Разговор
Я придерживалась стратегии поездки с Эдди в тишине.
Он припарковался в гараже, и мы вошли на кухню. Я положила сумочку на стойку, а он направился в гостиную. Глубоко вздохнув, я последовала за ним.
Он повернулся ко мне, упер руки в бедра и уставился на меня.
— Не хочешь объяснить, почему я пришел домой и обнаружил, что ты съехала?
Хорошей новостью было то, что он отказался от идеи доказать, что я ошибаюсь насчет того, что он мне не нравится.
Плохая новость заключалась в том, что перед нашим разговором мы не сядем на диван и, расслабившись, не посмотрим футбол.
Ну, ладно, сейчас или никогда.
Я подошла к нему и обняла за талию. Прижалась всем телом. Уткнулась лицом ему в шею и, коснувшись губами его горла, прошептала:
— Не очень-то.
— Chiquita…
Я поднялась на цыпочки и поцеловала его за ухом.
Мне никогда не приходилось соблазнять Эдди. Эдди принадлежал к тому типу парней, кто брал ответственность на себя, когда дело доходило до секса (ну, на самом деле, Эдди во всем был ответственным парнем), то есть, если он хотел — он этого добивался.
Мне же никогда не приходилось никого соблазнять, и я точно не знала, как это делается. Я надеялась просто начать, и тогда Эдди сможет продолжить.
— Джет, я задал тебе вопрос.
Мои руки скользнули вверх по его спине. У него была красивая спина, очертания мышц чувствовались под пальцами. Я также чувствовала его запах, и сочетание этих двух факторов было довольно пьянящим.
— Я слышала, — сказала я ему в шею, а затем придвинулась вперед и поцеловала его чуть ближе к ключице.
— Ты собираешься мне ответить? — У меня возникло ощущение, что он не собирается мне подыгрывать. Потому что все еще держал руки на бедрах.
Фигово, учитывая, что с течением секунд мой план нравился мне все больше и больше.
Я убрала руки с его спины, обняла за шею, зарывшись пальцами в его волосы, и откинула голову назад, притягивая его к себе.
— Я отвечу… позже.
Потом я его поцеловала.
Вот с этого и надо было начинать.
Сперва он не ответил, но потом я приподнялась на цыпочки и коснулась кончиком языка его сомкнутых губ. В ту же секунду его руки обвились вокруг меня, и он поцеловал меня в ответ. Затем продолжил поцелуй, его губы открылись, а язык скользнул мне в рот.
Я вся растаяла, а живот скрутило.
Он поднял голову, и я сказала:
— Ням.
На самом деле, я не хотела этого говорить, это вырвалось само собой.
Я открыла глаза, и в его глазах пылал огонь.
Затем, все еще обнимая меня, Эдди повел нас в спальню, я шла спиной вперед, он направлял, не переставая блуждать руками по моему телу и снова целовать.
Так-то лучше.
Некоторое время спустя (долгое время), после того, как он позволил мне снова взять верх (ненадолго), затем сам взял верх (на более длительное время), он перевернул меня на спину, раздвинул мои ноги и, наконец, медленно скользнул в меня.
— Chiquita.
Я открыла глаза на его зов, и он проник глубже.
— Да? — прошептала я, сжимая икрами его бедра.
— Мне нравится, к чему ты ведешь, но мы все равно поговорим.
И я в этом нисколько не сомневалась.
* * * * *
После, Эдди лежал на спине, а я прижималась к его боку. Его рука покоилась низко на моем бедре, рассеянно водя по нему пальцами.
Мой план состоял в том, чтобы отвлечь его от разговора, по крайней мере, до утра. При ярком свете дня я могла бы сообразить, как выразить то, что я хотела сказать. Мой план содержал и другие, лучшие, более важные части.
Он дал бы мне возможность в последний раз побыть с Эдди. Мне это было нужно. Я это заслужила. Заниматься любовью и спать рядом с ним, вдыхать его запах и ощущать его на своей коже. Оставить последнее воспоминание, чтобы хранить его при себе долгое-долгое время.
