Ужин у меня дома
— Я открою! — закричала мама.
Я заканчивала готовить ужин на кухне, сходя с ума от знания того, что Эдди стоит у двери. После того, как он помог мне занести продукты, он ушел, сказав, что у него дела. Я обрадовалась передышке. Он подбирался ко мне все ближе, изматывал, как и обещал, и я нуждалась в перегруппировке.
Я завершила работу по дому, а затем собралась к Смити, так что на лице был нанесен шлюший макияж, но я все еще оставалась в своем повседневном наряде. Я переоденусь в форму Смити в самую последнюю минуту.
Мама странно притихла, почувствовав мое настроение, но также и потому, что, как мне показалось, что-то задумала. Мне некогда было беспокоиться об этом. Меня и так одолевало достаточно забот, чтобы хватило на всю жизнь.
Мама вкатилась в дверь кухни. Сегодня она переутомилась, и я видела на ее лице усталость. Тем не менее, вечером она держалась рядом. Когда я сказала, что Эдди придет на ужин, она хлопнула ладонями по щекам, ее рот приоткрылся, а глаза наполнились слезами. Такова реакция мам с грандиозными мечтами для своих дочерей, когда горячие парни с хорошей работой и модными пикапами приходили на ужин.
Я решила повременить с новостью о том, что завтра мы идем к Бланке. Она уже витала на седьмом небе, еще слишком рано возноситься на восьмое.
— Эдди пришел, — сообщила она без необходимости, так как я уловила его присутствие в доме чувствами, отточенными за месяцы пыток Эдди.
— Отлично, ужин готов. Все за стол, — резко приказала я.
Я тщательно спланировала вечер. У нас было полтора часа, чтобы поужинать, и за это время я еще должна была переодеться и приступить к работе. Этого было бы достаточно, чтобы не показаться грубой (или, по крайней мере, не нагрубить), но недостаточно для того, чтобы произошла настоящая катастрофа.
По крайней мере, я так думала.
— Но… — сказала мама, — разве мы не должны предложить ему выпить? Может, посидим и поболтаем?
Ну, нет. Никаких разговоров. Эдди мог выпить за столом, отправляя еду в рот.
— Нет времени, ужин готов, и я собираюсь размять пюре. Иди, иди, иди!
Мама выкатилась, игнорируя мой приказ и намереваясь быть одновременно назойливой и вежливой:
— Я спрошу у него, что он хочет выпить.
— Просто сделай это поскорее, — крикнула я ей вслед, зная, что Эдди, вероятно, мог услышать. — Нам не нужно остывшее пюре.
Я спряталась на кухне, завершая последние штрихи. Да, это был поступок величайшей слабачки, но мне было все равно. Мама вернулась и приготовила Эдди чай со льдом, потом укатила.
Я разложила еду по тарелкам и направилась к столу. Я приготовила жареный стейк и курицу, огромную гору картофельного пюре, белый соус с перцем и зеленую фасоль. Мама заставила меня поджарить все восемь говяжьих отбивных, которые я купила, а не только четыре, сказав, что Эдди — мужчина, а мужчины любят плотно покушать. Я никогда не знала никого, кто мог бы съесть и курицу, и два огромных жареных стейка, не говоря уже о пяти, но кого это волновало. У меня не нашлось сил противостоять с ней.
Может, Эдди и съел бы все это.
Возможно, он так бы и поступил, просто чтобы быть милым, а потом впал бы в пищевую кому. Я сосредоточилась на следующих полутора часах с надеждой пережить их. Пищевая кома Эдди стала бы просто бонусом.
— Давайте есть, — объявила я, входя в гостиную и направляясь к обеденному столу. Я балансировала двумя мисками и блюдом и чуть не уронила их, когда Эдди посмотрел на меня.
В ту минуту, когда он меня увидел, его взгляд стал странным: каким-то ленивым, веселым и оценивающим одновременно. Его веки чуть опустились, уголки губ приподнялись, и на щеках появилась ямочка.
