Дамир
Всё происходит слишком быстро — и наша безоговорочная победа, и ещё одна драка…
Мы с Кругловым стоим напротив друг друга, сжав кулаки, и он, не скрывая ненависти, рычит, что я не выйду отсюда живым. Нет, футбол его не интересует. Он жаждет расплаты.
— За что, мать твою?! За что ты мне мстишь?! — выплёвываю я, уклонившись от его удара в голову.
— За Дашку! — зло ухмыляется этот псих. — Она из-за тебя в упор меня не видела! За Грозного — он тоже меня не видел, потому что у него был ты!
— Я у него тоже был! — вклинивается между нами Макс. — Предъявляй мне!!
— Ты из нашего круга, — отмахивается от него Никитос. — А этот, — тычет в меня пальцем, — пыль из-под моих ног! Никто! Челядь! Как он мог вписаться к нам, а?
Макс ехидно смеётся.
— Ты е*анутый? Так я тоже теперь никто. Мой папашка забил на меня, у него новая семья! Что теперь скажешь, а?
— Ну или про меня? — внезапно к нам подходит Царёв. — У меня отец на заводе вкалывает, а мать — портниха, — Богдан усмехается. — Мы с Грозом дружим с трёхлетнего возраста. Не хочешь со мной разобраться?
— Ты — другое дело, — заявляет Круглый. — А он — чужак! — вновь тычет в меня. — И он променял нас на этих!
Имеет в виду мою команду.
Да, променял. И не жалею об этом. Макс остался со мной.
Тут происходит нечто неожиданное — в зале появляется троица парней. Это друзья Царёва. Они молча хватают Круглова и уводят его. Богдан уходит с ними, небрежно бросив мне на прощание:
— Дальше мы сами с ним разберёмся.
— Подожди!
Бросаюсь за ним. Ловлю за локоть уже в коридоре.
— Мне этого недостаточно! — всё ещё подгорает у меня. — Этот урод поджёг студию! — тычу пальцем в сторону Круглого, идущего под конвоем.
Парни выводят его из здания, и я вижу в окно, как все садятся в джип и уезжают.
— Он может вытворить что-нибудь ещё, — говорю Богдану. — Моя… Моя девушка может пострадать от него!
Царёв выдёргивает руку и шагает дальше. Иду рядом с ним.
— Не пострадает, — заявляет он. — За тот поджог ему заплатил отец Егора. Сегодня его закрыли. Так что выдыхай, Дамир, всё под контролем. Гроз в курсе дел, на тебя не в обиде. Всё, бывай!
Я останавливаюсь как вкопанный, а Богдан спокойно идёт дальше по коридору и выходит из здания. Стоя на месте, обтекаю от услышанного и, глядя на садящегося в машину Богдана, медленно перевариваю его слова.
Грозный обо всём знает? Его отца посадили?
Вашу мать!..
Что сделают с Кругловым, я не знаю. Но надеюсь, что его будут держать подальше от меня и Евы.
Богдан уже сел за руль, но вдруг он резко вылетает на улицу и куда-то бежит. Внимательнее вглядевшись, вижу то, что заставляет меня буквально задохнуться от бешенства. Вихрем выскакиваю наружу и подлетаю к Еве, лежащей на снегу.
Одна девица замахнулась ногой, намереваясь пнуть Еву. Богдан успел рывком оттащить её, схватив за плечи. А вторая — моя бывшая — только что сама поднялась на ноги.
— Даю вам обеим две минуты! Иначе я за себя не отвечаю! — рычу я на Дашку, взяв Еву за руки и помогая встать. — Ты знаешь, каким психом я могу быть!
— Дамир!.. Пожалуйста!.. — жалобно протягивает Дашка. — Эта курица сама на меня напала!
— Убирайтесь!! — рявкаю я.
Отпустив Еву, дёргаюсь к Дашкиной подружке, сжав кулаки. Та визжит, вырывается из рук Царёва и убегает к своей машине. Даша растирает слёзы по щекам.
— Ты просто ублюдок! — говорит она. — И в конце концов сам ко мне прибежишь! Потому что я тебе подхожу, а не она! Только я смогу тебя вытерпеть!
Вот уж спасибо… С трудом контролируя свой гнев, я хрипло выдыхаю:
— Пошла вон!
Меня трясёт от ярости.
Дашка уходит, гордо вскинув подбородок. Богдан тоже уходит, бросив на меня неоднозначный взгляд. А я наконец-то смотрю на Еву.
— Ну и что же ты тут устроила, а? Моя девочка с веснушками внезапно превратилась в меня? — пытаюсь пошутить, чтобы немного успокоиться.
Ева отряхивается и не хочет смотреть на меня. Поднимаю со снега шапку, встряхиваю, надеваю на голову девушки. Обхватив её лицо руками, вынуждаю взглянуть мне в лицо.
— Зачем ты приехала?
— Не знаю, — её губы дрожат.
— А я знаю… Из-за меня.
Она едва заметно кивает. Ей сложно признаться в своих чувствах даже самой себе. А мне вот несложно, и я говорю со всем возможным пылом:
— Я так рад тебя видеть, моя девочка с веснушками!.. Давай всё, что было, просто оставим в прошлом. Я никогда тебя не предавал и не предам. Обещаю!
Тянусь к её губам, но Ева уворачивается.
— Ты замёрзнешь. Тебе нужно одеться.
Нет. Сейчас мне очень жарко. Её присутствие согревает меня похлеще летнего солнца.
— Мы выиграли, кстати, — беру Еву за руку. — Пойдём, поздравишь команду.
Она позволяет мне вести её. Мы идём по тёмному коридору, ничем не подсвечивая свой путь. Ева внезапно тормозит. В полумраке я вижу, как она поворачивается ко мне.
— Всё закончилось?
— Если ты про футбол, то да.
— А твоя месть?
— Тоже. Не хочу больше в этом участвовать. Хочу быть с тобой. Теперь всё по-честному, ведь ты знаешь обо мне всё.
Она опускает глаза в пол, а когда вновь поднимает взгляд, на её губах появляется улыбка.
— Ты плохо на меня влияешь!
Что-о?
Я ошеломлён настолько, что не знаю, что ответить. А Ева продолжает говорить, делая шажок ко мне. Наши тела соприкасаются. Оо, да-а!
— Я подралась с двумя девицами. Ты плохо на меня влияешь! — повторяет она.
— Это ты начала драку? — спрашиваю шокированно.
— Я её спровоцировала, — признаётся Ева.
Вот это поворот, вашу мать!
— Ты знаешь, что я люблю тебя? — вырывается из меня.
Её глаза становятся просто огромными.
— Нет…
— Теперь знаешь, — протянув руку, провожу пальцами по её холодной щёчке. — Я хочу, чтобы ты это знала. Я тебя люблю. Когда посылал ту песню — уже любил тебя. Когда врал — хотел защитить от боли и тоже любил тебя. Когда сказал, что ты для меня умерла — даже тогда я любил тебя! Знаю, ты можешь не поверить, но…
Договорить не получается, потому что Ева внезапно прижимается губами к моим губам. Наш поцелуй — солёный от слёз. Мы оба дрожим. И от нетерпения, и от важности этого момента.
Теперь моя девочка с веснушками — моя! И я не отпущу её!