уцелевшую лямку и быстро поправляю волосы. Оборачиваюсь.
Парень уже встал на ноги и отряхивается, искоса поглядывая на меня. Правда, смотрит он в основном на мои ноги, обтянутые чёрными брюками. В конце концов поднимает глаза к моему лицу и… почему-то тут же опускает взгляд.
— Спаси…
Договорить я не успеваю. Резко отвернувшись, незнакомец быстро переходит на ту сторону дороги. Растерявшись на секунду, бегу за ним, потому что должна сказать «спасибо».
Догоняю парня уже возле высотки.
— Я хотела поблагодарить…
От неловкости мой голос звучит слишком тихо. Парень то ли меня не слышит, то ли ему не нужны мои благодарности. Чтобы исключить первое, пробую снова:
— Ты спас меня. Я так тебе благодарна!.. Ты как? Не ушибся?
Ноль эмоций. Он продолжает идти, никак на меня не реагируя. Словно я говорю с глухим. Даже поравняться с парнем не получается, потому что у него широкий и быстрый шаг. Я попросту не могу за ним угнаться. И тогда я останавливаюсь.
Фиг с ним! Не хочет разговаривать — навязываться не буду.
Вскоре парень заходит за третью девятиэтажку и совсем пропадает из вида.
Решаю отнестись к ситуации философски. Наверняка это был мой ангел-хранитель, который вселился в ничего не подозревающего парня. А когда всё случилось, и я была спасена, ангел покинул его тело, и парень пошёл по своим делам, не понимая, чего к нему прицепилась какая-то девчонка.
Улыбнувшись собственному воображению, сворачиваю за высотку и подхожу к воротам школы. Очутившись в школьном дворе, сразу погружаюсь в привычную шумную вакханалию.
Слева от меня футбольное поле, и кто-то из десятиклассников уже пинает мяч. А ещё только восемь утра. Справа малыши-первоклашки сгрудились у качелей. Второй класс — у лавочки, а третий — у турника.
Поток учеников, идущих к зданию школы, напоминает лавину. Я встраиваюсь в этот поток и выискиваю взглядом одноклассников…
Каникулы пролетели как-то незаметно. Да и задали на лето много. Я с усердием занималась, потому что больше делать было особо нечего. У папы этим летом не было отпуска, и на море мы не поехали. Брат не вылезал с футбольного поля. Да и компания у него была своя, я в неё не вписывалась. Его девушка Алина вряд ли обрадовалась бы моему появлению. Мы друг друга не выносили.
Одна-единственная моя подруга Юля всё лето провела у бабушки с дедушкой. Мы с ней ещё не виделись, и она наверняка сейчас начнёт рассказывать о своём летнем романе с каким-нибудь деревенским мальчиком. Юлька влюбчивая. Ей постоянно кто-то нравится. То она пишет стихи о неразделённой любви, то рвёт эти стихи в клочья, а потом плачет на моём плече, потому что сделала это, не подумав и сгоряча… Правда, через пару дней Юля всегда приходит в норму и… снова влюбляется!
Я опять улыбаюсь, только теперь от предвкушения встречи с подругой.
Наконец захожу в школу. Расписание я знаю, поэтому беру курс на второй этаж к кабинету русского языка…