— Я принесу соус, — выпалила мама и развернулась, направляясь на кухню.
Я расставляла еду на столе, вся такая занятая и деловая. И только я заметила, что мама накрыла стол на пятерых, а не на троих, как почувствовала, что Эдди подошел ко мне сзади.
— Садись, — распорядилась я, не поворачиваясь, чтобы посмотреть на него и не заботясь о том, что кажусь невежливой.
Я вернулась к своей Стратегии Стервы. Рассчитывала на то, что никому на самом деле не захочется быть рядом со стервой, даже Эдди.
Его ладони опустились мне на бедра, я почувствовала давление на них, и Эдди развернул меня. Его руки скользнули вокруг меня, все еще по бедрам, остановились наверху попки и прижали ближе к его телу.
Я подняла глаза, ленивый взгляд все еще был при нем, но теперь Эдди широко улыбался.
Я мысленно сделала глубокий вдох.
— Еда остынет, — предупредила я.
— В чем дело на этот раз? — спросил он.
Я моргнула.
— Что ты имеешь в виду? Никакого дела нет.
Он посмотрел на меня, а затем его глаза вспыхнули. Я не знала, что это за вспышка, но, судя по всему, Эдди чувствовал себя очень счастливым.
— Ты меня боишься, — пробормотал он, притягивая меня ближе.
Я снова моргнула и вся напряглась.
— Ничего я тебя не боюсь, — солгала я.
Улыбка застыла на месте, но теперь тоже стала ленивой и какой-то… удовлетворенной.
— Нет, боишься.
— Ничего подобного.
— Боишься, и тебе стоит бояться.
Мои глаза округлились.
— Почему?
— Потому что, если ты не дашь мне этого, я это возьму сам, и ты это прекрасно понимаешь.
— Дам что?
— Все, что угодно, — сказал он, и его губы приблизились к моим. — Абсолютно все.
Боже милостивый.
У меня перехватило дыхание. Моя киска затрепетала. Я схватилась за его бицепс, и он поцеловал меня. Я решительно погрузилась в Дурман Эдди и поцеловала его в ответ. Когда он поднял голову, мне потребовалось несколько секунд, чтобы открыть глаза.
— Chiquita, ты слишком очаровательна, — пробормотал он, наблюдая за мной, ленивый взгляд исчез, ему на смену пришел голод.
Раздался звонок, и я подпрыгнула.
— Я открою! — крикнула мама и выкатилась из кухни, видимо, они с соусом передвигались черепашьим шагом. Я понимала, что она дает нам с Эдди минутку наедине и, вероятно, одновременно подслушивает. Если судить по ее быстрому продвижению из кухни, она расположилась прямо у двери.
У меня хреновая жизнь.
— Ты мне очень не нравишься, — сказала я, срываясь на Эдди.
Он лишь улыбнулся.
Он отпустил меня, но остался рядом, и я повернулась к проему гостиной.
Вошла Ада, мама, все еще с соусом, следовала за ней.
Это объясняло сервировку на четверых и то, что мама заставила меня готовить достаточно еды, чтобы хватила на целую армию. У меня возникло смутное подозрение относительно того, кто будет пятым, и я прищурилась, глядя на маму. Она проигнорировала меня.
— Джет, ты прекрасно выглядишь, — прощебетала Ада, и я наклонилась, чтобы поцеловать ее.
Только Ада описала бы мой шлюший макияж как прекрасный.
— Привет, Ада, — поприветствовала я ее.
Она посмотрела на Эдди, и ее глаза загорелись.
— А ты — Эдди.
Она протянула руку, Эдди принял ее и улыбнулся.
Она перевела свой сияющий взгляд на меня.
— Он красавчик.
Она не ошиблась.
— Еда остынет, — повторила я, начиная чувствовать панику и раздражение, ни то, ни другое я не могла выпустить из себя в данный момент.
— Но Трикси еще не приехала, — возразила мама, когда все начали занимать свои места за круглым столом.
