Лотти
Прозвенел будильник, Эдди нажал кнопку и скатился с кровати.
Я натянула одеяло на голову. Может, если спрятаться, он забудет о моем присутствии.
Одеяло с меня сдернули, схватили за руку и вытащили из постели.
— Разве ты не слышал, что я говорила о повторе будильника? — спросила я, когда он повел меня через комнату.
— Хорошо, что ты такая чертовски красивая, Chiquita, потому что в большинстве случаев ты — заноза в заднице.
* * * * *
Кофе варить мне не пришлось. Накануне вечером Эдди запрограммировал кофеварку, и когда я зашла на кухню, кофейник был полон до краев; целых четырнадцать чашек горячего, свежесваренного напитка.
Райское блаженство.
Я выпила две чашки, пока собиралась, и приготовила одну для Эдди.
Налила нам обоим по дорожной кружке, мы погрузились в грузовик, и Эдди отвез меня к «Фортнуму». Он поцеловал меня, глубоко, но быстро, пока мы сидели в грузовике перед магазином. Он оставался у обочины, наблюдая, пока я не подошла ко входу. Открыв дверь, я помахала ему и переступила порог магазина. Он кивнул, надел очки и уехал.
Затем я перевела взгляд к стойке с эспрессо. Дюк и Джейн, никакого Текса.
Мое сердце заколотилось, а затем остановилось.
— Где Текс? — спросила я.
Следом за мной вошел первый посетитель.
— Не здесь, — сказал Дюк.
— То есть «не здесь»? — потребовала я.
Дюк огляделся.
— А то и есть… не… здесь.
— Он всегда в магазине, — не унималась я.
— Ну, а сейчас его нет, — ответил Дюк.
— Бл*ть! — крикнула я, и покупатель повернулся и уставился на меня. — Извините, — пробормотала я, поставила дорожную кружку на книжный прилавок и достала сотовый.
Я позвонила маме на мобильный, но меня перекинуло на голосовую почту.
Я оставила сообщение: «Позвони мне, как только получишь это».
Затем отключилась, пролистала контакты и позвонила Тексу.
У него не было автоответчика, поэтому, после того, как я прослушала около двадцати гудков, мне пришлось повесить трубку.
Потом я набрала его снова.
На седьмом гудке он ответил.
— Чего? — его гулкий голос звучал приглушенно.
— Текс? Ты где?
— Похмелье, — буркнул он.
— Мама не отвечает на звонки, где она? С ней все в порядке?
— С ней все в порядке.
Затем он повесил трубку.
Я уставилась на телефон.
— Текс только что повесил трубку, — сказала я Дюку и Джейн.
Они посмотрели на меня.
— Говорит, у него похмелье, — продолжила я им объяснять, когда вошел второй посетитель.
— Может, так оно и есть, — предположила Джейн.
Я пролистала до номера Эдди и нажала зеленую кнопку.
— Да? — ответил он.
— Привет, это я.
— Да?
— Джет, — уточнила я, чтобы он точно знал, с кем разговаривает.
Небольшая пауза, затем:
— Chiquita, я в курсе, что это ты.
Я слышала в его голосе улыбку, от которой у меня скрутило живот, хотя я находилась на грани нервного срыва.
Я проигнорировала спазмы в животе.
— У нас кризисная ситуация, — сообщила я.
Еще одна пауза.
— Разве я не высадил тебя минут пять назад?
— Да.
— Как у нас может возникнуть кризисная ситуация спустя пять минут?
— Текса нет на работе. Он говорит, что у него похмелье.
— Так, может, у него на самом деле похмелье, — ответил Эдди.
— Он не может мучиться похмельем и защищать маму! Он провалит работу. Мама должна переехать к нам.
Снова тишина, затем:
— Твоя мама не переедет к нам.
При этом замечании в его голосе не слышалось улыбки.
— Тогда мы должны переехать ко мне.