И у нас остались очень хорошие воспоминания. Я обняла его и прижалась к нему сбоку.
Его пальцы на моем бедре сомкнулись.
— Думаешь, тебе это сошло с рук, — пробормотал он, и, судя по тону, считал это забавным.
— Нет, — честно призналась я, — но, надеюсь, тебе достаточно приятно, чтобы подождать до утра.
— Джет…
Я вскинула голову и посмотрела на него сверху вниз.
— Эдди, прошу. Могу я провести эту единственную ночь без споров между нами? Пожалуйста?
Мгновение он смотрел на меня, затем поднял руку, скользнул в мои волосы и притянул мою голову к себе, чтобы коснуться моих губ.
— Одну ночь, — сказал он мне в губы.
Я улыбнулась.
Не отрывая от меня взгляда, он переместил руку к моей челюсти, проведя большим пальцем по моим улыбающимся губам.
— Надеюсь, теперь, когда с твоими проблемами покончено, я буду видеть твою улыбку чаще.
Я опустила голову и прижалась к его груди.
Он не увидел бы моей улыбки, но там, где я была бы (то есть вдали от него и всех его друзей), я, вероятно, все равно не улыбалась бы много.
Я услышала сигнал его телефона. Эдди отстранил меня, наклонился, схватил джинсы и вытащил сотовый из заднего кармана. Улегшись обратно, снова притянул меня к себе и нажал «ответить».
— Да?
Он немного послушал, потом я почувствовала, как его тело напряглось.
Приподнявшись на локте, я посмотрела на него, и наши взгляды встретились.
— Да, ты издеваешься надо мной, — сказал он в трубку.
Еще немного послушал, а потом убрал руку с моего плеча и потер глаза.
— Ясно. Да. До скорого. — Затем отключился и бросил телефон на тумбочку.
— Что?
Он посмотрел на меня.
— Фрателли обнаружен в камере мертвым. Ему сломали шею.
Я втянула в себя воздух.
— Боже милостивый, — выдохнула я.
Он обнял меня и прижался ко мне так, что мы оба оказались на боку, лицом друг к другу.
— Ты в порядке? — обеспокоенно спросил он.
— Как такое могло произойти?
— Они не знают. Ведется расследование. Он сидел не в общей зоне, а в отдельной камере. Я договорился, на случай, если Маркус откажется от сделки.
— Думаешь, это его рук дело?
Эдди только пожал плечами.
— Просто не верится, — сказала я и действительно не могла поверить.
Я не желала Винсу смерти. Если быть честной с самой собой, может, мне и хотелось, чтобы его немного помяли, но не убивали.
— Ты в порядке? — спросила я.
— Винс меня не волнует. Он — просто еще один кусок дерьма, пущенный в расход.
Но… Эдди был из хороших парней.
Я уставилась на него.
Затем сказала:
— Убийство — это плохо.
Он перевернул меня на спину, оказавшись сверху, почти полностью прижавшись ко мне.
— Да, — сказал он.
— Очень плохо.
Его руки скользнули в волосы по обе стороны от моей головы.
— Ты не в порядке.
— Мне плевать на Винса. Он угрожал изнасиловать меня разбитой бутылкой.
Взгляд Эдди изменился, вместо того, чтобы стать частично настороженным и частично смирившимся, он оживился… пугающе оживился.
— Он так сказал?
Я кивнула.
— Тогда мне точно насрать, что он мертв.
— Но ты же полицейский!
— И что?
— Хэнк говорит, что вы хорошие парни, играете по правилам, а убийство — это неправильно, независимо от того, кто это сделал и почему.
Он коснулся моих губ, затем снова перекатился, увлекая меня за собой, так что я оказалась сверху.
— Хэнк — другой тип полицейского, в отличие от меня. Какой-то мудак превращает жизнь моей женщины в сущий ад и угрожает изнасиловать ее разбитой бутылкой, я нихрена не собираюсь терять сон из-за того, что он больше не дышит.
— Значит, Хэнк играет по правилам, а ты видишь оттенки серого, — подытожила я.
Его тело затряслось от смеха.