— Ей придется догонять, — ответила я, отодвигаясь, когда мама и Ада толкнули меня, будто шарик в игровом автомате, ловко вынуждая сесть рядом с Эдди.
Черт.
Черт, черт, черт.
— Джет говорила, что ты — служитель закона, — сказала Ада, когда мы начали раскладывать еду, мама дрожащей рукой наливала всем чай со льдом. Я знала, что лучше не отнимать у нее этого, выпендриваясь перед Эдди, она бросала вызов самой себе, как ей советовали психотерапевты. Хотя я бы хотела, чтобы она не делала этого, имея дело с жидкостями.
— Да, — ответил Эдди, беря жареный стейк и курицу, а затем передавая блюдо мне.
— Ты когда-нибудь участвовал в скоростной погоне? — спросила Ада, передавая Эдди зеленую фасоль.
— Раз или два, — ответил Эдди, беря фасоль.
Глаза Ады округлились, когда она передавала пюре.
— Кто-нибудь разбился?
— Нет.
Она выглядела разочарованной, затем собралась с духом.
— А ты был в перестрелке?
Эдди выложил пюре себе на тарелку, его взгляд скользнул ко мне, затем вернулся к Аде.
— Да.
Мое сердце пропустило удар при мысли об Эдди в перестрелке. Он пошутил об этом сегодня утром, и мне никогда не приходило в голову, насколько опасной была его работа на самом деле.
— В тебя когда-нибудь стреляли? — взволнованно спросила Ада.
Я замерла всем телом и напряглась.
— Нет.
Я почувствовала, как расслабляюсь.
Слава Богу.
Ада поджала губы, недовольная отсутствием кровавых подробностей.
— А сам стрелял в кого-нибудь? — безжалостно спросила она, протягивая ему соус.
— Да.
Лицо Ады просветлело.
У меня перехватило дыхание при мысли о том, что Эдди в кого-то стрелял. Он всегда казался опасным, крутым парнем, но стрельба по живой мишени выводила это на новый уровень.
Я посмотрела на него краем глаза и увидела, что он хотел быть вежливым, но не желал говорить об этом. С другой стороны, кому захочется говорить о стрельбе в кого-то, даже в кого-то плохого, даже если ты опасный, крутой парень?
Ада открыла рот, чтобы спросить что-то еще, но я перебила ее.
— Ада, дорогая, может, вы с Эдди поговорить о стрельбе в людей после того, как мы поедим.
Она в отчаянии захлопнула рот. Рука Эдди скользнула под стол, и он провел пальцами по моему бедру. Я догадалась, что таков был его способ выразить молчаливое спасибо.
Должна признать, мне он понравился.
Ада попыталась применить другую тактику:
— Полиция все еще берет гражданских на патрулирование?
Эдди снова посмотрел на меня, затем принялся резать стейк.
— Конечно, — ответил он.
Ада столкнулась с мамой на седьмом небе, а потом пошла ва-банк:
— А пожилых граждан берут? Мне восемьдесят один, но, клянусь, у меня рефлексы шестидесятилетней.
Я остановилась с вилкой, полной стейка, пюре и соуса, на полпути ко рту, желая посмотреть, как Эдди выпутается из этого, и на этот раз, без моей помощи.
— Наверное, нет, — честно ответил он, не прекращая есть.
Он прожевал и проглотил.
Ха-ха! Его загнали в тупик, и он тянул время.
— Но, если хотите, я устрою вам экскурсию по участку.
Лицо Ады расплылось в улыбке.
— Как думаешь, у меня снимут отпечатки пальцев? — спросила она. — Знаешь, просто так, ради интереса?
— Без проблем.
Ада выглядела так, словно умерла и попала в рай. Седьмое небо осталось далеким воспоминанием, она улетела на двенадцатое и сидела рядом с Богом.
— Было бы великолепно, — выдохнула она.
Фантастика.
Теперь Эдди делал одолжения моим друзьям. Я никогда не смогу отплатить ему и вычеркнуть из своей жизни.