— В прошлый раз, когда я остался у тебя на ночь, твоя мама постучала в дверь, когда мои руки были у тебя в трусиках. Мы не переедем к тебе, и твоя мама не переедет ко мне.
— Эдди!
— Джет, мой план преследует две цели. Первая — обеспечить тебе и твоей маме безопасность. Вторая — обеспечить нам немного уединения и времени, чтобы узнать друг друга получше. Переезд твоей мамы спустит вторую цель в унитаз.
— Мы можем узнавать друг друга получше с мамой рядом.
— Не в том смысле, как я хочу, чтобы мы узнали друг друга.
Живот снова скрутило, и я почувствовала спазмы в трех разных местах. Вздохнув, я отмахнулась от этих ощущений.
— Если бы мама жила с нами, держу пари, ты бы нажал кнопку повтора на будильнике, — огрызнулась я.
— Да, но тогда у нас не было бы времени на долгий душ.
Боже милостивый.
Должна признать, мне нравился долгий душ, по крайней мере, мне нравился долгий душ с Эдди.
Этого я Эдди не сказала.
Вместо этого я заявила:
— Я почти уверена, что ты мне не нравишься.
На что он ответил:
— Ты такая врунишка.
Улыбка вернулась в его голос.
Я вздохнула и отключилась. А что еще я могла сделать?
* * * * *
Инди вплыла в магазин ближе к обеду.
— Как все прошло с Эдди? — поинтересовалась она, бросая сумку в запираемый ящик за книжным прилавком.
— Дариус донес на меня, — ответила я.
Она кивнула.
— И на меня тоже.
— Как Ли это воспринял?
— Ли привык к тому, что я творю безумное дерьмо. Но я хочу знать, как это воспринял Эдди?
— Ему не понравилось, но он смирился.
По какой-то причине от этого я почувствовала себя счастливой и улыбнулась Инди.
В ответ она улыбнулась.
* * * * *
Полчаса спустя вошел Вэнс с еще одним парнем Ли по имени Мейс. Мейс появлялся здесь не очень часто. По словам Инди, он больше любил ночное время. Ростом Мейс был, должно быть, шесть футов три дюйма, обладал телом убийцы, — что, судя по всему, являлось обязательным требованием для команды парней из «Расследований Найтингейла», — черными волосами, нефритовыми глазами и челюстью такой квадратной, что ею можно было пользоваться на уроке черчения.
По информации от Инди, в Мейсе текла кровь уроженца Гавайев, и он предположительно был первоклассным серфером. Ничего удивительного. Даже для крупного парня, Мейс обладал грацией первоклассного спортсмена, который знал, как управлять своим телом. Он бросил серфинг, когда открыл для себя сноубординг. Затем потерял интерес к доскам, когда с его сестрой случилось что-то очень плохое. Из этой игры он вышел, но нашел себе другое развлечение. Теперь, он разыскивал для Ли людей и надирал кому нужно зад, когда было настроение (а оно было почти всегда).
Инди не знала, что произошло с сестрой Мейса, кроме того, что это было что-то серьезное, отчего Мейс постоянно пребывал в дурном настроении.
И еще одно, Мейс был горячим. Все парни Ли были горячими в том или ином смысле, но Мейс немного отличался от всех остальных. Мейса окружала аура таинственности.
Через десять минут после того, как Мейс и Вэнс уютно устроились на диванах с кофе, вошли Ли и еще один из его парней, Мэтт.
— Посиделки, — пробормотал Дюк, глядя на парней, и Инди, Джейн и я наблюдали, как Мэтт отделился, чтобы присоединиться к Вэнсу и Мейсу, а Ли направился заказывать кофе.
Иногда Ли устраивал посиделки в «Фортнуме». Я не знала причин и не спрашивала, но в эти моменты держалась подальше.
Важность их посиделок возросла с появлением Хэнка, который даже не потрудился заказать кофе. Хэнк был полицейским, а не одним из парней Ли, и его присутствие придавало всему официальный характер.
