Дамир
Сказать, что меня хорошо приняли в футбольной команде — ничего не сказать. На самом деле я стал в доску своим всего за одну неделю.
Каждый день на физре мы играем в футбол. Каждый день после уроков у нас тренировка. Ева и команда чирлидерш тренируются поблизости, на другой части поля. И пока мы, например, бегаем с мячом вокруг конусов, девчонки разучивают нереально крутые поддержки. Сказать по-честному, это порой сильно отвлекает практически всех пацанов. Они спотыкаются, пинают мяч в никуда, засмотревшись на чирлидерш. И только Тим невозмутим и почти не смотрит на свою Алину, которая тоже стала частью команды Евы.
Я стараюсь быть простым наблюдателем и ни с кем особо не сближаться. Не привязываться ни к кому, кроме Евы. Но довольно часто ловлю себя на мысли, что мои сокомандники становятся мне всё ближе. Я даже участвую в общих приколах. А на тренировках вообще чувствую себя совершенно в своей стихии. Тренер хвалит. И Тим тоже мной доволен.
Короче, полный треш! Я увяз в какой-то параллельной реальности, и выбираться из неё мне совсем не хочется.
От Грозного нет никаких вестей уже несколько дней. Последнее сообщение от него гласило: «Ты идёшь на вечеринку в субботу». И это был не вопрос. Теперь я должен на неё пойти.
С Максом мы тоже давно не виделись, потому что я всё время занят футболом, Евой и Ванькой. Сегодня мне, кстати, тоже нужно забрать мелкого из садика, потому что ББ куда-то уехал до завтра.
— Завтра утром тренировка, — заглядывает к нам тренер. — В понедельник играем со 113-ой школой.
— Окей! — кивает Тим.
— Чёрт… Тренировка в субботу? — переспрашиваю я.
— Да, привыкай, Фри! — хлопает по моему плечу Фор. — Столяр — зверь просто. Может, и в воскресенье нас вызвать.
Наш тренер Столяров Геннадий Анатольевич — и правда, зверь. Но видя уровень подготовки команды, я чувствую к нему уважение.
Окей, в субботу — значит, в субботу. Лишь бы ББ утром вернулся. Понятия не имею, где оставить Ваньку, если его не будет. Садик не работает, у соседки не хочется. Я ей не нравлюсь, она мне тоже.
Выходим из раздевалки всей толпой. Прощаюсь со всеми и дожидаюсь Еву. Через пять минут она появляется. Прижав её к себе, утыкаюсь носом в волосы. Девчонки, проходящие мимо нас, начинают одобрительно улюлюкать.
На нашу сладкую парочку у всех такая реакция. Только Вика временами зло зубоскалит. Но, рискуя вылететь из команды, вовремя затыкается.
На секунду встречаемся с Евой губами, и она тут же отстраняется.
Ну да. Мы же в школе.
— Чем займёмся? — воодушевлённо спрашивает она. — Сегодня я могу не ходить в студию. И так выжата как лимон с этими поддержками.
— Вообще-то, мне нужно забрать племяша из садика.
Я рассказал ей, что у ББ есть сын. Понемногу раскрываюсь перед девушкой.
— Если ты меня с собой возьмёшь, то…
— Конечно. Поехали, — притягиваю Еву к себе, и мы вновь на секунду врезаемся губами.
Ева налегке, потому что перед тренировкой закинула рюкзак домой. Садимся в маршрутку и за сорок минут доезжаем до моего района.
Внутренний голос говорит мне, что я действую опрометчиво. И не стоило привозить Еву сюда. Но ведь Грозный всё знает. Что он может сделать?
Доходим до садика. Ванька уже на прогулке, всё время поглядывает на калитку. В садике ему не очень нравится. Увидев меня, несётся к калитке и, несмотря на выкрики воспитателя, пытается открыть замок.
Приложив карточку, распахиваю калитку. Ванька бросается ко мне и обнимает за бёдра. Племяш кажется расстроенным. Смотрю на воспитателя, который идёт к нам.
— Подождите минуту.
Тон у женщины не особо доброжелательный. Судорожно напрягаю память, чтобы вспомнить её имя и отчество. Светлана Владимировна… Валерьевна… Викторовна… Чёрт!
— Дамир, сколько тебе лет? — звучит неожиданный вопрос в лоб.