— Ада пристрастилась к полицейским шоу, — объяснила мама.
Эдди улыбнулся как раз в тот момент, когда прозвенел дверной звонок.
— Я открою, — выпалила я, потому что мама была заворожена улыбкой Эдди.
В дверях стояла Трикси.
— Привет, Джет. Извини, что опоздала.
Я испытала облегчение от того, что при ней не оказалось сумки для ночевки.
— Мы уже начали ужин, — сообщила я ей.
Не слушая, она направилась прямиком в столовую и улыбнулась Эдди.
— Эдди! Рада снова тебя видеть. Привет, Ада. — Она села, налила себе чаю со льдом и без лишних слов начала накладывать еду на тарелку.
— Эдди устроит мне экскурсию по полицейскому участку, — объявила Ада. — Мне снимут отпечатки пальцев и все такое!
— Фантастика, — ответила Трикси, затем повернулась к маме: — Ты собрала вещи?
Я переводила взгляд с одной на другую, когда мама кивнула.
— Собрала вещи? — спросила я.
Трикси посмотрела на меня.
— Да, твоя мама ночует у меня.
Я закрыла глаза и молча спросила у Бога: почему я?
У Бога не нашлось ответа.
Стол был рассчитан на четверых, пятерым за ним было тесновато. Рука Эдди скользнула по спинке моего стула, хотя он продолжал есть. Я посмотрела на него и поняла, что он проводит лучшее время в своей жизни.
Он встретился со мной взглядом.
— Ты мне очень не нравишься, — прошептала я.
У него на щеке появилась ямочка.
— Что ты сказала? — спросила мама.
— Ничего, — буркнула я и запихнула еду в рот.
— Джет, все очень вкусно, — похвалила Трикси, поддевая вилкой порцию. Затем посмотрела на Эдди: — Джет — отличный повар.
— Самый лучший, — вставила мама.
— Ты должен попробовать ее мясной рулет. Никогда не ела такого вкусного мясного рулета, как у Джет, — добавила Ада.
Боже милостивый.
Мясной рулет был мясным рулетом.
Точка.
— И она готовит пирог с лимонным безе, даже с корочкой. Корочки у нее получаются тонкие и хрустящие. Ты никогда не ел ничего вкуснее, — сказала Трикси.
— Она всегда хорошо готовила. У нее дар, — вставила мама.
Я подумала, насколько бы грубо выглядело, если бы я встала и ушла, и не останавливалась бы, пока не добралась до Ванкувера.
— Она отличная дочь, — продолжала Трикси, подмигивая мне.
— Лучше и желать нельзя. Училась на отлично, никогда не попадала в неприятности. Даже когда ее отец ушел, Джет взяла на себя… заботу обо всех, — заявила мама.
Я замерла.
Данный разговор не должен был состояться, ни сейчас, ни когда-либо.
— Мам… — попыталась предостеречь я, бросив на нее убийственный взгляд.
— Что? Ты так и сделала. — Мама посмотрела на Эдди. — В четырнадцать она устроилась на работу, чтобы помочь мне с деньгами на продукты…
— Мам… — повторила я, на этот раз намного громче.
— Что? — сказала мама, тоже намного громче. — Это правда. Мне не стыдно признаться, что после ухода твоего отца, я развалилась на части. Особенно, если не уделяла должного внимания дочери, которая держала семью вместе.
Она повернулась к Эдди и улыбнулась своей ослепительной кривоватой улыбкой.
— Всю ответственность я беру на себя.
Я наклонилась к ней, как мне показалось, угрожающе.
— Прекрати болтать, — потребовала я, все еще придерживаясь Стратегии Стервы.
Во всей видимости, я выглядела не очень угрожающе.
— Ты должна гордиться собой, — возразила мама, используя свой Голос «не спорь с матерью».
Я проигнорировала Голос.
— Зачем? Любой бы поступил также, — ответила я.
— Лотти не поступила, — заметила Трикси.