— Хэнк играет по правилам, — повторил он, будто услышал шутку.
— Не играет?
— Chiquita, у Хэнка есть книга правил, и держу пари, он ее изучает, но у него также много чего вычеркнуто и чертовски много заметок на полях.
Хмм.
— О, — сказала я.
Видите, я оказалась права. Хэнк был пугающим хорошим парнем.
— Давай поговорим о том, что тебе сказал Винс.
Я вздохнула, уткнулась лицом ему в шею и обняла его.
— Давай не будем.
— Тебе нужно поговорить об этом.
— Зачем? Все кончено. Ты со всем разобрался. Мы живем дальше. Я в порядке, все, кого я люблю, в порядке, кроме папы, и есть надежда, что с ним тоже все будет хорошо. Винс был сволочью. Теперь он мертв. Конец.
Эдди крепче обнял меня и что-то тихо сказал по-испански.
Я снова подняла голову.
— Что? Я ничего не расслышала.
Он сделал еще один переворот, вновь оказавшись сверху.
Затем сказал:
— Не хочешь говорить? Мы не будем говорить.
Потом поцеловал меня.
В течение следующего часа он бормотал какие-то слова, но на самом деле их нельзя было назвать разговором.
* * * * *
Сработал будильник, Эдди нажал кнопку и перекатился ко мне, обхватив меня руками и притянув к себе спиной.
Была суббота. Суббота означала, что в кнопке повтора не было никакой необходимости.
Я прижалась ягодицами к его паху и начала снова погружаться в сон.
Затем услышала, как Эдди сказал:
— Просыпайся, Cariña, время для разговора.
Дерьмо, черт и проклятье.
— Я хочу еще поспать, — заныла я.
— После разговора и после того, как я займусь с тобой любовью, ты сможешь поспать. Сначала поговорим.
Живот скрутило.
Я проигнорировала его.
— Но я хочу спать сейчас.
Отчасти я пыталась избежать разговора, отчасти старалась не думать о занятии любовью с Эдди, а отчасти мне, правда, хотелось еще поспать.
Он отодвинулся и перевернул меня на спину. Приподнялся на локте и посмотрел на меня сверху вниз.
— Позже, — отрезал он.
Я прикрыла глаза рукой.
— Мне нужен кофе, — не унималась я.
— Позже.
Похоже, больше мне этого не избежать, не отсрочить и точно снова не заснуть.
Я убрала руку и посмотрела на него.
Серьезным взглядом, никакого вызова, никаких шуток.
— Мне нужен кофе, прежде чем мы поговорим.
Эдди посмотрел на меня, отметил всю серьезность моего взгляда, затем скатился с кровати и потянул меня за собой.
Я надела одну из его фланелевых рубашек (я украла бы ее если бы это сошло мне с рук) и трусики, а Эдди натянул джинсы.
Мы сварили кофе.
Обновили новый тостер Эдди, приготовив тосты из вкусного хлеба из пекарни, который купила Бланка. Намазали его настоящим маслом (которое тоже купила Бланка) и виноградным желе (опять же, купленным Бланкой).
Мы сидели за обеденным столом с кофе и тостами. Эдди откинулся на спинку стула, вытянув ноги перед собой и скрестив их в лодыжках. Не очень удачная поза, потому что так он выглядел великолепно, и потому, что это было что-то новенькое.
У меня не представлялось возможности находиться рядом с Эдди, когда он был вот так расслаблен, сидя за обеденным столом в одних только джинсах. Все, что я знала, это Эдди в «Фортнуме», Эдди человека-действия и самое большее — Эдди, развалившегося на диване, обнимающего меня и смотрящего футбол. Тем не менее, даже в развалившемся на диване Эдди чувствовалась некая активность, настороженность, внимательность, сосредоточенность и все такое прочее.
Сейчас он был сосредоточен, но прошлой ночью мы много занимались сексом, и собирались поговорить. Не говоря уже о том, что я сидела за его обеденным столом и ела тосты в одной его рубашке.
