«Новые рубежи» сенатора Кеннеди и «Расширение свободы» вице-президента Никсона, возможно, имеют какое-либо значение для населяющих потусторонний мир… Мне же только одно кажется совершенно определенным: «холодная война», к несчастью, будет продолжаться».
Уильям Керри из Бостона:
«До тех пор, пока Кеннеди и Никсон не поймут, что мы хотим всеобщего и полного разоружения через ООН, многие из нас не примут участия в выборах».
Вашингтонская газета послала своего корреспондента в американскую «глубинку». Три недели он колесил между западным и восточным побережьем страны вдали от автострад, по маленьким городам и фермам. Он беседовал с 353 провинциалами — с фермерами, священниками, учителями, мелкими лавочниками, отставными солдатами.
И вот его выводы: никто из кандидатов не вызывает энтузиазма. Кажется, в провинции Никсон еле-еле берет верх над Кеннеди. Примерно треть еще не решила, кто предпочтительнее. Эти люди говорят, что будут держать нос по ветру до самого избирательного ящика. Их, в сущности, интересует лишь один вопрос: «Никсон или Кеннеди получат Белый дом, а что я получу при этом?» Один парень сказал: «Я только что потерял работу. Какое мне дело до того, о чем Джек и Дик спорят на экранах телевизоров, если я вынужден продать свой телевизор?»
Оба кандидата кажутся провинциальному избирателю молодыми и неопытными. Он, этот избиратель, за Айка. В провинции Айк с одной привязанной за спиной рукой мог бы и сегодня свалить любого из кандидатов. На его счет записано все хорошее, что было в Америке за последние восемь лет, а в провалах обвиняют других.
Корреспондент спрашивал, кого бы его собеседники хотели видеть президентом. Некоторые называли Лоджа и Джонсона, другие Теодора Рузвельта. Немало поклонников оказалось у сенатора Маккарти и сенатора Голдуотера из Аризоны: провинциалов ловко запугали угрозой коммунизма, и они искали опору в крайних правых.
Американская провинция меняется медленно. Думаю, что подмеченные в ней явления надолго сохранят типичность. Их учет позволяет вернее оценивать причины взлетов и провалов некоторых политических деятелей.
Общеизвестно, насколько сильна у американцев страсть к цифрам. Американец хочет знать — или, во всяком случае, с живейшим интересом прочтет об этом, — как часто, допустим, жена голосует не за того кандидата, которому отдает голос муж. И солидный журнал отвечает: исследованиями установлено, что только одна жена из десяти голосует против кандидата, предпочитаемого ее мужем.
Солидный журнал, опять-таки после многих опросов, приходит к выводу, что люди, достигшие 65 лет, лишь в редчайших случаях меняют свои политические симпатии, тогда как среди 25-летних преобладают так называемые «независимые», вообще-то говоря, мало интересующиеся политикой и не разбирающиеся в оттенках, позволяющих отличить демократа от республиканца.
Опросами давно установлено, что демократов в стране значительно больше, чем республиканцев. Но не всегда те и другие голосуют за кандидата своей партии. Если бы на выборах 1956 года многие демократы не отдали голоса республиканцу Эйзенхауэру, он не был бы избран с большим перевесом голосов над демократом Стивенсоном.
Как голосуют фермеры? И на это есть ответ. Они не определяют выбора до самого последнего момента, а в этот последний момент часто… просто выбрасывают свои избирательные бюллетени.
Наконец весьма существенный вопрос: как много избирателей фактически видит разницу между двумя партиями? Ответ: «Только около одной четверти избирателей думают, что они видят разницу в политике партий по важнейшим проблемам. Остальные или вовсе не интересуются этими проблемами, или же не видят никакой разницы в позиции партий».
Не здесь ли ключ к пониманию некоторых особенностей американской избирательной кампании? При охоте за голосами бить не на какие-то там политические проблемы, в тонкостях которых все равно разбираются только немногие, а использовать привычные американцу приемы, и в первую очередь весь арсенал рекламного искусства.
Америка тратит на рекламу свыше двенадцати миллиардов долларов в год.
Что такое американская реклама? «Печатное, рукописное, устное или графическое осведомление о лице, товаре, услугах или общественном движении, открыто исходящее от рекламодателя и оплаченное им с целью увеличения сбыта, расширения клиентуры, получения голосов или публичного одобрения»— таково определение рекламы, получившее первую премию на всеамериканском конкурсе.