Это было правдой; Лотти так не поступила, главным образом потому, что я этого не хотела. Я хотела, чтобы она имела возможность быть ребенком, потому что она была еще маленькой.
— Давайте сменим тему, — предложила я.
— Эдди, — позвала Ада, идя напролом, — что ты думаешь о новой прическе Джет? Красота, да и только, скажи?
Я бросила попытки поесть и откинулась на спинку стула.
— Кто-нибудь, пожалуйста, убейте меня, — взмолилась я в потолок.
Рука Эдди обвилась вокруг моей шеи, погладив большим пальцем.
Электрический разряд выстрелил от шеи прямо к соскам.
Плохая идея, откинуться на спинку стула. Я забыла о руке Эдди.
Я немедленно выпрямилась.
— Что у нас на десерт? — спросила Трикси, и в ее глазах плясали огоньки. Она уловила движение руки Эдди. — Надеюсь, это лимонный пирог с безе.
Я могла бы застрелиться.
Я испекла шоколадный торт. Трикси очень понравился мой шоколадный торт, и она потребовала, чтобы я каждый год готовила его ей на день рождения. Следовало купить какой-нибудь марки «Сары Ли».
— Шоколадный торт, — объявила мама.
Глаза Трикси расширились, и она повернулась к Эдди.
— Ты попросишь ее выйти за тебя замуж после того, как попробуешь ее шоколадный торт.
Я резко отодвинула стул, встала и схватила свою тарелку.
— Я закончила. Кто-нибудь еще закончил?
Мама посмотрела на меня снизу вверх.
— Джет, сядь. Больше никто не закончил.
— Тогда я пойду приготовлю еще чая со льдом.
И сбежала.
Моя ох*енная мамаша.
И, да, это определенно был момент для слова с буквой «х».
Я спряталась на кухне, заварила еще чая со льдом и приготовила на десерт кофе. Достала десертные тарелки и вилки. А также вымыла кастрюли, сполоснула тарелку и столовые приборы, положила их в посудомоечную машину и вытерла столешницы.
Затем с грязной посудой вошла Трикси.
Она пристально посмотрела на меня.
— Это было грубо.
Мне было все равно, если это грубо. Грубость — это хорошо. Я руками и ногами голосовала за грубость.
— Ты понятия не имеешь, что происходит, — сказала я ей.
— Так объясни мне, — выпалила она в ответ.
Поскольку я тоже не понимала, что происходит, то не могла.
— Просто поверь мне, это не то, чем кажется.
— Мм-хмм, — промычала она раздраженно, не веря мне, ни капельки. Она поставила посуду в раковину, а затем уперла руку в бедро.
Меня окружали женщины, которые здорово принимали угрожающую позу, уперев руку в бедро. И снова я должна была спросить: почему я?
— Из того, что я видела, — продолжила она, — Эдди казался очень заинтересованным каждым сказанным словом. Из того, что я видела, он с любопытством наблюдал за тобой все время, пока мы разговаривали. Из того, что я видела, он кажется хорошим парнем.
— Откуда тебе знать? Вы ему и слова не дали вставить.
Сначала показалось, что ей неловко, но затем она скрыла это.
— Возможно, мы немного перегнули палку.
— Немного? — огрызнулась я.
Она сняла руку с бедра, ее лицо изменилось, и она схватила меня за руки.
— Джет, милая, кто установил правило, что тебе нельзя быть счастливой?
— Никто. Я буду счастлива… когда-нибудь. Только не с Эдди.
— Почему не с Эдди?
— Ты видела Эдди?
Ее взгляд стал каким-то мечтательным.
Она видела Эдди.
— Можно больше ничего не говорить, — закончила я.
Она уставилась на меня, возвращаясь в реальность.
— Какое отношение внешность Эдди имеет к ценам на чай в Китае?
Как бы объяснить?
Видите ли, дело в том, что со мной не случалось ничего хорошего. Не то чтобы у меня была жалкая, печальная жизнь. Моя жизнь была не лучше и не хуже, чем у других. Случались свои взлеты и свои падения.