Это также вывело коэффициент сексуальности зоны отдыха «Фортнума» на неизведанные высоты.
— Ох, — выдохнула Инди.
Ей бы можно было повторить это снова, но только в хорошем смысле.
Прозвенел дверной колокольчик, и я подняла взгляд.
Текс вкатил маму на кресле.
— Привет, куколка, — окликнула мама.
— Я с тобой не разговариваю, — крикнула я в ответ достаточно громко, чтобы Команда Горячих Парней затихла и посмотрела в мою сторону. Я их проигнорировала. — И тем более с тобой! — обратилась я к Тексу.
— Что я такого сделала? — спросила мама, округлив глаза.
— Не лечи мне мозги, Чокнутая, — прогремел Текс, но тихо (не спрашивайте меня, как ему это удалось). — Я не в настроении.
— Ты напоил мою маму! — гаркнула я, уперев руку в бедро (откуда у меня появился этот жест, я не знала, но мне нравилось).
Текс поморщился:
— И прекрати орать.
— Я не ору! — проорала я.
Они добрались до меня. Мама схватила меня за руку, полностью проигнорировав мою вспышку, и прощебетала:
— Текс научит меня варить эспрессо, капучино, латте, всё-всё. Он говорит, что есть сиропы, с по меньшей мере, дюжиной вкусов, даже с жареным зефиром! Ведь так, Текс?
Ее глаза сияли.
Боже милостивый.
— Да, Нэнси, — ответил Текс и развернул маму от того места, где я стояла посреди магазина, и покатил за прилавок с эспрессо.
— Нэнси? — спросила я, полуобернувшись, чтобы проследить за их продвижением.
Мама одарила меня своей кокетливой улыбкой.
Текс нахмурился.
— Тебе что, совсем заняться нечем? — спросил он.
Я открыла рот, чтобы ответить. Не знаю, что именно, но хоть что-то, когда дверной колокольчик прозвенел снова. Я посмотрела в сторону входа, и в магазин вразвалочку вошел Смити.
Мой взгляд переместился на него.
— Я с тобой не разговариваю! — заорала я.
— Че-е-ерт, сучка. В чем твоя проблема? — парировал Смити.
— Ты меня уволил! — рявкнула я.
Его руки опустились по бокам.
— Я тебя не увольнял. Всего лишь отправил в гребаный незапланированный неоплачиваемый отпуск.
— Да, ты меня уволил! — огрызнулась я в ответ.
— Судя по твоему настроению, ты еще не разобралась со своим дерьмом, — заметил Смити.
— Нет, не разобралась. Я работаю над этим, ясно?
Он подошел ко мне и протянул конверт.
— Твои чаевые с субботы.
Я моментально притихла. Это было очень мило с его стороны — проделать весь путь до «Фортнума», чтобы отдать мне чаевые.
Я взяла конверт.
— Спасибо, — пробормотала я.
— Там еще кое-что от девочек и вышибал. Они скинулись немного, зная, что ты нуждаешься, — сказал он.
Проклятье.
Вот и полагайся на мою удачу: спустя двадцать восемь лет люди делали для меня что-то хорошее, а я устраивала им сцену.
Я почувствовала, как слезы подступают к горлу, и проглотила их.
— Не знаю, что сказать, — пробормотала я, засовывая конверт в задний карман.
— Может, «спасибо»? — снова рявкнула мама из-за стойки с эспрессо, используя Голос: — Можно подумать, я плохо ее воспитала, — посетовала она Тексу.
— Это твоя мама? — спросил Смити.
Мне не представилось шанса ответить, так как колокольчик над дверью прозвенел снова.
И, обернувшись, я увидела в дверях свою сестру Лотти.
Она была одета в облегающие черные джинсы и черную майку с эмблемой «Audi», натянувшуюся на ее груди четвертого размера. У нее был сногсшибательный загар, а светлые волосы собраны на затылке в свободный пучок, выглядящий сексуально и небрежно. У нее всегда так получалось.