Общественное движение ставится здесь в один ряд с новым сортом мыла. Плата ради получения голосов считается столь же естественной, как и рекламные расходы для ускорения распродажи партии автоматических крысоловок…
Вот на углу ежится от ветра немолодая дама с лицом озлобленной неудачницы. На ней кокетливо распушенная белая юбка не по сезону. Вместо узоров по подолу выведено: «Никсон, Никсон, Никсон», И на тулье пластмассовой шляпы — десяток ослепительно улыбающихся Никсонов. И на сумке надпись: «Америка нуждается в Никсоне».
Почему именно в Никсоне? По той же причине, почему сигареты «Кэмэл» лучшие в мире. Ведь нигде не доказывается, что в них особый табак. Просто миллионы плакатов сообщают вам истину: лучшие в мире. Вы познаете эту истину раньше, чем учитель откроет вам глаза на то, что дважды два — четыре. Повзрослев, вы просто покупаете «Кэмэл», лучшие в мире сигареты. Сто тысяч раз повторенная на плакатах, шляпах, подолах юбок фраза «Америка нуждается в Никсоне» рассчитана на сходный результат: загипнотизированные рекламой, вы проголосуете за лучшего в мире Ник… Тьфу, за Никсона, в котором так нуждается Америка!
Рекламе нужны агенты. Рекламный агент — одна из распространенных в Америке профессий. Предвыборной рекламе нужны агенты-любители, за минимальную оплату или бесплатно. Их вербует каждая партия.
Прямо при выходе из «Тюдора» получаю листовку от паренька-школьника. Портрет Кеннеди и просьба жирными буквами: «Дайте мне 10 минут в день в течение следующих нескольких дней, и я научу вас, как завоевать Нью-Йорк для Кеннеди и Джонсона».
Во-первых, кому я должен дать свои десять минут? Мишелю Прендергасту, одному из боссов предвыборной кампании демократов. Во-вторых, чему он собирается меня учить? Искусству завоевывать голоса.
У г-на Прендергаста странный жаргон: «Да! Если вы хотите сунуть Кеннеди в Белый дом, если вы хотите видеть его там…» Допустим, хочу. Тогда я должен потратить десять минут в день для того, чтобы убедить хотя бы одного избирателя зарегистрироваться для голосования за демократов.
Но г-н Прендергаст предостерегает: для регистрации пригоден не каждый житель Нью-Йорка, отнюдь не каждый! Право голоса имеет тот, кому исполнился 21 год, кто живет в штате Нью-Йорк не менее года, а в самом Нью-Йорке — не менее 4 месяцев. Кроме того, он должен доказать свою грамотность справкой учебного заведения или держать специальный экзамен на английском языке. Другие языки не годятся…
Иду к ООН. На тротуаре — девица в шляпе «Никсон — Лодж». Она явно подозревает меня в симпатии к г-ну Никсону:
— Если вы, мистер, хотите протолкнуть Дика в Белый дом…
Я получаю отпечатанную на гектографа анкетку. Время — деньги. Вам не надо ломать голову над тем, как помочь Дику, в котором нуждается Америка. Напишите сверху ваше имя, адрес, телефон, проставьте «да» или «нет» в графе, спрашивающей, есть ли у вас машина. Все ваши желания и возможности угаданы заранее. Жирно выделено: «Я бы хотел…» Теперь только подчеркивайте:
Работать в избирательном киоске на улице.
Распространять предвыборную литературу.
Ходить по домам.
Помогать подготовке митингов.
Посещать домашние вечера.
Создавать небольшие группы среди соседей.
Распространять листовки и афиши.
Дальше двадцать один вопрос, нащупывающий ваши способности. Можно не подчеркивать, это не обязательно, но если вы будете так любезны… Подчеркните, умеете ли вы фотографировать, выступать публично, любите ли говорить по телефону, расспрашивать людей, знаете ли языки, хорошо ли водите машину, умеете ли побеждать в спорах и т. д. и т. п.
Внизу — приписка: «Мы работаем каждый день, рады каждому, нуждаемся в вашей помощи».