Ладно, падений было много, но и хорошие моменты не обошли меня стороной.
Я просто знала, что мне не везло. Я также знала свои пределы. И, наконец, я знала, что мечты не сбываются, ни мамины мечты о тебе, ни мечты лучшей маминой подруги о тебе и, безусловно, не мои собственные. Жизнь состояла в том, чтобы найти свой кусочек счастья, даже работать ради него, если придется, и обосноваться в нем.
Я знала, что найду свой кусочек счастья, но даже если бы Эдди действительно испытывал ко мне какое-то странное влечение, я бы никогда, даже через миллион лет, не обосновалась с ним. Меня всегда бы донимал вопрос: когда он поймет это или найдет кого-нибудь получше. И я не хотела такой жизни.
Вот почему красивые люди были с красивыми людьми, а обычные — с обычными. Ты не стремишься к такому несчастью.
Трикси дважды выходила замуж и в настоящее время была свободна. Как маму и Лавонн, ее притягивало к подобному типажу мужчинам, но она обладала достаточной уверенностью, чтобы послать их подальше, когда ее терпение заканчивалось. Она найдет кого-нибудь другого, я знала это, она всегда находила. Такой уж женщиной она была. Когда ей надоест быть одной, она найдет себе мужчину. Поэтому ей меня не понять.
— Неважно, — ответила я.
Она уставилась на меня.
— В следующий раз, когда я увижу Рэя, то его убью.
Ей пришлось бы встать в очередь.
— За что? — спросила я.
— Не бери в голову.
Мы сполоснули посуду и загрузили ее в посудомоечную машину. Трикси понесла торт, а я последовала за ней с мороженым и тарелками. Трикси подавала десерт, пока я разливала кофе. Все это время я избегала смотреть на Эдди.
— Я заеду за вами завтра в 5:30, — сообщил Эдди, доедая торт и глядя на маму.
Ой-ой.
Я все еще не рассказала маме об ужине у Бланки.
— Заедешь за нами? — спросила мама, переводя взгляд с Эдди на меня.
— Забыла сказать, завтра мы идем к маме Эдди на ужин.
Трикси улыбнулась. Мама просияла. Ада даже захлопала в ладоши.
Я откинулась на спинку стула и закрыла глаза.
— Леди, если хотите, вы тоже можете прийти, мама устраивает вечеринку, — предложил Эдди Трикси и Аде.
Я открыла глаза, выпрямилась на стуле, повернулась к Эдди и уставилась на него.
— Что ты имеешь в виду под вечеринкой?
— Она позвала кузенов и кузин, Инди и Ли, всех Найтингейлов и отца Инди.
Нет.
Нет, нет, нет.
Это не случайно.
— Я бы с удовольствием пришла, — подтвердила Трикси.
— Я была бы рада. Я никогда никуда не хожу, — сказала Ада.
Замечательно.
— Я заеду в 5:30, заберу Аду, и мы последуем за вами, — планировала Трикси, обращаясь к Эдди, и Эдди кивнул.
Я снова встала со стула, на этот раз по уважительной причине.
— Мне пора собираться на работу.
Не дожидаясь ответа, я направилась в свою комнату.
Я сидела на кровати в униформе Смити, и надевала черные туфли, когда в мою дверь постучали.
— Войдите, — отозвалась я, думая, что это мама или Трикси, желающие прочитать мне еще одну нотацию.
Вошел Эдди и закрыл за собой дверь.
Проклятье.
— Я почти готова.
Я встала и взяла джинсовую куртку, натягивая ее.
Эдди наблюдал за мной, прислонившись к двери и скрестив руки на груди, и не сводил глаз с моей униформы. Впервые за этот вечер он выглядел недовольным.
— Что? — спросила я.
— Мне не нравится, что ты там работаешь.
Я схватила сумочку, но он еще не закончил.
— И мне очень не нравится этот наряд.
Я вздохнула.