— Ииииии! — завизжала я от волнения при виде ее, и забыв обо всех: Тексе, Дюке, Смити, Джейн, Инди, маме и Диких Красавчиках Коммандос. Я рванула с места и бросилась к ней.
Лотти тоже завизжала, и мы принялись обниматься, раскачиваясь из стороны в сторону и громко смеясь.
Подъехала мама и встала с кресла, чтобы обнять свою Лотти. Лотти помогла ей сесть обратно, затем повернулась и сверкнула отбеленными зубами, улыбнувшись мне.
— Что ты здесь делаешь? — спросила я, все еще улыбаясь.
— Мне позвонила Лавонн, затем Трикси, потом снова Лавонн и, наконец, мама, — сообщила Лотти.
Моя улыбка погасла, а вместе с ней и мое волнение при виде Лотти.
— И что они сказали? — спросила я.
Улыбка Лотти тоже погасла.
— Они рассказали, что происходит.
Великолепно.
Моя рука вернулась на бедро.
— Они не должны были этого делать.
Ее рука тоже коснулась бедра.
— Почему это? Нет, подожди, почему ты мне не сказала?
— Я со всем справлялась.
Она толкнула меня в плечо.
Я замерла.
— Ни с чем ты не справлялась, сумасшедшая стерва, — сказала она.
— Именно так я и сказал, — влез Смити.
Лотти даже не знала, кто он такой, но кивнула ему.
Я перешла в режим Двойной Угрозы и уперла вторую руку в бедро.
— Я справлюсь.
Она снова толкнула меня в плечо.
— Не пихай меня, — рявкнула я, толкая ее в ответ.
— Девочки, — предупредила мама.
Как и всю нашу жизнь, мы проигнорировали ее.
— Ты сумасшедшая, — сказала мне Лотти. — С тобой происходит такое дерьмо из-за папы, и ты работаешь в баре с сиськами!
Я снова толкнула ее.
— Нет ничего плохого в том, чтобы работать в баре с сиськами, — возмутилась я.
— Нет, ты права, нет ничего плохого в том, чтобы работать в баре с сиськами, за исключением того, что это ты работаешь в баре с сиськами. Ты не из тех девушек, которые работают в баре с сиськами.
Она толкнула меня, а потом дернула за волосы.
— Что это значит? И не дергай меня за волосы. — Я дернула ее за волосы в ответ.
— Девочки, — повторила мама, по собственному опыту понимая, что дерганье за волосы означало серьезную эскалацию военных действий.
— Буду дергать, если захочу! — Она дернула снова, а я толкнула ее. Она проигнорировала мой толчок и продолжила: — Вечно взваливаешь все на свои плечи, не звонишь, не говоришь мне, что тебе нужны деньги, устраиваешься на две работы. Идиотка.
— Я не идиотка! — заорала я.
— Идиотка! Ты должна была позвонить! — крикнула она в ответ.
— Я не хотела тебя беспокоить. Хотела, чтобы ты жила своей жизнью.
— Моя жизнь — это вы с мамой, глупая. — Затем снова толкнула меня. — Я возвращаюсь в Денвер.
Я толкнула ее в оба плеча.
— Нет! — крикнула я.
Она схватила меня за волосы, дернула и не отпустила.
— Да! — крикнула она.
Затем мы упали, в основном, дергая друг друга за волосы и вереща: «Отпусти!», но также катались по полу, она укусила меня за плечо, и я двинула ей локтем в ребра. Ничего такого, чего бы мы не делали раньше, хотя в последний раз такое происходило в младших классах.
Внезапно мы промокли до нитки. Замерев, посмотрели вверх, где мама держала пустой пластиковый кувшин. Затем посмотрели вниз на себя. Мы промокли насквозь. Лотти выглядела ничего, на ней-то уже была обтягивающая черная майка. Хотя по щекам спускались потеки туши.