— Без пяти минут восемнадцать, а что? — стараюсь говорить доброжелательно.
Ева, стоящая рядом, здоровается с воспиталкой, но та не обращает на неё никакого внимания.
— Пока тебе нет восемнадцати, мы не можем отдавать тебе Ваню, — заявляет эта ненормальная.
— Всегда отдавали, а теперь, значит, нет?
— А теперь нельзя. Все вопросы к заведующей.
— Так давайте я с ней поговорю.
— А её нет уже.
Супер!
— Моего брата нет в городе. Вы что предлагаете? Ваню в садике оставить? — из меня прёт сарказм.
— Дамил… Я не хочу оставаться, — всхлипывает Ванька.
Провожу по его голове ладонью.
— Да кто ж тебя оставит? Ты нам самим очень нужен.
Многозначительно смотрю на воспиталку. Где её мозги? Напугала, блин, ребёнка. Та понижает голос:
— По правилам нужно соцзащиту вызвать. Но сегодня я закрою глаза на то, что Ваню забирает несовершеннолетний. А дальше решайте вопрос с братом, как хотите.
И уходит. Не дав себе выматериться вслух, беру Ваньку на руки, выношу за калитку. Он обвивает руками мою шею. Ева подавленно молчит и выглядит расстроенной.
— Да ладно, Ванька, всё нормально! — пытаюсь его подбодрить. — Значит, теперь папа тебя будет забирать. А я — после своей днюхи. Это всё фигня.
— А ты конфеты купил? — спрашивает хитрюга.
Качаю головой.
— У меня идея получше. Пошли есть мороженое. Заодно познакомлю тебя со своей подругой.
Ваня наконец смотрит на Еву и смущённо ей улыбается.
— Здласти.
— Привет, — проводит по его макушке своими изящными пальчиками. — Я — Ева.
— У всех есть подлуги, — вздохнув, заявляет он. — У папы тоже есть. А у меня нет.
— Будет, — поспешно опустив Ваньку, беру за руку. — Погнали в кафе-мороженое.
Разговор о подругах мне не нравится. Это слишком опасная тема.
Ева тоже протягивает Ване руку, и мы переходим дорогу. Поднимаем мальца, помогая ему перепрыгивать через редкие лужи. Он хохочет. Кажется, больше не расстраивается из-за случая в садике.
Покупаем на всех шесть разных шариков в одной большой пиалке. Просим добавить и конфетти, и маршмеллоу, и сироп. Взяв три ложечки, пробуем эту гору из мороженого с разных сторон. Ванька пытается отвоевать у Евы маршмеллоу. Она подыгрывает ему, и у них завязывается поединок на ложках.
Смотрю на обоих с каким-то странным чувством. Возможно, это умиление… Если бы не всё то дерьмо, которое никуда не делось из моей жизни, я бы был стопроцентно счастлив.
Покидаем кафе, и я приглашаю Еву к нам. Раз уж ББ нет дома. Когда заходим в квартиру, она с интересом оглядывается по сторонам.
— У вас так просторно! И очень чисто, несмотря на мужское царство, — улыбается.
— Жить с моим братом — всё равно, что в армии. Уборка «казармы» по расписанию.
— Ясно.
Ваня ведёт Еву в свою комнату показывать игрушки. Она устраивается на полу, помогает ему собирать конструктор.
Мороженое хоть и было сытным, но я всё равно должен покормить Ваньку ужином. Ухожу на кухню, чтобы разогреть. А когда возвращаюсь, слышу, как Ваня рассказывает Еве про тётю Таню… Настороженно прислушиваюсь, прежде чем заглянуть в комнату.
— … Папа сказал, что если она мне нлавится… то мы могли бы жить все вместе.
— А она тебе нравится? — с энтузиазмом спрашивает Ева.
— Да. Она холошая. И класивая. Как ты.
— Ммм… Считаешь меня красивой?
Наверняка Ванька сейчас красный как помидор. Сложно ему с девчонками. Может, из-за отсутствия мамы.
— Только тётя Таня ледко сейчас плиходит, — протягивает он плаксиво.
— Тётя Таня? — переспрашивает Ева. — Мою маму тоже Таней зовут.
— А она класивая?
— Ну да.