— У меня нет особого выбора, — сказала я, подходя к нему. — В любом случае, не имеет большого значения, нравится тебе мой наряд или нет, это не имеет к тебе никакого отношения.
Он стоял у двери и не двигался.
— Ты можешь уйти с дороги? — спросила я, глядя на него снизу вверх.
Мне следовало посмотреть раньше. Его глаза сверкали, что означало, что он из недовольного превратился в разъяренного.
— Думал, мы это уже проходили, — прокомментировал он пугающе тихим голосом.
Ой-ой.
Я решила проигнорировать это.
— Я не могу опоздать на работу.
— Вижу, мой план не работает, — ответил он, меняя тему.
— Какой план? — спросила я, держась как можно дальше от него, не отступая и не делая вид, что держусь от него как можно дальше. Я начала чувствовать, как дрожь страха пробегает по позвоночнику.
— Быть честным, хорошим парнем, совершать добрые дела, делать тебе одолжения.
Я уставилась на него, боясь того, что он скажет дальше.
— И? — подтолкнула я.
Ладно, я должна знать, даже если и не хотела.
— Значит, мне придется попробовать новый план.
Если его старый план — быть честным, хорошим парнем, совершать добрые дела, то я не хотел знать, каким будет его новый план.
Он все равно мне сказал.
— Судя по всему, в ту минуту, как я запустил руку тебе в трусики и заставил кончить, ты почти целый день была добра ко мне. Ни разу не накричала, расплакалась в моих объятиях и заснула в них. Так что, полагаю, вон он — способ, чтобы ты вела со мной мило.
Ох… милостивый… Господь.
Я уставилась на него. Неужели он серьезно?
— Я отвезу тебя на работу, — продолжил он, — потом заберу, и ты проведешь ночь у меня дома.
Ой!
— Мне не нравится твой план, — наконец, обрела я дар речи.
— Тогда перестань вести себя как стерва, ты не такая и этот образ тебе не идет.
У меня отвисла челюсть. Я знала, что веду себя как стерва, но никогда не ожидала, что он меня в этом обвинит.
Мои глаза сузились, и я уперла руку в бедро. В последнее время я часто так делала. Не думала, что я из тех женщин, кто упирается рукой в бедро, но вот, пожалуйста.
— Что, извини?
— Твоя мама и ее подруги любят тебя и гордятся. Сегодня вечером ты смутила свою маму.
— Дело не в ней, — огрызнулась я, — дело в тебе.
— Знаю, что во мне. Но это не отменяет того факта, что смущаешь ты ее.
— Она переживет.
— Стоит ли мне ожидать больше твоей стервозности завтра вечером с моей мамой?
Видите, я не ошиблась в том, что сказала ему. Трикси, Ада и мама переживут, и я знала это.
Я ни за что не стала бы вести себя как стерва с Бланкой. Бланка была милой женщиной.
Эдди не обязательно это знать. На данный момент, если я собиралась быть стервой, то мне придется пройти этот путь до конца. Я подалась вперед на пару дюймов и, вроде как, соврала:
— Возможно.
Он оттолкнулся от двери и направился ко мне.
— Тогда мне придется убедиться, чтобы ты вела себя мило.
Ой! Ой! Ой!
Я подняла руки, чтобы оттолкнуть его.
— Может, просто отстанешь и оставишь меня в покое? — попыталась я.
Он уперся грудью в мои ладони, а затем толкнулся в них, пока они не оказались зажатыми между нашими телами.
— Ни за что.
Я смотрела на него.
Он смотрел на меня.
У нас проходило состязание в гляделки.
Я проиграла и, глубоко вздохнув, расслабилась в его объятиях.
— Ох, ладно. Я перестану быть стервой.
Пугающий блеск исчез из его глаз, и их окутало тепло.
— Я знал, что ты так долго не продержишься.
Это было правдой.
Я все еще смотрела на него.
Он обнял меня за плечи и повел к двери.
— Давай отвезем тебя на работу.