А вот на мне была белая футболка с длинными рукавами и круглым вырезом, которая от воды стала практически прозрачной. На мне также был мой самый кружевной бюстгальтер, которые теперь могли видеть все, но, слава Богу, он не обнажал всю грудь.
— Мои дочери катаются по полу кофейни. Боже милостивый, вставайте, — рявкнула мама, поднимаясь с кресла и используя Угрожающую Позу, даже одной рукой, намного лучше меня.
Мы встали.
Я повернулась к Лотти.
— Ты, правда, переезжаешь в Денвер? — спросила я.
— Да, — подтвердила она.
— Но ведь ты любишь Лос-Анджелес, — возразила я.
— Мы с Джонни расстались. Без Джонни в Лос-Анджелесе дерьмово, и я скучаю по горам. Я возвращаюсь домой.
Она улыбнулась мне.
Она скучала не по горам, она скучала по своей семье.
Я улыбнулась в ответ.
Должна признать, было бы здорово, если бы Лотти жила дома.
— Нужна работа? — Внезапно рядом возник Смити.
Боже милостивый.
Насквозь промокшая и наплевавшая на всё, я представила их друг другу.
— Смити — мой босс в стрип-клубе. Смити, это моя сестра Лотти.
— Я знаю, кто она такая, черт возьми. Лотти Мак, королева календаря «Корвет», — сказал он мне и повернулся к Лотти. — Будешь танцевать в моем клубе, я сделаю тебя гребаной знаменитостью. Ты станешь гвоздем программы. Я переоборудую сцену для твоих танцев. Мне придется купить гребаную бархатную веревку и нанять новых вышибал. Че-е-ерт, ты будешь водить «Порше» через неделю.
Лотти посмотрела на него.
— Мне подходит, — сказала она, как ни в чем ни бывало.
— Что? — заорала я.
Смити повернулся ко мне.
— Если включишь сейчас режим сестры, я прерву твой незапланированный отпуск и включу тебя в свое гребаное завещание.
— Я не танцую у шеста, — крикнула я.
— Ладно, остынь. Ну и дела, — сказал Смити.
Именно тогда я испытала некое ощущение, скользнувшее по коже, — оно не было неприятным, но несколько пугающим, — я подняла взгляд и увидела, как вся Команда Красавчиков наблюдает за мной, сверкая ухмылками.
— На что уставились? — рявкнула я, не обращаясь ни к кому конкретно.
Не спрашивайте меня, почему я не убежала и не спряталась за книжными полками. Видимо, это уже была не я.
— Детка, ты только что сделала меня постоянным клиентом, — заявил Мейс.
Я сверкнула глазами, и его ухмылка превратилась в улыбку. Я никогда не видела, чтобы Мейс улыбался, даже никогда не видела, чтобы Мейс ухмылялся, и почувствовала, как мои соски затвердели.
Лотти, наконец, заметила парней, и у нее отвисла челюсть.
— Боже милостивый, — прошептала она.
— Не обращай на них внимание, — сказала я, — они здесь все время.
Лотти медленно повернулась и посмотрела на меня.
— И ты скрывала от меня такое? — возмутилась она. — Надо было укусить тебя сильнее.
* * * * *
Инди отвезла нас в свой дуплекс, переодела в сухую одежду. К сожалению, на щеках у меня тоже остались разводы от туши, поэтому мы также быстро подправили макияж.
Пришедший Тод объявил, что в «Кинг Суперс» распродажа, и Стиви купил годовой запас нарезки из индейки, так что мы все переместились на их сторону дуплекса, чтобы поесть швейцарских сэндвичей с индейкой.
Пройдя через заднюю дверь на кухню, мы столкнулись с чау-чау, маленькой для своей породы, с огромной гривой, но почти полностью побритой. Она походила на миниатюрного бежевого льва… с характером. Она дважды гавкнула, при этом ее передние лапы оторвались от пола, и когда она приземлилась, коготки клацнули по плитке. Затем она подбежала к каждому из нас по очереди, тыкаясь головой в наши голени.