Пульс барабанит в ушах. Я решительно прерываю этот опасный разговор.
— Пошли, похомячим.
Ева сначала хочет отказаться, но понимает, видимо, что тогда Ванька тоже откажется. Поэтому решительно поднимается и протягивает ему руку.
— Побежали! А то всё остынет.
***
Сидя на кухне, наворачиваем макароны с сыром.
— Ммм… Моя мама делает почти такие же. Очень вкусно! — нахваливает Ева.
Поперхнувшись, прокашливаюсь в кулак и с трудом выдавливаю:
— ББ готовил.
Но почти уверен, что это не так. Скорее всего, её мать была здесь этим утром. Перед отъездом ББ.
Вот уже неделю мы почти не говорим с Евой о её родителях. Она лишь с грустью обмолвилась, что её отец улетел в Китай, как и собирался. Вот только о разводе они с матерью ничего Тиму не сказали. И это немного обнадёживает Еву. А меня — нет. Её мать продолжает проводить время с моим братом. Почему я так уверен? Чёрт… Ну это очевидно. Потому что мой брат счастлив. Даже привычная глубокая морщина у него между бровями за последнее время немного разгладилась.
Ванька доедает последним, и мы идём в его комнату смотреть мультики. Устраиваемся на мягком коврике возле его кровати. Идут «Фиксики». Племяш смотрит, не отрываясь, а мы с Евой иногда переговариваемся шёпотом. Солнце за окном быстро движется к горизонту.
— Тебе во сколько домой нужно?
— Уже выгоняешь? — стреляет в меня игривым взглядом Ева.
— И не думал. Просто переживаю.
— Я сегодня без ограничений, — говорит она, кокетливо хлопая ресницами.
Ого! И что это значит? Она может остаться?..
С нетерпением дожидаюсь конца мультфильма. Отправляю Ваньку умываться. И пока он в ванной чистит зубы, прижимаю Еву к себе. Нетерпеливо целую. Не просто чмок там какой-то, а по-серьёзному. Так, что сбивается дыхание у нас обоих.
— Дамил, а молочка дашь? — внезапно заходит в комнату Ванька.
Мы с Евой отпрыгиваем друг от друга.
— Да, молоко… Пойдём…
Увожу его на кухню. Грею молоко в микроволновке, сажаю за стол. Ваня никак не комментирует то, что увидел. Слава Богу… Надеюсь, и отцу не проболтается.
Мелкий допивает молоко, и мы возвращаемся в его комнату. Ева сидит на ковре, листает детскую книжку. Её щеки пылают.
— Почитай! — Ванька с мольбой смотрит на Еву.
Она сразу соглашается, не давая мне шанса как-то возразить.
— Какую? Эту? — демонстрирует книгу, которую держит в руках.
Племяш подбегает к стеллажу, вытягивает тоненькую книжечку, затёртую уже до дыр.
— Эту, — всовывает Еве в руки и прыгает в кровать.
— Муми-тролль? Ммм… — она удивлённо разглядывает выбранную Ванькой книжку.
— Он любит историю про грот, — говорю я, поправляя одеяло.
Провожу ладонью по вихрастой макушке мелкого и сажусь на пол. Ева присаживается поближе к ночнику на тумбочке. Начинает читать… И, кажется, сама увлекается. А я увлечённо её разглядываю.
Казалось бы, каждый день смотрю на неё. Но снова и снова открываю какие-то важные для себя детали. Например, её прелестные ушки. На одном из них сразу три серёжки. Вспомнив о той, что в пупке, можно сделать вывод, что Ева — любительница пирсинга.
А её ногти… До недавнего времени мне казалось, что она не покрывает их лаком. Или выбирает бесцветный. А сейчас вдруг замечаю, что ногти тёмные, глянцевые. Кажется, этот цвет называется сливовый. С чем связан такой выбор?
Возможно, я как-то слишком сильно заморачиваюсь. Вот только когда тебе интересна девушка, хочется и в голову к ней залезть.
Ванька вскоре засыпает, и Ева ставит книжку обратно на стеллаж. Выключаю ночник, и мы выходим из комнаты. Веду девушку в свою.