Он был сосредоточен, но расслаблен. Выглядел таким красивым, что все эти обстоятельства представляли для меня еще большую трудность в нашем дальнейшем разговоре.
Эдди откусил от тоста и посмотрел на меня.
— У тебя снова такой взгляд, будто ты готова сбежать, — заметил он, проглотив, а затем отпил кофе, все это время, не сводя с меня глаз.
— Я, правда, не думала, что ты разозлишься из-за того, что я съехала. Я ведь не переезжала сюда по-настоящему. Просто остановилась здесь… — начала я, но он прервал меня.
— Ты не переезжала, мы не готовы к переезду. Тем не менее, могла бы сказать мне об этом и остаться на некоторое время. По крайней мере, пока твоя сестра не найдет, где остановиться.
— Мама отказалась от квартиры. Они с Лотти переезжают к Трикси.
Его взгляд не отрывался от меня, но стал оживленным.
— Быстро они. Где будешь жить ты?
— Они нашли мне квартиру. Я увольняюсь из «Фортнума» и возвращаюсь к Смити, пока не откроется «Кредит Юнион». А потом буду работать там.
Он все еще наблюдал за мной.
— Предпочитаю, чтобы все было наоборот, ты остаешься в «Фортнуме» и не возвращаешься к Смити.
— Смити больше платит.
— Тогда ты переезжаешь ко мне, пока не сможешь позволить себе собственное жилье.
Я покачала головой.
— Это не предложение, Chiquita. Я не хочу, чтобы ты работала у Смити.
— Эдди. — Я отложила тост. — У тебя здесь нет права голоса.
Его взгляд начал меняться.
Ой-ой.
Я откинулась назад, глубоко вдохнула, а затем прямо сказала:
— Я расстаюсь с тобой.
Изменение во взгляде закончилось стремительной вспышкой.
— Прошу прощения? — тихо спросил он.
— Я расстаюсь с тобой, — повторила я.
Теперь изменился не только его взгляд, но и сам Эдди уже больше не казался расслабленным. Он все еще сидел в той же позе, но вновь стал настороженным и внимательным, очень настороженным и внимательным.
— Я… — начала я, сглотнула, затем продолжила: — Хочу поблагодарить тебя за все, что ты для меня сделал, у меня в машине есть печенье…
— Я не хочу твоего гребаного печенья.
Хмм.
Это плохо.
Эдди нравилось мое печенье. Я специально испекла для него с арахисовым маслом и шоколадом «Херши».
— Эдди…
— Какого хрена ты боишься? — спросил он.
Я моргнула.
— Прости?
Он пристально посмотрел на меня, а затем сказал:
— Ты пи*дец какая бестолковая.
Я выпрямилась.
— Это не мило.
— Это хорошо, — сказал он.
— Что хорошо?
— Мы.
Я дернулась.
Он был прав. Это было хорошо. В этом-то и дело.
Я встала.
— Думаю, мне пора.
Я направилась в спальню, раздумав на обратном пути воровать его рубашку. Расставаться с Эдди было намного труднее, чем с Оскаром или Луисом, а Луис просил моей руки. В тот момент я не думала, что Эдди оценит воровство его одежды.
Я сделала около трех шагов, прежде чем меня схватили за руку, и Эдди развернул меня.
Я сразу же заговорила, не желая слышать того, что он хотел сказать.
— Я ухожу, позвоню Лотти, и она за мной заедет.
— Никуда не уйдешь, мы разговариваем.
— Здесь не о чем говорить.
— Лучше тебе, бл*ть, поверить, что есть.
— Эдди, пожалуйста. Не надо.
— Chiquita, ты — заноза в заднице, но ты не скучная, не обычная и не рядовая. В том-то и суть. Очень мило, что ты не осознаешь, насколько охрененно хороша, за исключением тех случаев, когда тебя целует другой, и твоя голова оказывается на коленях у еще одного парня. Твоя стеснительность милая, но характер лучше…
— Все дело было в Ловкаче и Винсе, а теперь, когда их нет…
— Твой характер был скрыт, а Ловкач и Винс, а также, вероятно, Инди и Элли, вытянули его наружу.
