— Боже, что со мной? Я размазня. — Вслух произнес Град, запустив пятерню в волосы.
— Кирилл!
Обернувшись, он увидел приближающуюся к нему Марину.
— Что ты здесь делаешь? Совсем один? Когда это ты полюбил одиночество? Помнится, тебе больше нравится находиться в центре всеобщего внимания.
Кир наигранно изобразил почти вежливую улыбку и отвернулся, давая понять, что не настроен на дружеские беседы.
— Как твои дела? Тебя не видно и не слышно последнее время.
— Много работы.
— Зачем ты загоняешь себя?
— Чтобы было меньше времени думать о…глупостях.
— О ней? — Поправила его прозорливая собеседница. Её взгляд потеплел.
Кирилл всё ещё не мог привыкнуть к резким переменам в поведении Смирновой.
Когда Самсон привез Марину к мужу, годовой запас девичьих слез вылился на его плече за несколько минут. Что было потом и как её успокаивал Палыч, Град не знал. Он уехал в клинику, вслед за Аней. Проведя несколько часов возле операционной, Град, казалось, состарился лет на десять. И сейчас он выглядел осунувшимся и мрачным, словно это ему пришлось пережить операцию, а не его хрупкой принцессе.
Марина положила руку ему на плечо и улыбнулась.
Сведя брови к переносице Град одарил её хмурым взглядом.
— Не спеши выпускать колючки. Просто выслушай. Я не желаю зла ни тебе, ни Ане. Просто ответь мне на один простой вопрос. Зачем вы друг друга мучаете?
Кир растерялся. Впервые за всё время, она заговорила об Ане. Он ждал, что Марина прибежит с нравоучениями в первый же день, но она молчала, а спросить он не мог. Почему? Может боялся услышать ответ.
— Она ждала тебя.
— Она тебе сказала? — Голос почему-то прозвучал глухо. Прокашлявшись, Град уставился на собеседницу не мигающим взглядом.
— Нет. Но я не раз видела слёзы на ее глазах. А однажды застала ее рыдающую в своей палате. Это было в тот день, когда Ане перестали ставить сильнодействующие препараты. Она начала более-менее приходить в себя и случилась истерика. Владимир Сергеевич прибежал сразу же, он очень обеспокоился её состоянием, ей тогда поставил какое-то мощное успокоительное от которого она проспала почти сутки. Ей нельзя было расстраиваться.
— Почему ты мне не сказала?
— Вы должны были разобраться во всём без посторонней помощи. Ладно она. Но ты взрослый мужчина. Но оказалось, что с вами всё не так просто. Что случилось, Кирилл? Я не смогла спросить у неё. Она была так подавлена. Я старалась отвлечь её, сначала решила, что это из-за операции, может больно или пережитый стресс, но… — Марина развела руками. — Она ждала тебя.
— Там, в квартире Никиты, она спасла мне жизнь. С ней этого не должно было случиться. На ее месте должен был быть я!
— Как это?
— Она толкнула Никиту. Он целился в меня. Я бы не вышел из той квартиры живым.
— Значит, любит! Что еще тебе надо?
— Я стрелял. Понимаешь? Стрелял я, целился в этого скота, а попал в нее. И чуть не убил.
Марина нахмурилась.
— Она ненавидит меня.
— Это ты с чего так решил?
Он опустил голову.
— Ты должен поговорить с ней.
— Я не могу.
— Не думала, что ты окажешься трусом.
Град удивленно вскинул брови, уставившись на собеседницу. Смерив его укоризненным взглядом, девушка развернулась и, махнув рукой, направилась к столу, где ее ждал муж.
Посмотрев ей вслед, Кирилл достал из кармана ключ от машины. Повертев его на пальце, он развернулся и пошел прочь.
* * *
— Аня, ты уже встала? — Заглянув в комнату к дочери, Вера приветливо улыбнулась.
— Да мам, я уже давно не сплю.
— Что же в такую рань то?
— Выспалась. Сейчас я заправлю постель и помогу тебе на кухне.
— Нет — нет. Там и делать то нечего. Я справлюсь сама. Тебе нужно поберечь себя.
— Но я и так то лежу, то сижу. И спать больше не могу. На сто лет вперед выспалась.
— Может, тогда прогуляешься? Свежим воздухом подышишь.
— Нет. Не хочу даже выходить.
— К тебе Ира опять приходила. Она обижается, что ты не хочешь видеться с ней. В последний раз она ушла со слезами. Столько времени прошло, а ты из квартиры никуда. Отец волнуется.
— Я ведь жива, я дома. О чем волноваться?
— Ну, как же? Доченька, ты так изменилась. Ни улыбки лишней, ни привычной болтовни. За гитару не берешься, а раньше бегала во двор только бы поиграть с ребятами, спеть.
— Так мне уже не пятнадцать. Да и тебе это никогда не нравилось?
— Это я так, для вида ворчала. — Вера Николаевна подсела к дочери на постель.
Аня улыбнулась.
— Ты тоже изменилась, мама.
Женщина ласково посмотрела на дочь.
— Что с тобой случилось? Куда делась моя прежняя смелая девочка?
Голос матери доставал, казалось, до самой глубины души. Аня почти физически ощущала её переживания. Погладив ее по руке, девушка склонила голову на бок, ничего не ответив.
— Ладно. Идем на кухню. Я приготовила тебе завтрак. Тебе нужно хорошо питаться, чтобы скорее восстановить силы.
— Спасибо, мама. — Шепнула Анна, поджав губы.
Она хотела рассказать ей о Кирилле. Обо всём, что с ней произошло в большом городе. Но знала, что стоит ей произнести его имя вслух, слезы хлынут ручьем и говорить далее сил не будет. Осторожно спустив ноги на пол, Аня издала негромкий стон. Рана причиняла неудобство, боли почти не было, но все же полностью тело еще не оправилось. А про душевное состояние и говорить было нечего. Неожиданный всхлип и причитания мамы заставили девушку врасплох.
— Анечка, ты меня прости. Это я во всем виновата. Не хотела тебя отпускать и не надо было. Всё из-за своей гордости, упрямства. Пусть, думала, попробует. Испытает все трудности на своей шкуре, может тогда поумнеет. — По щекам матери потекли слёзы. — Я тебе ничего не подсказала. Счастливого пути не пожелала. Поэтому всё так плохо. Может расскажешь мне, когда ни будь обо всем, что с тобой случилось. Я не буду торопить и обещаю выслушать и понять.
— Мама, не говори так. — Обняв ее, и борясь со своими слезами, наполняющими глаза, пролепетала Аня. Девушка уткнулась матери в плечо, набрала в легкие больше воздуха и закрыла глаза. — Ты не в чём не виновата.
— Ну что ж ты у меня как не живая вернулась, будто тебе не двадцать, а все сто лет.
— Всё пройдет, мамочка, просто мне нужно немного времени. Дай мне немного времени. — Голос девушки дрожал. Но слезы она сдержала.