Мы садимся на кровать, держась за руки. Но мне этого мало, и я пересаживаю Еву на свои колени. Обхватив подбородок, поворачиваю её голову и наконец-то прижимаюсь к желанным губам. Пульс моментально учащается. Всего лишь простой поцелуй с ней может завести меня не на шутку, поэтому я поспешно его прерываю. Прильнув губами к виску, замираю так и жду, пока не восстановится дыхание.
— Рассказывай, — выдавливаю хрипло.
— Что? — спрашивает она тихо. Её голос немного дрожит.
— Об отсутствии ограничения, — напоминаю я.
— Ааа… Просто мама уехала. Вроде как в командировку. Вернётся завтра. А Тим меня не сдаст.
— Ясно.
Мой голос против воли звучит виновато. Вина хоть и не моя, а моего брата, но всё же… Они ведь вместе свалили, получается… Куда? Зачем?
Твою ж…
— Смешно вышло, да? — Ева разворачивается на моих коленях и садится вполоборота. — Твой брат и моя мама одновременно уехали.
— Да, смешно…
Нихрена!
Ева обнимает меня за шею. Сама проявляет инициативу и с нежностью целует. Долго. Чертовски долго и как-то по-новому. Она что, блин, задумала?
Не понимаю, как так получается, но вот мы уже лежим на постели, продолжая целоваться. Мои беспардонные руки лезут под её худи. И её ручки тоже самовольничают и зарываются в моих волосах.
Надо притормозить… А ещё лучше — совсем остановиться.
Не так. Не при таких обстоятельствах. Не сейчас, когда я СТОЛЬКО от неё скрываю!
Отстраняюсь от губ, целую кончик носа, лоб… Пульс набатом барабанит в ушах, лёгкие судорожно пытаются восстановить дыхание.
— Ты останешься? — спрашиваю охрипшим голосом.
Ева тоже тяжело дышит. И, кажется, не понимает, почему я перестал её целовать.
— Нет… до утра не останусь. Вдруг мама вернётся очень рано. Попозже такси вызову.
Коротко поцеловав девушку, прижимаю к своей груди и зарываюсь носом в её волосы. Наше бешеное сердцебиение наконец приходит в норму. Но соблазн вновь заставить сердца испытать на прочность грудные клетки буквально висит в воздухе. Чтобы отвлечься, решаю поговорить о чём-то нейтральном.
— А у Тима с Алиной… У них всё хорошо? — спрашиваю осторожно.
Ева начинает ёрзать, и я перестаю держать её так крепко. Перекладывает голову на подушку. Теперь мы смотрим друг другу в глаза.
— Тоже заметил, да? — поджимает она губы. — Честно говоря, не знаю… Но раньше у них как-то ярче было. Искрило. А сейчас будто совсем никак.
— Может, поссорились?
— Скорее всего, — пожимает плечами. — И явно когда были в поездке. А ещё, похоже, не собираются мириться. Они даже почти не разговаривают.
Молчу, перевариваю. Может ли Алина быть на побегушках у Грозного? Чёрт его знает. Версия сомнительная. Так ни в чём и не разобравшись, увожу разговор в сторону вечеринки.
— Мы ведь идём, да?
— Если ты хочешь, — говорит Ева довольно равнодушно.
— Вроде как должен. Как член команды…
Она тихо смеётся.
— Что? — не понимаю.
— Ты даже не поморщился, когда сказал, что член команды. Поздравляю, Дамир, теперь ты, и правда, стал её частью, потому что сам это принял.
Мне тоже смешно. Какой-то сюр! Скажи мне кто-нибудь о подобном месяц назад, я бы возле виска покрутил. А тут прям кайфую от этого единства.
А ещё я кайфую от Евы. И особый кайф — вот так просто лежать с ней. И, видимо, для моего организма это настолько естественно, что меня очень быстро вырубает.
Как и неделю назад, просыпаемся на рассвете. Только теперь у меня. Ева суетливо собирается домой, я вызываю такси. Провожаю девушку до машины. Она устраивается на заднем сиденье, и я заглядываю в салон.
— Скоро увидимся, — говорит она с улыбкой. — Ваша тренировка в десять. Мы с девочками тоже в это время договорились.
— Это лучшая новость для начала дня, — выдыхаю ей в губы и порывисто целую.
После чего распрямляюсь и захлопываю дверцу.
Ева уезжает. А я на всякий случай запоминаю номера на тачке.