Я опустилась на колени, чтобы ее потискать, и она, тяжело дыша мне в лицо, позволила это, будто удостаивая чести коснуться священного сокровища. После чего выбежала из кухни, виляя пушистым хвостом на своей лысой попке.
— Это наша собака, Чаулина, — улыбнулся мне Тод сверху. — Ты ей нравишься.
* * * * *
Мы сидели за обеденным столом, Лотти, Инди и Тод сравнивали техники удлинения ресниц, когда зазвонил мой телефон.
На экране было написано: «Дейзи».
Я нажала «ответить».
— Привет, Дейзи.
— Привет, сладенькая, как дела? — спросила она.
— Ну, думаю, у мамы сейчас самое длинном свидании в истории человечества с сумасшедшим бывшим заключенным, ветераном Вьетнама, у которого есть дробовик, гранаты, слезоточивый газ и двадцать пять кошек. А я оказалась в мокрой футболке из-за потасовки на полу «Фортнума» с сестрой, только что приехавшей из Лос-Анджелеса. О, и мы подрались на глазах у большинства парней Ли Найтингейла.
Тишина.
— Дорогая, ты знаешь, как жить, — наконец, ответила Дейзи.
— Обычно я очень скучная, — сказала я ей.
Она рассмеялась своим звонким смехом. Тоже мне не поверила.
— А как дела у тебя? — поинтересовалась я.
— Мне позвонила Ширлин. Ходят слухи, что Рэй сегодня будет играть у нее.
Я посмотрела на Инди, Тода и Лотти, и мои глаза расширились.
— Девочки, готовы для очередной вылазки? — услышала я Дейзи:
— Подожди секунду. Инди рядом со мной, позволь мне спросить.
Я пересказала разговор всем. Инди и Тод улыбнулись, Лотти выглядела сердитой.
— Папа — говнюк, — сказала Лотти.
— Вы в деле? — спросила я.
Тод и Лотти кивнули.
— У Элли сегодня смена в «Брате», но я свободна, — ответила Инди.
Элли работала барменом в баре «У Моего Брата». Обидно, что она не сможет пойти, но я подумала, что компания Лотти и Тода была почти равной ей.
— Элли работает, но Тод хочет пойти, и моя сестра тоже, это нормально? — сообщила я Дейзи.
— Замечательно, дорогая. Не могу дождаться встречи с твоей сестрой, — ответила Дейзи.
— Возможно, ты ее знаешь — Лотти Мак, королева календаря «Корвет».
— Ни хрена себе? Конечно, я ее знаю, сладенькая, она — знаменитость.
Я ухмыльнулась своей сестре.
— Да, — гордо подтвердила я.
Затем замешкалась.
— Не возражаешь, если мы оденемся в свою одежду? — спросила я.
Еще больше хихиканья.
— Конечно, только если на вас будет немного блеска.
Я подумала, что могла бы немного принарядиться.
— Скажи ей, что встречаемся здесь, — вмешался Тод.
— Тод говорит, что мы встретимся у него дома. — Я назвала ей адрес и отключилась.
— Ты готова к этому? — спросила я Лотти.
— Готова ли я надрать папе зад? Да, черт возьми, — ответила Лотти.
Я закатила глаза.
Инди и Тод улыбнулись друг другу.
Полагаю, Лотти получила их одобрение.
Мой телефон снова зазвонил.
На экране высветилось: «Эдди».
— О-оу, — протянула я, увидев имя.
— Эдди? — тут же поняла Инди.
— Это твой новый парень? — спросила Лотти.
Тод кивнул.
Я все еще не была готова полностью подтвердить статус Эдди, как «моего парня», я назвала его так однажды, и этого было достаточно.
— Кто донес на меня на этот раз? — спросила я, держа телефон в руке.