— Серьезно, не думаю…
Он обхватил меня и с силой притянул к себе, опустив голову вниз, когда я посмотрела на него.
— Эдди…
— Ты не расстанешься со мной и не уйдешь. Мы закончим завтракать, а потом я отведу тебя в спальню и так сильно трахну, что твой идиотский мозг не будет думать ни о чем, кроме меня внутри тебя. А после, мы проведем нормальный, обычный день, занимаясь нормальными, обычными делами, прежде чем какой-нибудь очередной кризис на затянет нас в водоворот хаоса.
— Другого кризиса не будет, — сказала я.
— Всегда есть другой кризис.
— Эдди, отпусти меня.
— Ни за что.
Я начала паниковать. Это паника была запоздалой реакцией, но я, наконец, осознала, что все идет не очень хорошо.
Совсем не хорошо.
— Эдди, отпусти меня! — я (вроде как) закричала.
Его хватка усилилась, и он слегка встряхнул меня.
— Ни за что! — крикнул он в ответ.
Ладно, теперь я была в полной панике.
— Ты должен меня отпустить!
Определенно, это был крик.
— Почему?
— Просто должен.
Еще одна встряска.
— Почему?
Я почувствовала, как слезы сдавливают горло.
Нет, все серьезно шло не очень хорошо.
— Джет, поговори со мной.
Я покачала головой и попыталась отстраниться.
Он притянул меня еще ближе.
— Эдди, отпусти меня!
— Я тебе нравлюсь, ты этого не хочешь, и это полная чушь, но я тебе нравлюсь.
— Ты мне не нравишься! — заорала я.
— Я охренеть как тебе нравлюсь! — крикнул он в ответ.
Я яростно дернулась, и слезы, сдавливающие горло, начали жечь глаза, их я проглотить уже не могла, и они потекли по щекам.
Он снова дернул меня на себя и вернул в свои объятья.
— Я должен тебе это доказать? — Его голос снова стал тихим, и это было гораздо страшнее, чем крик.
— Ты мне не нравишься.
Еще одна встряска.
Я, наконец, вырвалась, но встала перед ним и крикнула:
— Ты мне не нравишься! Я люблю тебя. Я полюбила тебя с первой минуты, как только увидела. Боже!
Я посмотрела на потолок и провела рукой по лицу, вытирая слезы.
— Я сразу разглядела в тебе хорошего парня. Ты хорошо относишься к друзьям, и они тебя любят. Ты красивый, и ты заступился за меня, изо всех сил старался уберечь и… и… — Я запнулась, а затем собралась с духом. — У тебя шикарный грузовик!
Секунду он выглядел потрясенным, затем его взгляд потеплел, и он потянулся ко мне.
Я резко развернулась, в полной панике, вне себя от страха, нет, от временного помешательства.
О чем я думала, когда выпалила ему признание в любви?
Однозначно, временное помешательство.
Я бросилась бежать, но он поймал меня, снова развернул и повел спиной вперед, пока я не уперлась в стену, а он не прижался ко мне.
— Нет! — завопила я. — Мы не можем снова заниматься сексом у стены, мне нужно идти.
— Мы не будем заниматься сексом у стены.
Я посмотрела на него, хотя не должна была этого делать. В его взгляде было столько тепла, но также и веселья, он считал это забавным.
Ничего смешного в этом не было.
— Мне нужно идти.
— Ты никуда не пойдешь.
— Эдди…
— Chiquita, успокойся.
Я замотала головой. Спокойствие не было вариантом, сердце билось так сильно, что, мне казалось, я его слышу, хотя не слышала ничего, кроме крови, ударяющей в уши.
— Почему ты боишься? — спросил он.
Я замотала головой.
— Почему хочешь порвать со мной?
Я снова замотала головой, но ответила.
И ответила честно.
— Ничего не получится. Я знаю. Я бы предпочла, чтобы все закончилось сейчас, когда мне не так больно, но я не хочу, чтобы это закончилось позже, когда меня разорвет на части.