Нет, дело, как видите, не пускается на губительный самотек. Агитация за кандидатов ведется даже вокруг яблочного пирога на семейной вечеринке! Это и есть то, что на американском партийном жаргоне именуется «звонить в дверные звонки», или, другими словами, проникать за каждую дверь.
В моей коллекции была листовка организации «Независимые граждане Нью-Йорка за Никсона и Лоджа». Там выражение о звонках приобретало буквальный смысл. Обещайте, говорилось в ней, держа эту листовку в руках, нажать кнопки пяти дверных звонков и пять раз позвонить по телефону соседям в течение следующих пяти часов. Скажите им, что вы голосуете за Никсона и Лоджа потому, что они сильнейшая пара в Америке, имеющая многолетний опыт отношений с Советским Союзом. Если тот, к кому вы обратились, согласится с вами, попросите и его пять раз нажать кнопки звонков и пять раз снять телефонную трубку. Продолжайте делать это, пока пять человек не согласятся выполнить вашу просьбу.
Штаб по проникновению за чужие двери — «присинкт», избирательный участок, возглавляемый опытным «капитаном». А выше — целая партийная машина во главе с боссами. Там зорко следят за всеми маневрами и особенно за всеми промахами противника, поддерживают связи с разными дельцами, получая от них деньги на избирательную кампанию и обещая взамен выгодные должности и привилегии в случае победы партии. Впрочем, как говорят знающие люди, пожертвования в фонд партии поступают и от деятелей, которым не нужны должности и контракты, а нужно лишь, чтобы полиция не искала их слишком усердно.
Еще выше, над партийной машиной, — старомодно обставленные кабинеты глав династий, царствующих на Уолл-стрите. Там не «звонят во все звонки». Оттуда просто приказывают, когда и как запустить партийную машину. Там творят: «Вытягивайте Никсона», — и множество колес начинают вращаться, множество рычагов приходят в действие, множество звонков начинают звонить.
На него — это на Ричарда Никсона.
«Вы можете на него положиться», — уверяли избирателей миллиарды листовок. Тридцать четыре миллиона американцев впоследствии проголосовали за Никсона. Никсон, если хотите, в американской политической жизни более типичен, нежели Кеннеди. Никсонов разного калибра можно найти на всех ступенях американского партийного и государственного аппарата.
Ричард Никсон не стал президентом. Но он вполне мог стать им: вы узнаете дальше, как колебалась чаша весов в ночь, когда подсчитывались голоса. Национальный комитет республиканцев хотел даже потребовать нового подсчета в некоторых штатах, где разница голосов была совершенно ничтожной.
Ричард Никсон не стал президентом, но он мог стать им и без выборов: по американской конституции в случае смерти президента его место в Белом доме занимает вице-президент.
Да, Ричард Никсон не стал президентом. Но несколько лет он был вице-президентом. В популярном американском анекдоте рассказывается о двух братьях, ушедших из родного дома в поисках счастья. Один уехал в дальние края, другой стал вице-президентом. «С тех пор, — заключает анекдот, — ничего не было слышно ни о том, ни о другом». Но Никсон изо всех сил старался доказать, что анекдот устарел. Он, напротив, без конца выступал с речами, напоминая о себе, разъезжал по разным странам, не без успеха создавая впечатление, что Айк во многом положился на него, незаменимого Дика Никсона.
Не став президентом и расставшись с постом вице-президента, неутомимый Никсон не ушел в тень. Последующие годы он снова карабкался вверх, снова срывался — и опять карабкался.
Но разумно ли избирателям вообще полагаться на него когда-либо?
Изданная республиканцами биография Дика не должна была оставлять в этом малейших сомнений. Ее раздавали на всех нью-йоркских перекрестках, подробную, хорошо иллюстрированную. Не биография — житие святого! Я перескажу ее, дополняя кое в чем сведениями, почерпнутыми из других источников, например из памятки демократической партии, озаглавленной «Примеры отсутствия совести у Никсона».
Житие г-на Никсона начинается экскурсией в золотое детство. Биограф доказывал, что Дик, сын лавочника-квакера, — типичнейший из типичных американских мальчиков. Дик играл на скрипке, фортепьяно и в футбол — запасным с № 12 на майке. Затем фото — Дик в колледже. И сразу — в форме моряка, почему-то на фоне кирпичной стены.