— Полдюжины человек, выбирай сама, — сказала Инди.
У меня хреновая жизнь.
— Алло? — сказала я в трубку.
Мое «алло» было встречено молчанием.
— Эдди? — позвала я, когда молчание затянулось.
— Уверена, что и дальше хочешь придерживаться своей стратегии, что ты скучная? Должен сказать, Chiquita, она совершенно не работает.
Фантастика.
— Тебе звонил Ли, — сказала я.
— Ли, Хэнк, Дюк, не говоря уже о Мейсе и полудюжине полицейских, до которых долетели слухи, и им хотелось уточнить степень серьезности наших отношений.
Я моргнула, глядя на стол.
— Что? — спросила я.
— К твоему сведению, я ясно дал понять, что степень серьезности наших отношений зашкаливает.
Боже милостивый.
— У нас было только одно свидание, — напомнила я.
Тишина.
Затем бормотание по-испански и, наконец:
— Нам нужно снова поговорить?
Нет!
Больше никаких разговоров.
— Думаю, я поняла, — сказала я ему.
— Надеюсь, Chiquita, а если не поняла, то поймешь, — тихо сказал он.
Ой!
— Я поняла.
— Черт, ты меня убиваешь, — в его голосе звучало раздражение.
Мне было его жаль, но я не знала, как помочь. Помощь ему означала бы открыться еще сильнее, а я и так уже многое чувствовала.
Я решила сменить тему:
— Моя сестра в городе.
— Да, это я тоже слышал. Я бы хотел с ней встретиться, но у меня кое-какие дела сегодня, и мне придется работать допоздна. Я заеду за тобой к Тексу.
Я оглядела сидящих за столом. Все уставились на меня.
— Вообще-то, вечером я иду с Инди, Тодом, Лотти и Дейзи. Наверное, вернусь поздно.
Это все, чем я поделилась, об остальном он мог догадаться сам.
Снова тишина.
Больше испанской речи.
Об остальном он догадался сам.
— Эдди…
— Я попрошу Ли присмотреть за вами.
— Нет! Мы считаем, что контролируем ситуацию с папой, а Ли его спугнет.
Ли спугнул бы кого угодно, один взгляд на нас с Ли во главе, и слух распространился бы как лесной пожар, и папа исчез бы.
— Все будет хорошо, — заверил Эдди.
— Любой, кто увидит Ли с нами…
Эдди тихо рассмеялся, но это был серьезный смех.
— Если Ли будет следить за вами, никто его не увидит, даже вы.
Почему-то это напугало меня еще больше.
— Не думаю… — начала я.
— Доверься мне, Chiquita.
— Не уверена… — попыталась я снова.
— Я хочу, чтобы ты доверяла мне, и прошу тебя сделать это ради меня. Ради моего душевного спокойствия. Сегодня у меня, возможно, назревает одно дельце. Мне не нужно беспокоиться о тебе.
Мое дыхание замерло.
Это было очень много — одновременно довериться Эдди, делать что-то ради Эдди и беспокоиться об Эдди.
Я приняла решение за долю секунды.
— Позвони Ли, — сдалась я.
Он снова заговорил по-испански, теперь его голос звучал ласково, я поняла некоторые слова, и они были милыми.
Затем он сказал:
— Когда закончишь, приедешь ко мне.
Он не спрашивал.
— Да. — Больше я ничего не могла сказать, погрузившись в Дурман Эдди, чувствуя, как тепло скручивается у меня в животе.
— Оставь сестру у Текса.
— Хорошо. — Я все еще была в Дурмане.
— Будь осторожна.
— Ты тоже, — тихо и очень серьезно сказала я.
Он немного помолчал, а затем сказал:
— Вот, почему ты стоишь всего.
Я снова моргнула, не поспевая за его мыслью.
— Прости?
— Твоя нежность бывает двух видов, и мне нравятся оба.
Затем он отключился.
Боже милостивый.