Я боролась с ним, вырывалась, но он прижал меня сильнее, я ощутила его запах и остановилась. Я должна поберечь силы, я не могла сгореть слишком быстро, нужно сохранить достаточно энергии, чтобы найти способ выбраться отсюда.
— Почему ничего не получится? — спросил он.
— Это никогда не получается.
— Почему?
— Не знаю. Просто не получается. Можно сильно любить кого-то, хорошо к нему относиться и делать для него все, а потом он просто уходит. Такое случается. Я видела, как это случилось с мамой, и не хочу, чтобы это случилось со мной. Она распалась на части, это все равно что наблюдать за ее смертью. А она была сильной, и остается сильной, но это разрушило ее.
Я обращалась к его горлу, это был единственный способ выговориться. Все еще прижимаясь ко мне всем телом, Эдди взял в ладони мое лицо и приподнял его, заставляя посмотреть на него.
— Джет, я не знаю, что произойдет, и не могу ничего обещать, но я точно знаю, что не хочу, чтобы это заканчивалось. То, что у нас есть, — хорошо, не просто хорошо, а чертовски хорошо, великолепно.
— Эдди…
— Никакого «Эдди», послушай меня. Если ты уйдешь, я последую за тобой и верну обратно. Уйдешь снова — все повторится. Хочешь уволиться из «Фортнума», валяй. Но я каждый вечер буду забирать тебя от Смити. Я говорил, что измотаю тебя, и думал, что добьюсь чего-то, но, похоже, мне еще предстоит попотеть.
— Не надо, — прошептала я.
— Я знаю, что ты любишь его, но твой отец — мудак.
Я покачала головой, но уже начинала чувствовать, как волей-неволей и неконтролируемо поднимается он.
Мой характер.
Никто не называл моего отца мудаком.
Ладно, что ж, возможно, Эдди и удастся выйти сухим из воды, но не без того, чтобы я не высказала ему пару ласковых.
— А у твоей мамы дерьмовый вкус на мужчин, — продолжил он.
Я перестала качать головой и уставилась на него.
Он прикоснулся к моим губам, и я замерла.
— Но не у тебя, — продолжил он.
Он оттащил меня от стены и заключил в объятия.
Затем усмехнулся.
— У тебя чертовски отличный вкус на мужчин, — закончил он.
Это вывело меня из оцепенения, и я уставилась на него.
— Это не смешно, — огрызнулась я.
— Ошибаешься. Это уморительно смешно. Ты любишь меня и пытаешься со мной расстаться.
Я уперла руки в бедра в Двойной Угрозе Дивы.
— Я не пытаюсь, я расстаюсь с тобой.
Ухмылка превратилась в улыбку: белые зубы, ямочки и все такое.
— Ты такая врушка.
Нет, подождите.
Он что, серьезно?
— Эдди…
— Cállate, mi amor (с исп. — молчи, любовь моя). Разговор окончен. Теперь я отведу тебя в спальню.
Я уперлась ногами в пол.
— Разговор еще не окончен!
Он прижал меня к себе.
— Снова хочешь сделать это у стены? — тихо спросил он, затем его губы коснулись моей шеи.
— Не игнорируй меня, когда я пытаюсь расстаться с тобой, — рявкнула я.
Его руки скользнули мне под рубашку.
— Я тебя не игнорирую, просто не слушаю твою чушь.
— Эдди.
Он поцеловал меня.
Это был хороший поцелуй.
Нет, это был потрясающий поцелуй.
Я вцепились в пояс его джинсов.
— Ты мне очень не нравишься, — прошептала я ему в губы, когда его рука обхватила мою грудь.
— Знаю. Ты меня любишь.
Я пыталась сохранять спокойствие, даже пыталась удержать панику, но она просто испарялась.
А потом исчезла вовсе.
Вот так просто.
— Мне еще долго предстоит это выслушивать, не так ли? — поинтересовалась я.
Большой палец прошелся по моему соску.
Я глубоко вдохнула.
— Наверное, да, — ответил Эдди.
Ну, что же.
Как угодно.
КОНЕЦ
Больше книг на сайте - Knigoed.net